— Даже так? — удивленно поднял бровь майор.
— Ну да, — коротко кивнул Карпов. — А еще любопытным был тот факт, что он прикрепил оптический прицел к автомату Калашникова. Откуда у простого и неопытного солдата могут быть такие знания? Даже я про это не знал, хотя на наши курсы огневой подготовки грех жаловаться!
— Да-а… Может быть! Кстати, у меня есть отчет другого нашего сотрудника… — задумчиво произнес Кикоть, снова заглядывая в свой блокнот. — На этот вопрос Громов ответил, что все эти знания он получил от артиллерийского мастера, который хорошо разбирается в оружии. Теоретически, мастер действительно мог это знать и все рассказать Громову. Я проверил, такой человек в той воинской части действительно имеется и опыта у него хватает. Вроде бы, здесь все гладко. Лично я с ним не общался, только по телефону. Только вот ничего полезного он мне не сказал.
— Хм… Еще Громов прямо среди камней собрал обманку из фрагмента резины, спирта и куска тряпки. Эта простая, но хитрая штука помогла разделить душманов, чем мы и воспользовались.
— Так… Кто выбрал место для засады?
— Громов.
— При этом он отдал почти все патроны вам?
— Да. Я понимал, что играю роль живца, отвлекая на себя внимание.
— В то время как он бьет прицельными четко по противнику? И это не показалось странным? Ведь мало владеть информацией, нужно ей грамотно воспользоваться. Сомневаюсь, что мастер учил Громова переставлять прицелы с одного типа оружия на другой, да еще и в непосредственном контакте с противником.
— Сейчас, возможно. Тогда я думал только о том, чтобы выбраться оттуда живым. И выполнить задачу.
— Да, я понимаю.
— Товарищ майор, разрешите уточнить… Для чего вы задаете такие вопросы? — вдруг спросил Карпов. — Что плохого в его действиях? Вы что, считаете, что Громов не тот, за кого себя выдает?
— Возможно, возможно! — немного подумав, ответил майор. — Если у вас есть какие-то другие предположения, то поделитесь со мной. Я с радостью выслушаю.
Старший лейтенант покачал головой. Ему не нравилась позиция старшего офицера, несмотря на то, что они работали в одной структуре. Задачи разные и люди тоже.
— Зря вы под него копаете… Хороший парень. Он подвиг совершил, а вы его подозреваете в каких-то делах…
Некоторое время было тихо. Майор молчал, глядя на старлея холодным пронизывающим взглядом. Кикоть отложил свой блокнот, закрыл его.
— Карпов, я не буду ходить вокруг, да около. Я твердо намерен докопаться до истины и выяснить, кто он такой. Откуда такое поведение. А ты мне в этом поможешь!
— Как? — удивился старший лейтенант.
— Клин клином. Скоро вы получите назначение в воинскую часть, где служит наш ефрейтор.
— Зачем? Он же поймет, что меня не просто так перевели!
— На то и расчет! — криво улыбнулся майор. — Я хочу, чтобы вы ему все рассказали. О нашем разговоре. О моих подозрениях. К тому же, он уже догадался о том, что вы там были не случайно.
— И что это даст? Он ведь замкнется!
— Я не думаю. У меня есть кое-какая идея…
— Прошло пять часов, машины нет! — доложил дежурный командиру части. — На связь не выходили!
— А они вообще выезжали? — спросил замполит. Но Каменев только отмахнулся от него — иногда майор Ветров бывал просто невыносимым. — Нужно бы проверить!
— Так точно! — отозвался дежурный. — В Чарджоу звонил, там подтвердили, что машина вышла еще утром, около одиннадцати часов.
— До Мары машина доехала? Позвони на десятку, узнай.
— Уже позвонил, товарищ подполковник. Наша машина там не проезжала.
— То есть, как это не проезжала? Тогда куда же она делась? Не сквозь землю же провалилась?!
Несколько секунд было тихо. Обстановка накалялась.
— Товарищ подполковник, есть информация, что на их маршруте следования идет ремонт моста. Еще два дня назад там случился оползень. Возможно, они доехали, остановились. Приняли решение ехать в объезд. Прапорщик Горелов опытный водитель, район он знает хорошо, стаж у него приличный.
— Считаешь, что они могли поехать другой дорогой? — спросил Каменев. — Какой именно? А ну, давай сюда карту!
Несколько минут они осматривали карту автомобильных дорог Туркменской ССР.
— Вот она! — дежурный повел пальцем по тонкой желтой полосе, что шла всего в нескольких километрах от границы. — Конечно, это довольно большой крюк, но если мост закрыт, то других вариантов там не было.
— Считаешь, Горелов мог поехать по ней? — уточнил Ветров.
— Это самый быстрый маршрут.
— И проходит он возле самой границы? Особенно тут! — Каменев обратил внимание на участок, длиной в восемнадцать километров.
— Неужели попали в засаду?
Снова напряженная пауза. У них не было никакой информации, а сидеть и гадать можно сколько угодно.
— Значит так! — распорядился подполковник. — Вызывай начальника автомобильной службы, готовьте к выезду второй ГАЗ-66 и «шестидесятку», вооружайте и грузите дежурное подразделение и сразу же выдвигайтесь в ту сторону. Старшим будет капитан Соболев, его же бойцы сегодня дежурят?
— Так точно!
