Десять стопок листов, десять заказов-нарядов, десять целей. За каждую цель мэрия обещала пять тысяч единиц пневмы и грозила штрафами за невыполнение в десять тысяч единиц. Чтобы просто остаться в плюсе, требовалось выполнить семь заказов из десяти. Но вот вопрос — удовлетворит ли гра Пали выполнение только семи заказов? Или он вообще лояльно отнесётся, если мы выполним только шесть? Ведь главная цель — это всё-таки папиры, а не пневма…
Хотя нет, вру — пневма тоже нужна. В накопителе корабля оставалось пятнадцать тысяч единиц. В моём накопителе из храма — ещё три тысячи шестьсот. И ещё было полторы сотни чешуек на мелкие текущие расходы. Но единички были потрачены не зря. Наш гордый «Шарк» теперь хотя бы не напоминал сарай с прицепленным к нему воздушным шаром…
Мы с Рубари заменили несущие конструкции гондолы из обычной древесины на каркас из белого дерева, тем самым значительно увеличив грузоподъёмность дирижабля. Все внутренние механизмы были перебраны, и где было можно — использованы более надёжные аналоги. Внутри аэростата появился жёсткий каркас, так что больше можно было не бояться, что ткань попадёт в сферу пустоты. И дорожки пневмы заботливо были убраны в специальные трубки. Рулевое колесо от телеги было заменено нормальным штурвалом, за которым теперь можно было сидеть, а система передачи позволяла работать с каждым винтом отдельно.
Но самое главное — нам удалось добавить ещё два винта, которые работали не на ветряной тяге, как на большинстве дирижаблей, а на вполне себе паровой. Заказ механизмов обошёлся в копеечку, зато теперь, если понадобится показать настоящую скорость, с обоих бортов гондолы запускались винты, раскручивающиеся аэолипилами. Вот ведь как получается: греки у себя применения машине не нашли, а тут кто-то откопал конструкцию, усовершенствовал и — вуаля! Правда, под него пришлось дополнительный конденсатор влаги покупать, потому что воду он жрал просто в промышленных масштабах…
Вообще, как я понял, местные очень не любили знания песочниц. А выходцы из тех миров, где технологическое развитие уже достигло определённых высот, регулярно пытались что-нибудь внедрить. Паровая машина с Земли могла бы тут произвести технологическую революцию, но её не приняли — слишком много нужно металла, а его и так тяжело добывать. А вот аэолипил был достаточно прост, чтобы прийтись местным по душе. Преврати шар в цилиндр, сделай больше раструбов, подай внутрь пар под высоким давлением — и всё. Три часа по бортам будут крутиться два винта со скоростью десять тысяч оборотов в минуту, исходя паром, гудя и радуя сердце механизатора.
В каютах появились нормальные кровати, простенькая мебель и внутренняя отделка. Снаружи корпус был покрыт защитным покрытием и синей краской. У нас даже появились в рубке часы, работавшие от механического взвода. На эту модернизацию мы потратили почти сорок тысяч единиц пневмы, честно намародёренных в Экори. Так что оплата нам бы тоже пригодилась… Очень пригодилась бы!..
Но главное всё-таки — это папир.
Десять заказов… И хочешь — не хочешь, но надо выполнять. Я отложил верхнюю стопку листов по фимомениарку и уставился на изображение двухвостого скорпиона, который, судя по описанию, был под метр длиной. Звали это чудовищное порождение местного ада «атнимнибр». И от него требовались сумки с ядом — ровно десять штук. Аккуратно оторвать хвосты пяти скорпионам? Да как делать нечего! Наверно… Что там дальше?
Если следующая тварь и была кем-то в прошлой жизни, то явно кабаном. Или бегемотом. В любом случае, судя по клыкам и зубам — теперь он питается не желудями, а мясом. Здесь его звали пул-таром, и нам надо было притащить его шкуры по весу на четыре таланта. Сто килограммов шкур — куда столько-то? И для чего, интересно?..
Следующий заказ мне сразу не понравился: нужно было найти и убить урнтахури. Или просто хури. Это был летающий змей. И завалить их надо было двадцать штук, потому что у каждого летающего змея имелся только один пузырь с газом, с помощью которого он летает. А таких пузырей требовалось ни много ни мало двадцать штук…
Впрочем, следующая позиция включала в себя снова пузыри с газом. На этот раз в количестве полусотни и от других чудищ — кафармов. Только вот, судя по описанию, кафармам пузыри требовались не для полётов, а для обездвиживания жертвы. И для этого они вырабатывали в теле парализующий газ.
У меня появлялось к заказчикам всё больше и больше вопросов. И самый главный — вот это вам всё зачем?!
А вот шестая позиция была просто шикарна — надо было добыть яйца птиц. И не каких-то чудовищных птиц, а обычных, только очень быстрых птичек — аратруи. И главное, сразу понятно и для чего яйца, и что с ними будут делать. Аратруи были местными почтовыми голубями. Летают быстро, всегда стремятся к гнезду и легко тянут необходимый вес. Одна беда, не размножаются они на скалах — только на поверхности. Вот и собирают люди иногда их яйца, чтобы пополнять штат почтовых птиц.
