Запретив себе предаваться бессмысленным умственным спекуляциям, я прибавил шаг и вскоре оказался на крыше третьего корпуса. Последняя, можно сказать, надежда: если и здесь глухо, придется убираться с острова несолоно хлебавши.
Третий корпус оказался чем-то вроде информационного центра и аналитического узла в одном флаконе. Все тот же коридор во всю длину здания и кабинеты по обеим его сторонам, индивидуальные боксы справа и два обширных помещения слева, разделенные перегородками в рост человека на закутки-модули. Все это хозяйство также носило следы разгрома, но не такого тщательного, как в «инкубаторе». Общие офисы вообще были практически целыми, если не считать того, что неведомые «чистильщики» сволокли столы со встроенными информсистемами в центральные брифинг-залы, свалили в кучу и подожгли. В принципе кое-что в глубине спекшейся в монолит кучи мебели могло и сохраниться, другое дело, что извлечь вряд ли получится. Просветив воняющий плавленым пластиком завал сканером, никаких признаков функционирующей аппаратуры я не обнаружил. Немудрено в общем-то: слабенькие сигнатуры миниатюрных «батареек», запитывающих БИОС, с моим оборудованием засечь нереально. Шариться по уцелевшим ящикам покуда не стал – муторно и мало результативно. Надо сначала оставшиеся кабинеты проверить.
Верный Петрович мое решение поддержал целиком и полностью. С его чувствительным носом пластиковая вонь была просто нестерпимой, но оставлять меня без приказа он не решался. Не откладывая дело в долгий ящик, я прошелся вдоль короткого ряда дверей – всего шесть штук – и принялся по очереди заглядывать в боксы. Первые пять ничем не отличались от уже виденных в других зданиях, разве что несли следы некоей индивидуальности. Чувствовалось, что в них работали одни и те же люди, которые волей-неволей вносили в интерьер что-то свое: у одного на столе торчал огромный кактус, второй целую стену обклеил символикой какого-то провинциального футбольного клуба, третий отдал предпочтение соблазнительным девицам из «Плейбоя». Красовавшиеся на всех свободных поверхностях четвертого кабинета ажурные салфетки выдавали в его владельце даму в возрасте, а пятый модуль, судя по громоздившимся где только можно горшкам с представителями эндемичной островной флоры, занимал отъявленный маньяк-флорист. И нигде никаких фотографий, записных книжек и тому подобных мелочей, только строгие стойки «системников» в столах, сиротливо выпятившие вскрытые боковины с пустыми гнездами накопителей. Лабораторного оборудования в боксах не нашлось, видимо, в это здание опасные образцы приносить возбранялось. Логично в общем-то. Получается, это административный корпус, для возни со всяческой гадостью не предназначенный. Кстати, а жилые помещения где? Вопрос, надо сказать, застиг меня врасплох, и я застыл на полушаге перед последней дверью.
Это не «чистильщикам», это мне двойка! Как я сразу не сообразил?! Это что же получается, есть еще один комплекс, этакий «спальный райончик»? Логично. База на Флоранс, между прочим, подобным же образом устроена: все опасные объекты вынесены на островок внутри лагуны, отделенный от основного поселка протокой и заслоном Охотников. Почему здесь так быть не может? Тьфу! Теперь придется всю ночь по окрестностям шариться…
От души ругнувшись, я взялся за очередную дверь – без каких-либо опознавательных знаков, даже номерка не было – и снова остановился. Почему, собственно, я решил, что в спальном комплексе может отыскаться что-то полезное? Если на базе действовали меры повышенной секретности, наверняка персоналу не разрешалось ничего выносить из лабораторий. И локальная сеть должна быть изолирована, иначе о какой секретности вообще может идти речь? Понятно, что нарушения бывают всегда и везде, но это вовсе не означает, что я обнаружу преступно прошляпленную службой безопасности информацию в первом же попавшемся коттедже. В лучшем случае выясню паспортные данные кого-нибудь из персонала. А оно мне надо? Вот-вот.