— Пусть получат рацию и постоянно будут на связи. Доклады каждые десять минут. Я пока сообщу в Мары, пусть помогают. Что-то неспокойно мне.
— А может, они просто поломались или застряли где? — предположил майор Ветров. — Ну, ведь в дороге всякое может случиться.
— Я очень надеюсь, что так оно и есть. Но отреагировать я все равно, обязан.
— Будем докладывать наверх?
— Рано. Прежде, чем что-то докладывать, нужно иметь хоть какие-то сведения.
Примерно через полчаса БТР-60ПБ и «Шишига» с отделением бойцов на борту выдвинулись по маршруту. Им предстояло ехать около двух часов…
Черт возьми, неужели…
К счастью, в следующую секунду я понял, что стреляли в воздух и с пленником все нормально.
Его начали бить, затем и вовсе столкнули в яму, вытащили лестницу и снова закрыли решетку. С такой высоты можно было и ноги переломать, но благо тот упал прямо на мой бушлат, лежащий на соломе.
Кто это такой, я не знал. Форма старая, не «афганка». Кто-то из старослужащих? Погон нет, оторваны с корнем — только нитки и висели. Пуговицы тоже оторваны. Вместо обуви что-то вроде грубых растрепанных сандалий. Волосы не стрижены, давно не бритый. Сам худой, грязный. Да и запах от него был соответствующий.
На вид парень довольно молодой, лет двадцать с небольшим. Но на срочника не похож, скорее всего, сверхсрочник. Либо офицер.
— Уроды! — со злостью процедил он, глядя наверх. — Ничего, ничего, мы еще повоюем! Придет и мое время!
Тут он заметил нас. Слегка удивился.
— О! А вы кто такие?
— Актеры из большого театра! — хмуро пробурчал я. — Что, не узнал?
Тот криво усмехнулся. Скользнул взглядом по моим погонам.
— Откуда?
— Из Союза.
— А-а! А точнее?
— Ростов-на-Дону.
— Ясно! — он протянул мне грязную ладонь. — Я Корнеев. Если что, Пашкой звать.
С самого начала мне показалось, что у него с головой что-то не так.
— Макс Громов! — тем не менее представился я, затем указал на сослуживца. — А это Димка Самарин! Ты офицер?
— Прапорщик. Конечно, не лучшие у нас тут условия для знакомства, — тот оперся спиной о каменную стену ямы. Быстро осмотрел нас. — Давно здесь сидите?
— Вчера притащили. А ты?
— Третью неделю, — отозвался Паша. Видно было, что он давно ни с кем не разговаривал. — Только в другой яме. Что с вами случилось? Дезертиры? Или в самоходе были?
Я вкратце пересказал ему всю историю, начиная с того момента как мы выехали из Чарджоу и заканчивая той ураганной перестрелкой, после подрыва грузовика.
— Хреново дело, повезло вам пацаны, — Корнеев покачал головой. — Хотя, это еще как посмотреть.
— Почему?
— А ты думаешь здесь сказка? — мрачно произнес он. — Если ты не заметил, мы в яме сидим, прям как собаки. И отношение такое же. Жрать дают мало, только чтобы не сдохли. Вода грязная, спим на соломе. Помыться негде, вши. А умереть не дают, пока сами не захотят. Мы им живые нужны. Но не обольщайся, если будет нужно, тебя пристрелят без причины. Дай только повод.
— Знаю. Где мы вообще находимся?
— А я откуда знаю? Впрочем, кое-что все же удалось узнать, только легче от этого все равно не стало. Это горный кишлак где-то на севере, скорее всего квадрат Б-12. Наша авиация тут не летает. Формирований духов тут нет, это все местные. Типа партизаны. И если думаете, что это хорошо, то снова ошибаетесь. Они русских ненавидят во всех смыслах. Мы для них неверные, пришли на их землю. Здесь любой подросток может тебе горло перерезать или пулю в затылок пустить. Дети и те жестокие. На прошлой неделе одного нашего камнями забили, потому что тот работать не хотел. Вымотался.
— Партизаны?
— Ага. Иногда случается, что с соседями из других кишлаков объединяются в группы и идут на северо-запад. Засады устраивают, диверсии. Могут и караваны сопровождать с наркотой. Тут торговля процветает, только не такая, к какой мы привыкли. Кого не убили — того в рабство. А кому не повезло — тому не повезло. Раненых, кстати, сразу добивают. Все что можно снять и унести, уносят. Потом продают.
— А рабы им для чего? — спросил Самарин.
— А сам-то как думаешь? — горько усмехнулся Паша. — Заставляют у себя работать. А иногда предлагают стать правоверным мусульманином, моджахедом, защитником ислама, участвовать в газават — священной войне с неверными. Или продать и деньги выручить.
— Войне против кого, своих? — уточнил я.
— Ну!
— А что за работы?
— На строительстве кишлака. Камни носить, воду из ручья, глину мешать. Дерьмо убирать. Чинить что-нибудь. Если раб здоровый и умный, умеет хорошо что-то делать руками, его охотно покупают. Я вот каменщик, меня не продают, потому что я им дома строю. Вон, все ладони о кирку стер, — тот показал жуткие кровавые мозоли. — Кстати, в другой яме, на краю поселка еще двое наших сидят. Недавно было трое, но один не выдержал и с собой покончил — бросился с обрыва и разбился на