Следующая позиция — кулмары — живо напомнила русскую борзую, с той лишь разницей, что это была не милая собака-улыбака, а злобная тварь, способная за один ужин при желании сожрать человека целиком. Одна радость — от русской борзой она всё-таки отличалась в меньшую сторону. А вот желание жрать у неё было всегда, потому что надо было постоянно восстанавливать свои «великолепные крепкие жилы» — это цитата из документов. И, кстати, вот этих жил и требовалось надёргать почти три килограмма.
От шестилапых ори-ори, похожих на ящеров и млекопитающих одновременно, потребовались железы клея, которым те замедляли добычу. Зачем они нужны, мне смог объяснить Рубари, намекнув, что в железе всегда большие запасы одной части ингредиентов клея, который используется в дирижаблях — а второй части и на скалах достаточно.
Очень неприятным заказом стала задача по охоте за пойдискилами — поджарыми тварями, напоминающими одновременно собак и гиен, покрытых гнойными шишками. Я, кстати, помнил этих зверюг — вот они были одними из тех, кто пытался сожрать меня в первый день, когда я перенёсся с Земли. Но сами по себе пойдискилы не были слишком страшными — убить их было, в принципе, несложно. Весь ужас заключался в том, что требовалось собрать два ведра их вонючего гноя…
А вот над последним заказом я буквально завис, потому что мэрия Саливара затребовала себе живого гвлита — желеобразную тварь, которая и перемещаться-то толком не умела. Эти твари оккупировали тенистые низины поверхности и поджидали там свою добычу, которая, попав внутрь слизняка, уже не успевала выбраться. Гвлиты были пропитаны сильнейшей кислотой, которая для них была как кровь, а вот для всех остальных… Короче, эта кислота растворяла даже металл, просто не сразу…
Закончив с чтением, я внимательно осмотрел разложенные на столе стопки материалов. Все задачи требовалось выполнить до конца лета. Времени на всё про всё оставалось — барабанная дробь! — шестьдесят четыре дня. Чуть больше трети сезона. По-хорошему, надо было взять Рубари и отправить его по кабакам, где он мог бы опросить местных охотников. Беда была только в том, что без контроля мой механик легко и быстро впадал в бытовой алкоголизм.
Мог бы пойти и я, но любой местный рано или поздно опознает во мне подобрыша, что привлечёт ненужное внимание. А внимания привлекать к нашим с Рубари персонам очень не хотелось. Оставался вариант с посещением местного архива и поиском информации там. Вот только я точно знаю, что в архивах почти нет информации про поверхностных чудовищ.
А самое главное — ещё оставался вопрос: как охотиться? Мой кастет был отличным оружием против слабых и тонкошкурых порождений местных кошмаров. Из всех перечисленных только половину можно было причислить к таковым. А что делать с другими? Построить большой самострел? А поможет? Купить оружие посильнее? Но любое оружие посильнее требовало вкладывать в логосы больше одной единицы за раз.
А я до сих пор не умел этого делать. Чтобы выучить нужный логос, надо было выложить десять тысяч единичек, а это, простите, две трети нашего остатка бюджета — и на чём тогда летать? И чем стрелять? Нет, этот вариант не подходил…
— Рубари! — окликнул я механика. — Чем нам валить больших тварей? Есть идеи?
— П-ш-кми! — охотно отозвался тот.
— Какими пушками? — удивился я, не сразу поняв, что он имеет в виду.
— Д-р-ж-б-льн-ми! — ответил он.
— Самая дешёвая пушка, которую я видел, стоит от ста тысяч единиц, — покачал я головой. — И за выстрел жрёт сразу пятьдесят единиц.
— Т-гда н-чем! — вздохнул механик, заставив меня зубами скрипнуть.
Очень содержательный диалог получился… Я задумался над новой проблемой, а Рубари отправился копаться в дирижабле — он там всегда находил себе дело. И, кажется, его даже успокаивало это занятие.
Я снова посмотрел на разложенные стопки с информацией и заказами, а потом решительно принялся их рассортировывать. В первую стопку отправились те заказы, для которых не нужно было покупать палубное орудие: хури, кафарма и аратруи. Для сбора яиц много мозгов не нужно. Двух оставшихся можно было попытаться пристрелить и из моего кастета.
Вторая стопка вместила в себя атнимнибров, кулмаров и пойдискилов — этих можно было попытаться убить моим жезлом, а если не получится — прикончить чем-нибудь самодельным. Так или иначе, но шесть заказов потенциально мы с Рубари ещё могли выполнить…
Я совершенно не представлял, чем бить фимомениарков, которые были пушистыми и размером с двух нормальных медведей. По той же причине было неясно, как охотиться на ори-ори и пул-таров. Большие, шкура толстая — кастет их не возьмёт… Какое-нибудь доисторическое оружие, вроде осадного арбалета — скорее всего, тоже. Ну и в самый низ перечня заказов отправился слизень, по которому вопросов было вообще куда больше, чем ответов.
Я сидел, смотрел на отсортированные мной бумажки и ждал план. Но тот то ли задержался, то ли посетил голову кого-то другого, а вот меня своим появлением так и не осчас