Правда, к концу разделки туши никакого удовлетворения от проделанной работы не ощущалось… Только крайняя усталость. Всё-таки в этом неприятном деле требуется практика, которой совсем немного было у Рубари — и почти ни капли не было у меня. Мы устали, вымотались — да к тому же, ещё и нервничали из-за постоянно мелькающих в поле зрения чудовищ. К счастью, в основном это были мелкие хищники, которые просто не могли допрыгнуть до нашей скалы, а крупные пока на солнце не лезли. Но мы и так были задёрганы, валились с ног от усталости, а ещё были с головы до пят вымазаны в крови. Кажется, придётся искать способы не замарываться на подобных «грязных» работах…
Мы проскользнули к своему причалу с ангаром, раскрыли ворота и спрятали наш кораблик в недра скалы. Остаток дня мы отдыхали, отмывались под холодным душем, стирали одежду и вообще приводили себя в порядок. Но главное было сделано — мы достали всё необходимое по первому заказу-наряду, наконец, открывая счёт нашим победам.
Глава 29
В которой я разбираюсь с тем, что мне дал уровень повышения семечка пневмы и почему, сдаю заказ-наряд и знакомлюсь с Пали
Семечко пневмы — мой внутренний резервуар сил, денег и источник чудес… В момент убийства фимомениарка произошло то, на что, по уверениям Нанны, Рубари и Тараки обычно уходят годы. А именно — оно выросло. И вот, если честно, меня напрягало, почему это произошло. Впрочем, стоило сосредоточиться на нём вечером, и произошедшее стало куда более ясным и понятным:
Семечко пневмы
3 уровень
Наполненность: 1113/1500
Свойства: 1/3
Логосы: 5/12
На втором уровне семечко содержало тысячу единиц пневмы. И я старался держать его заполненным — в отличие от местных, которые, наоборот, всё скидывали на носители. Сейчас количество единиц увеличилось на 113 единиц. Откуда они взялись? Понятно откуда — из фимомениарка.
— Рубари! А за убийство чудовищ охотники получают пневму? — крикнул я механику, вспомнив, что предыдущие два поколения его предков промышляли именно охотой.
— Да! Н-мн-го! — ответил тот, высунувшись из технического отсека в рубку, где я сидел перед сном, копаясь в себе и своих достижениях.
— А немного — это сколько? — не отставал я.
Рубари только плечами пожал, всем своим видом показывая, что понятия не имеет. Пришлось вставать и искать ему стимул для беседы — а именно, заливать стимул во фляжку. Мне сейчас нужен был нормально разговаривающий собеседник, а не заикающийся молчун. Первые несколько глотков волшебного зелья ожидаемо преобразили нашего заику.
— Спасибо! — искренне выдал он, смакуя капли терпкой влаги. — Если хочешь узнать про то, сколько дают за убийство чудовищ, так я и не знаю. Батя и дед говорили, что немного. Вот и всё, что я знаю…
— Понимаешь, «немного» — это, как говорят в моих яслях, понятие относительное! — пояснил я.
— И куда его несут? — уточнил Рубари.
— Его не несут… Соотносят! — пояснил я.
— Тогда в твоих яслях должны говорить, что оно — понятие соотносительное! — наставительно сказал Рубари. — Вот теперь хотя бы стало понятно, что ты имеешь в виду.
— Так вот я к чему… — вернул я всё в русло нужной темы. — Вот ты мне скажи, а для твоих папы и дедушки «немного» — это было сколько?
Рубари задумался на пару секунд, а потом выдал:
— Да откуда я могу точно знать? — он скривил губы. — Когда отец потерял дирижабль, мне было-то всего ничего… Мне всегда казалось, что накидывается несколько единичек пневмы. А тебе сколько дали?
— Мне дали 113 единиц, — пояснил я, и у механика брови на лоб поползли. — Вот потому я к тебе и пошёл… Считай, местная месячная зарплата. А значит, это явно не может быть «немного», да?
— Для местных-то да… — кивнул Рубари. — А для нас — это, как ты назвал, карманные расходы.
Вот тут он меня уел… У нас на карманные расходы было всего сто сорок пять единиц. Даже за эту охоту, гоняя дирижабль, мы потратили почти пятнадцать единиц. Причём треть, пока тащили медведя-переростка на разделку — слишком тяжёлая туша была, так что наш воздушный кораблик только и мог что лететь параллельно земле. А ещё семь единичек я слил в свой кастет. Но пока что получалось, что наша славная охота всё равно окупилась с лихвой…
С другой стороны, одна-единственная смерть фактически делает охоту неприбыльной и уводит бюджет в минус… А в случае с фимомениарком смерть со мной разминулась аж дважды. И оба раза благодаря тому, что я предусмотрел путь отхода с помощью дирижабля. Получается, выйди я на медведя с рогатиной и без страховки — потерял бы уже сотню с лишним единиц пневмы.
— Рубари, а откуда вообще в вашем мире набирают пневму в таких количествах? — поинтересовался я.
— Есть старые логосы! — уверенно ответил механик. — Стоят на старых скалах и постоянно собирают энергию. А что?
— Да просто стало интересно… — пожал я плечами.
— У тебя слишком много праздного интереса, Фант, — с лёгкой укоризной заметил механик, почёсывая бороду. — Мне кажется, это всё лишнее…
— А вот мне кажется, что знать, что происходит вокруг, никогда лишним не бывает, — возразил я.
