— А чего торговец тебя не взял?
— Сказал, что я староват… Но мне это часто говорят. Так и есть…
Ближе к ночи я окончательно потерял счёт прошедшим через нас соискателям. О том, что мы предлагаем хорошие деньги и условия, слух среди матросов прошёл — и многие потянулись к нам ради туго набитых карманов. И теперь уже они сами храбрились, старательно показывая, какие они все из себя нам подходящие… При этом то Танг, то Луп периодически заворачивали кандидатов просто потому, что те соглашались на всё на словах, а сами дрожали как осиновые листы.
И всё-таки за вечер команда набралась. Хотя, честно говоря, в голове у меня уже шумело от всего выслушанного и увиденного. А во рту развернулась пустыня, которую уже не смачивали ни травяные настои, ни пиво, ни просто вода — язык просто-напросто отказывался ворочаться. Я лишь надеялся, что с офицерами будет легче, но Танг, Луп и Араэле меня расстроили — с ними всегда сложнее…
Нанятой команде мы оплатили номера на два дня в гостином доме. Я бы с удовольствием перевёл их всех на дирижабль, но там просто не было ни припасов, ни одежды — то есть, всего того, чем мы их обещали снабдить. Поэтому пока ещё приходилось тратиться на проживание команды на скале. Впрочем, стоимость комнаты у Окрока была невелика, а он был очень доволен тем, как шли дела в тот вечер — и даже скинул нам в цене.
На дирижабль отправился только Танг, которому предстояло на следующий день нанимать офицеров. К моему удивлению, за время нашего отсутствия братья ничего не сломали, ничего не сожгли — и даже сделали ужин, хотя их и не просили… И это было подозрительно. Однако на все вопросы они отвечали, что были на дирижабле, трудились на благо общества, а то, что у Дика фингал под глазом, а Рик рёбра потирает — так это сами дураки, по мокрому ходить не надо. И даже Танг, сколько ни прислушивался, не смог поймать их на откровенной лжи.
Конечно, надо было и мне самому приглядеться к ним повнимательнее, а ещё порасспрашивать, что делали и чем занимались… Но я столько за весь тот день вопросов задал, что у меня на братцев просто не осталось ни душевных, ни физических сил. Я еле добрался до каюты, где и уснул, едва коснувшись головой подушки…
— Фант! Фант, да проснись уже!.. — вопрос, что Араэле делает у меня в комнате посреди ночи, я задавать не стал. Тем более, судя по первым лучам света, была уже не ночь, а раннее утро.
Вопрос, почему девушка примчалась ко мне рано утром, не причесавшись и одевшись так, лишь бы прикрыться, я тоже не стал задавать — не успел. Араэле и сама всё объяснила, соблазнительно и возмущённо покачивая полушариями груди под тонкой рубашкой:
— У меня за иллюминатором болтается привязанный на верёвке Таби, и его ветром…
Громкое «бум!» по борту заставило меня оторвать зачарованный взгляд от полушарий и подойти к иллюминатору.
— …Вот так вот прикладывает о борт!.. — взволнованно закончила девушка. — И, кажется, он там уже без сознания…
Таби и вправду, похоже, отключился… Однако из моего иллюминатора было сложно понять, что к чему. Я накинул куртку, подхватил стоявший у стены посох и решительно двинулся на палубу, мощным усилием воли подавляя зевок.
— Фант! Фант, зачем тебе посох?! — возмутилась Араэле, выбегая за мной.
— Всех убить! — совершенно серьёзно сообщил я ей.
— Кого всех? — девушка еле поспевала за мной и периодически срывалась на бег.
— Всех, кого сочту нужным! — многозначительно пообещал я, поднимаясь по лестнице на палубу.
— Фант, мы не привязывались тут!.. — успела крикнуть вслед мне Араэле, когда я ногой открыл дверь.
Картина, которую я увидел, называлась «Так!..» — потому что это было первое, что я сказал, оценив диспозицию. На палубе, в десяти шагах от меня, лежал изрядно потрёпанный Рик, пытаясь подняться и пуская носом кровавые пузыри. Мешали ему это сделать два молодых франта, которые старательно били его ногами. Чуть дальше лежало тело Дика — тот вообще был без сознания.
— О, ещё один! — обрадовался один из франтов, не заметив в моей руке посоха. После чего сделал шаг в мою сторону и немедленно поплатился за ненаблюдательность.
Посох у меня был не слишком сильный и весьма неудобный, поэтому обычно и лежал в каюте без дела. А бил он либо воздушными лезвиями, либо шаром спрессованного воздуха. Стоил второй удар дороговато по пневме — зато был весьма эффективен, если надо было отправить кого-то полетать. Я выставил посох навстречу франту — а всего через секунду тот уже летел кубарем по палубе, вовсю сверкая защитными логосами на одежде. Логосы ему не особо помогли, потому что хоть и приняли на себя весь удар, но устойчивости не подарили.
Второй франт потянулся было рукой под куртку, но как я уже говорил, посох у меня был неудобный… И весил он столько, что быстро им крутить не смог бы даже Танг… Я запустил во франта воздушный шар и метнулся следом, сходу занося посох, как дубинку. Парнишка легко отбил шар, включив какой-то щит, а вот справиться с обычным ударом, усиленным длиной посоха и его весом — уже не успел. Навершие посоха смачно влепилось ему по рёбрам, отправляя юного франта на доски палубы.
