Но первыми на крышу всё-таки выскочили братья. Я ещё только карабкался, когда увидел, как они дружным выстрелом смели вниз какого-то неприятного мужика, а к ним кинулся ещё один, угрожающе направляя посох. Братья не успевали ничего сделать и, сдаваясь, покорно подняли руки, бросив посохи на камень стены. У младшего, Таби, подогнулись колени, и он мешком обрушился на землю — чтобы в следующий момент резко перекатиться мужчине прямо под ноги. Тот от неожиданного столкновения не удержался на ногах и начал падать. Одновременно Рик вцепился в его посох, а Дик пинком помог противнику оказаться у края стены. Откуда-то со стороны прилетел воздушный сгусток — и старший брат вместе со своим противником, так и не отпустившим оружие, с криками полетел вниз.
Таби и Дик подхватили своё оружие и принялись палить по противнику, которого я ещё не видел. Поднявшись на ноги, я оценил наше незавидное положение. Примерно в восьмидесяти метрах от нас двое мужчин тащили к краю крыши конструкцию, очень напоминавшую дельтаплан из моих яслей. И оставалось до края им всего ничего… Под крыльями был подвешен ещё один человек, весьма небольшого роста, и несколько свёртков, в которых, видимо, было оружие, которое и требовалось доставить в поместье.
Поместье, кстати сказать, было отлично видно с крыши, и там явно что-то происходило — разнаряженные люди стягивались к центральному, ярко освещённому зданию. Ошибка!.. Мы были уверены, что празднование состоится лишь завтра вечером. Но оно началось сегодня ночью! Оно уже начиналось!..
Я бросился вперёд, прицелившись в одного из тех, кто тащил крылья к краю — и в этот момент ногу пронзило болью, а всего остального меня крутануло в воздухе и приложило о камень стены. Мельком бросив взгляд на ногу, я понял, что зацепило меня вскользь. Плотная кожа на сапогах и ткань штанов сдержали мощный удар воздушного лезвия, но сами ремонту не подлежали — к тому же, из разреза теперь сочилась кровь.
Мысленно чертыхнувшись, я приподнялся, снова прицелился и выстрелил — но не попал. А потом и сам пригнулся, спасаясь от очередного воздушного снаряда. На стенах верхнего этажа и на настиле вовсю кипел бой, и поймать шальной удар было отнюдь не сложно.
А двое мужчин дотащили крылья до самого края, разбежались и отправили их вниз, в сторону поместья — вместе с опаснейшим грузом. В груди у меня всё сжалось от ужаса, а потом чуть в стороне я увидел Рубари, который с рёвом подскочил к краю стены, направляя посох в сторону летуна — а потом размахнулся и, словно какой-то метатель молота, кинул его в улетающего врага. Вращаясь в воздухе, посох всё-таки догнал едва начинавшие разгоняться крылья и попал в пилота планера, да ещё удачно так — по голове. Тот потерял ориентацию, дёрнулся — и крылья, клюнув носом, устремились вниз, в сквер, с громким треском прорвавшись сквозь кроны деревьев.
В Рубари прилетел большущий камень, и тот, не удержавшись на ногах, скользнул за стену. А следом за ним, сбитые снарядами, вниз полетели и тот враг, что стрелял по Рубари, и двое мужчин, ранее тащивших крылья к краю — и даже часть настила, где по пандусу вслед за нами пытались подняться охранники с первого этажа. И лишь двое врагов, выбравших иной путь — вдоль другой стены — остались живы, но решили не связываться с нами и резво кинулись вниз по лесам, осыпаемые снарядами со всех сторон.
В том месте, где механик свалился со стены, раздался неистовый рёв, а потом над каменной кладкой появилась рука и бородатая морда Рубари.
— Да помогите мне! — вполне членораздельно проревел он, хоть и явно не был пьян. — Что вам, сложно, что ли?!
— Гляньте-ка, у него голос прорезался! — удивлённо крикнул Луп.
К Рубари подскочили Таби с Кесаном и помогли забраться наверх. Я огляделся: из двенадцати человек этот безобразный бой пережили лишь восемь. Оба матроса и Дик с Риком отправились на перерождение. И если матросы вот-вот вернутся на дирижабль, то Дика и Рика нам придётся забирать на Меланге. На крыше лежал лишь один труп из тех бунтарей, с кем мы тут устроили разборки. Все остальные тела можно было разглядеть под стенами старого здания архива. Вдоль стены были расставлены ящики, уже вскрытые. В одних лежало оружие, в других — какие-то детали. Ещё два недособранных крыла лежали рядом.
Под нами раскинулась ночная Большая Скала. Ярко светились огни в поместьях домов. Частыми дорожками фонарей были обозначены в темноте центральные улицы. Город ещё не спал, поэтому яркими россыпями, похожими на крохотные звёздочки, сияли окна в домах. Тёмными массивами выделялись крупные здания в центре. А над городом, оставляя хвост из золотистых искр, летел одинокий мэлоннель. И всем здесь было наплевать на то, что ещё минуту назад в старом здании архива шёл ожесточённый бой…
— Как же красиво! — сказала Вера.
— Что, никогда не лазила по крышам на Большой Скале? — спросил Танг.
— Как-то не приходилось ещё! — весело отозвалась девушка. — Я тут всего пару раз была, и то пролётом. И каждый раз мы днём и прилетали, и улетали.