— А! — Рубари махнул рукой и скрылся за переборкой технического отсека, откуда донеслось приглушённое: — Праздный спор…
Злиться на него за подобное отношение было бесполезно. Тут все подобным образом относились к моим вопросам… Местные забивали себе голову только тем, что считалось нужным. Узнавать больше? А зачем? Какой-то праздный интерес! Культурные особенности, чтоб их всех…
— А почему мне за скамори пневму не давали?! — крикнул я вслед Рубари.
— Маленькие потому что! — ответил тот. — За таких не дадут.
— А зачем мы им нужны? Почему чудища на людей нападают? — я подумал, что чтоб два раза не вставать, в смысле, опять не давать алкоголику алкоголь, надо сейчас разводить его на информацию.
— Да шут их знает! — в голосе Рубари появилось раздражение, и я решил прекратить расспросы.
Нет, я пока что решительно не понимал местных правил жизни… Им-то хорошо, местным в смысле, они всю жизнь вот это всё знают: кто-то больше, кто-то меньше — а я-то тут недавно, можно было бы и разъяснить. И если раньше и поинтересоваться было некогда и не у кого, то сейчас как раз самое время…
— Рубари, ты веришь, что Фабило выполнит обещание с папиром? — спросил я.
— Нет! — ответил тот и даже вернулся в дверной проём, снова припадая к фляге. — Уверен, попытается кинуть. А что?
— Надо самим отношения с чиновником налаживать, — предложил я. — Может, получится через него хоть Нанне папир сделать?
— А почему ей?! — удивился Рубари, и я даже задумался над его вопросом. — Тебе и мне нужнее! У неё вообще сестра есть!
Сестра у неё есть — это да… Только вот мы всегда можем со скалы свинтить, а девочки — не могут. В конце концов, это же мы их сюда привезли. И пусть Тараки даже не смотрит сейчас в нашу сторону при встрече (я, правда, её с того разговора ни разу не видел, поэтому доподлинно не знаю), но это же не повод её и Нанну подставлять.
— Ну… Я считаю, будет неправильным свинтить и оставить Нанну без папира, — пожал я плечами. — А потом можно и себе выправить… Наверно…
— Решать тебе!.. — неожиданно перевалил всю ответственность за решение механик. — Я бы первым предложил сделать папир тебе, как владельцу дирижабля. А уж потом — ей. Я-то могу и не вы-ы-ы…
Рубари поморщился, приложился к фляге и продолжил:
— И не вылезать с дирижабля. Но решать тебе. Вы, конечно, странные с яслей попадаетесь…
— Блин. Знать бы ещё, как местных чиновников подмазывать… — буркнул я.
— Как и везде! — усмехнулся механик. — Лестью, деньгами… и осторожно — вдруг попадётся принципиальный. Ладно, я — спать.
— Спокойной ночи… А, извини. Добрых снов, я имел в виду…
Рубари только рукой махнул. Я постоянно сбивался, а тут в принципе никто не желал другим спокойной ночи, и донёсшийся спустя пару минут снаружи рёв только подтвердил это. Ночь здесь принадлежала чудовищам. И если скала была не слишком высокая, то под её склонами всю ночь эти самые чудовища кружили и ревели, визжали, шипели и щёлкали всякими сочленениями на конечностях. Так что желали здесь либо добрых снов, либо высокого убежища… Последнее я никак принять не мог — и потому остановился на добрых снах. Немного полюбовавшись на своё подросшее семечко пневмы, я ещё посидел и тоже отправился спать.
Газета округа Кан-оти, 41 день второй трети лета 534 года
МОЛНИЯ!
Как сообщают жители скал Мори-Карн и Вестука, в ночь на 27-й день второй трети лета на точки возрождения в архах этих скал начали поступать жители скалы Валамари. На место немедленно прибыли дознаватели Дома Эрори, в чьей вотчине находятся все три скалы. В ходе допросов первых возродившихся было выяснено, что скала Валамари вечером 26-го дня второй трети лета подверглась нападению тварей.
Атака началась около семи вечера. Предположительно среди атакующих были людоеды пустыни и лесные фарги. Двести метров склона они преодолели по верёвочным лестницам, которые неизвестно как сумели доставить и закрепить на краю скалы. Немногочисленная стража пыталась оказать сопротивление, но в ходе кровопролитных боёв вынуждена была оставить три квартала на разграбление. На данный момент это вся информация по происходящему. Для выяснения всех подробностей торговым дирижаблем наш специальный корреспондент отправился в Мори-Карн.
Пока я ждал извозчика, который бы отвёз кости в местный арх — или как его тут ещё модно было называть, мэрию — то взял газету под неодобрительным взглядом Рубари. И теперь с удивлением читал про произошедшее.
— Разве твари разумны? — спросил я у механика.
— Б-ле чем! — ответил тот. — Ч-д-в-ща — нет. Эти — да.
— Твари и чудовища — это разве не одно и то же? — снова удивился я, в очередной раз кляня местных за нелюбовь делиться информацией.
— Нет. Р-зн-е, — хитрый жук не стал доставать выданную флягу с молосой, поэтому мне пришлось выслушивать долгий и разбавленный заиканиями монолог о том, что вот есть обычные чудовища — и это как звери. А есть твари — это разумные, как люди, но совсем не люди. В общем, в этот раз Рубари так не хотел вдаваться в подробности, что даже заикался куда больше обычного…