— Фант! Что зд… — выскочившая следом за мной Араэле удивлённо уставилась на лежащих на палубе братьев и франтов.
Тот, что покатился кубарем, уже приходил в себя и пытался подняться, что-то возмущённо высказывая. Подойдя ближе я, наконец, сумел разобрать слова:
— Ты, гад, не знаешь, на кого руку поднял… Да мой папа тебя…
— Проникновение на чужой дирижабль, — сказал я и с наслаждением врезал ему ногой. — Нападение на экипаж. Нападение на капитана… Парень, ты знаком с таким понятием, как «дирижаблекрадство»?
— Я не… не…
— Не дирижаблекрад? А чем доказывать-то будешь? — поинтересовался я. — Ты уверен, что папочка тебя и от этого отмажет?
Сзади раздался жалобный вскрик. Я оглянулся и понял, что это второй франт пришёл в себя и лишился жезла — в пользу Араэле. И ещё пары зубов. Разобравшись в ситуации, девушка не стала церемониться с нападавшими. У выхода на палубу появился и Танг. Он быстро сориентировался, срезал с бухты каната длинный кусок и пошёл тренироваться в связывании.
— Да тебя мой папа с потрохами… — хрипел мой франтоватый собеседник.
Я только сейчас обратил внимание, что моя первоначальная оценка всё-таки оказалась верной. Оба нападавших были в очень дорогой одежде. Уж я-то в этом неплохо понимаю, потому что сам не раз себе заказывал — и на некоторые ткани мог разве что слюни пускать. На парне сейчас было небрежно навешано не меньше тысячи единиц пневмы…
— Вирмо из дома Сарда… — подошедшая Араэле быстро обыскала парня и вытащила два жезла. — Сегодняшний день полон сюрпризов!
— Так, значит, мы не ошиблись! — радостно выдохнул тот. — Ты, сука, имела наглость сюда прилететь!..
— Мне одному кажется, что у ребят не всё хорошо с головой? — поинтересовался я, выглядывая за борт и ища глазами бедного Таби. — Смотри, они ещё продолжают грозить, хотя вляпались так, что не позавидуешь!..
— Ты ведь сам им обоим головы и отбил! — едко заметила Араэле.
— Я им в голову не бил! — возмутился я, найдя глазами, к какому канату привязан Таби и где надо было тянуть. — Кто-то должен мне объяснить, что парень делает на канате за бортом!
— Это мы его спустили, — хрипло ответил Рик, которые немного пришёл в себя и теперь сидел на палубе. — Чтобы он надпись затёр…
— Какую надпись? — заинтересовался я, но Рик почему-то смутился и отказался отвечать.
Пока Рубари и Танг тащили бесчувственное тело Таби наверх, мы с Араэле готовились его принимать, как только его туловище появится над бортом. Девушка ёжилась на холодном утреннем ветру, но не уходила, хотя я ей и предлагал. Кесан в это время пытался подлатать Рика и Дика, заодно высказывая им всё, что про них думает.
Таби пришёл в себя в тот самый момент, когда я и Араэле протянули к нему руки. Открыв глаза и увидев нас, он, всё ещё вися вниз головой, нахмурился… А потом открыл рот и принялся верещать:
— Не надо меня наказывать! Я ничего не сделал! Я был хорошим и послушным! Брат за братьев не отвечает!..
Таби смог-таки оттолкнуться от наших рук и теперь снова раскачивался напротив борта.
— Снимите меня, пожалуйста! — умолял он, в ужасе закатив глаза. Но как только я и Араэле тянулись к нему, снова принимался за старое и отталкивался, не обращая внимания на уговоры.
В общем, нам только и оставалось, что следить за его раскачиваниями с круглыми от непонимания глазами. Араэле попыталась перегнуться через борт и поймать его, но попадать в руки к ней и ко мне Таби совершенно не желал. В результате снимали его братья и Кесан…
Спустя час мы все сидели в кают-компании и слушали увлекательнейший рассказ о похождениях трёх непоседливых братьев. А было с ними вот что: сразу после того, как мы ушли, Дик и Рик намылились пойти в город в нарушение всех приказов. В одном из городских кабаков, где двое оболтусов решили отметить своё трудоустройство, к ним подошли три франтоватых молодца — и принялись расспрашивать: кто такие, с какого дирижабля. Ну и поскольку парни уже немного нагрузились выпивкой, промелькнуло в их сумбурных ответах и имя Араэле. Заслышав его, франты начали сильно горячиться, ну и слово за слово — случилась драка. Охрана быстро разняла дерущихся, и затеявших мордобой франтов выперли из кабака.
На обратном пути к дирижаблю братья заметили, что за ними следят, но по причине допнагрузки на мозг в виде алкоголя не слишком переживали по этому поводу. А вернувшись, пересказали свои похождения грустному и трезвому Таби. Тот быстро понял, что его братцы сболтнули лишнего, и отправил их отсыпаться, а сам пристроился у входа — решил охранять. Когда старшие братья проснулись, то договорились нам ничего не рассказывать — хотя Таби и предлагал признаться, но его всё-таки уговорили…
Вот тут я не смог удержаться и вставил в их рассказ едкую ремарку:
— Смотрите-ка, а младший-то у вас самый ответственный!