— Город как город! — буркнул Илен.
— Эй, как там тебя… Таби! Ты как? — услышал я голос Лупа, обернулся и увидел, как тот похлопал грустного паренька по плечу, а тот ему негромко что-то ответил.
Неподалёку прямо на камни опустился уставший Кесан, задумчиво разглядывая пейзаж. Я снова посмотрел на мэлоннеля, который почти достиг центра города и принялся там крутиться по кругу. Я моргнул, увлажняя высушенные ветром и усталостью глаза, а когда открыл — то сразу понял, что в центре города крутится уже не один мэлоннель, а два.
— Это ещё что такое? — пробормотал я, ни к кому особо не обращаясь.
— Мэлоннели твои любимые… — ответил Рубари, останавливаясь рядом.
— Но он ведь был один… — сказал я, растерянно посмотрев на механика. — А теперь, только я закрыл глаза — два!
— Три! — ответил Рубари, тяжело дыша.
— Семь! — сообщила Вера, проследив за нашими взглядами.
Рядом собирались и остальные участники нашего налёта. Мы смотрели, как стая мэлоннелей носится по кругу, создавая золотистыми следами искр что-то вроде восходящей спирали. И то один, то другой шар раздваивался, мгновенно пополняя загадочную популяцию.
— Что они делают? — прошептала Вера, но мы молчали.
Раили сказала Араэле, что её отца, братьев и мать убьёт отец Раили, попытавшись взять власть. Она утверждала, что её отец знал, что буря с выбросом надвигается на Большую Скалу. Но во всём этом была одна странность… Ведь переворот готовили давным-давно. Судя по тому, как подставили Танга, а потом сожгли старый архив — всё это было планом, который прорабатывали несколько лет. И он никак не мог учитывать, что выброс начнётся именно на юбилей дома. А для переворота нужен был именно выброс…
— Они начинают выброс, — догадался я. — Они формируют вихрь…
И, как будто подтверждая мои слова, в самом центре спирали мэлоннелей из низких туч ударил хвост воронки, закручиваясь всё сильнее и сильнее, втягивая в себя всё больше и больше пара, наливаясь силой и первобытной мощью. Хвост дотянулся до самой земли, срывая крыши с домов, вихрь яростно заревел и на глазах потемнел — а потом от туч к скале с треском протянулась ветвистая молния. Страшный по своей силе звука раскат грома накрыл город. Вихрь в этот момент стремительно расширился, слегка теряя свою мощь, а резкий порыв ветра заставил меня пригнуться и вцепиться пальцами в камни стены.
Когда я открыл глаза, вокруг города на Большой Скале крутилась сплошная стена чёрных, насыщенных молниями туч. Далеко в вышине, над нами, виднелось маленькое пятно чистого звёздного неба, а весь мир вокруг погрузился в тишину. А потом город осветился миллионами крохотных золотистых искр. Они вылетали из темноты, они просачивались сквозь стены и сквозь крыши, они закручивались в причудливые спирали, они перемигивались друг с другом — пневма стремительно вырывалась на свободу.
И где-то далеко внизу, в темноте спящего города, одиноко и радостно закричал истеричный голос:
— Выброс на Большой Скале! Выброс, люди! Пора сводить счёты! А-ха-ха-ха!..
Неподалёку в богатых домах что-то грохнуло, и снизу донёсся испуганный девичий визг. Большую Скалу накрыл выброс — первый с того дня, как люди пришли сюда жить. А внизу неожиданно и грозно заревело какое-то устройство. На ограде одного из поместий правящих домов зажглись красные тревожные огни. Затем к этому рёву присоединился ещё один, поодаль — и ещё одно поместье окрасилось пугающе-красным. А потом ещё и ещё… И снизу на нас, стоящих над проснувшимся городом, накатывала лавина радостных, возмущённых, растерянных, истеричных и полных боли криков.
— Завтра это будет совсем другой город, — тихо сказал Кесан. — Совсем-совсем другой…
В фейерверке золотистых искр пневмы, в темноте городских кварталов, среди поместий и вокруг государственных учреждений уже вовсю гибли десятки людей, сводя старые счёты с недругами, выплёскивая накопленные обиды — и просто наслаждаясь захлестнувшим всё вокруг злобным безумием. И только редкие отряды стражников стекались к арху, чтобы утихомирить беснующиеся толпы сходящих с ума людей.
А я смотрел, как пустеет семечко пневмы, и чувствовал, как внутри рождается злость… Выброс никого не оставляет равнодушным. Весь вопрос в том, сможешь ли ты удержать себя в руках…
Глава 81
В которой приходится рисковать своей любимой шкуркой, а ещё Перо честно выполняет своё обещание
— Ты же сказал, что выброс будет завтра! — возмутился Танг, схватив меня за плечо.
— Держи себя в руках! — осадил я его и дождался, когда он глубоко вздохнёт и кивнёт, показывая, что сумел совладать со злостью. — Я рассказал только то, что знал сам. Всё это мне рассказала Араэле, которой это всё рассказала Раили. Она, как я понимаю, тоже половину узнала от своего отца. Да ещё и прошло с тех пор пять лет…
— Ой, как мне всё это не нравится… — прошептала Вера.
— А кому нравится?! — зарычал на неё Рубари. — Мне нравится?! Фанту нравится?!