Решительно отбросив лишние мысли, я толкнул створку и оказался в роскошно обставленном кабинете – небольшом, но когда-то весьма уютном. Когда-то, потому что в данный конкретный момент он пребывал в плачевном состоянии. По некотором размышлении я все же решил, что бокс нашествию вандалов не подвергался. Те первым делом раскурочили бы мебель – книжные шкафы и стол из массива дуба, никакого шпона или иных дешевых поделок, пара кожаных кресел, даже на вид глубоких и удобных, и еще одно, что называется, «кресло босса», вращающееся, с кучей разнообразных регулировок. Однако же оные предметы интерьера пребывали в целости и сохранности, если не считать разбросанных повсюду ящиков, которые кто-то выдрал из направляющих и опорожнил на пол. При каждом моем неосторожном шаге под подошвами хрустели кристаллоносители – судя по индикаторам, абсолютно пустые – и листы писчей бумаги с какими-то распечатками, а то и рукописным текстом. Подняв пару, я пробежался по ним взглядом, ожидаемо ничего не понял – язык племени мумба-юмба, не иначе – и отшвырнул бесполезный мусор. Судя по обстановке, владелец кабинета устроил этот бардак собственноручно, так что вряд ли тут валяется хоть что-то сколько-нибудь ценное. Оригинал он, кстати. В наше излишне компьютеризированное время уже мало кто пользуется бумажными носителями информации, а уж собственноручно что-то царапает на листах и вовсе мизерная часть человечества. Разве что ученики начальных классов, которым по традиции ставят почерк, да и то больше для развития мелкой моторики рук. Здесь, надо сказать, почерк разборчивый, просто текст перенасыщен сугубо специальными терминами, из которых лично я осознанно воспринимал только предлоги. Зафиксировать на видео и показать специалистам? Ага, как раз до утра управлюсь…
Плюнув на бесполезное занятие, я прошел к столу и развалился в роскошном кресле, для полной аутентичности взгромоздив на столешницу ноги и закинув руки на затылок. Штуцер в спинных захватах изрядно мешал, так что я прислонил его к стеночке неподалеку. Со стороны, наверное, тот еще видок: упакованная в черную броню фигура с глухим шлемом на голове, при малейшем движении отражающим свет люминесцентных панелей. Сюр, да и только. Зато думалось в такой позе очень даже хорошо, жаль мысли все, как одна, дурные. Черт, как же не хочется жилой комплекс искать! Но придется…
Из задумчивого состояния меня вывел Петрович. Кот по извечной своей привычке через некоторое время заскучал, по очереди пометил все четыре угла кабинета, чего я за ним не замечал уже давненько, и с разбегу замахнул на верхнюю полку книжного шкафа. Шкаф этот, полностью оправдывая название, был плотно набит разнообразной научной литературой, причем, как я успел рассмотреть, диапазон подборки был достаточно широк – от биологии до ксенопсихологии. Несколько толстых томов стояли в стороне, корешки их украшали инициалы и фамилия некоего И. Локхида-Бертье. Как раз на них мой напарник и вознамерился взгромоздиться, но немного не рассчитал и рухнул на пол, сопровождаемый шуршащим ворохом увесистых фолиантов. Одна книженция попала особенно удачно – прямо на лобастую кошачью башку, и Петрович, взвыв, что твой пароход, с юзом рванул подальше от вероломного предмета мебели. Задние его лапы при старте пробуксовали по беспорядочно наваленной куче листов, и те разлетелись по кабинету. Но внимание мое привлекли вовсе не они, а отчетливый звук удара чего-то твердого и довольно легкого о нижнюю тумбу шкафа.
Направление я засек безошибочно, а потому ссыпался с кресла едва ли не быстрее Петровича, выбрался из-за стола и, опустившись на колени, принялся осторожно шарить руками в бумажных завалах. Уже через пару секунд моя ладонь наткнулась на нечто, на поверку оказавшееся банальнейшим компьютером-наладонником. КПК был выключен, но индикатор заряда на верхнем торце светился зеленым, сигнализируя о готовности к работе. Внимательно осмотрев находку со всех сторон, никаких сюрпризов вроде встроенных дактилоскопических датчиков я не обнаружил и ткнул сенсор включения. Дисплей послушно загорелся, высветив логотип операционной системы в ждущем режиме.
– Вот так-так! – пропел я, не веря своим глазам.
Это надо же, в таком месте и такое разгильдяйство! Операционка не была заблокирована и на первое же нажатие на логотип отреагировала адекватно: на весь экран развернулся стандартный рабочий стол с россыпью ярлычков, в основном текстовых документов. И никаких паролей! Это же просто праздник какой-то!
Обрадовался я рано: запароленными оказались сами файлы. Разочарованно хмыкнув, я снова устроился в кресле и занялся более пристальным изучением содержимого КПК, шуганув Петровича, сунувшего было любопытный нос в дисплей. Через некоторое время выяснилось, что все ярлыки на рабочем столе вели к файлам в папке с лаконичным названием «мои документы» и при попытке открытия требовали не только пароль из дикого количества символов, но еще и опознание по отпечатку пальца, каждый раз разного. Надежда на специфические программы-взломщики, запасенные в собственном наладоннике, растаяла как дым, и я в очередной раз тяжко вздохнул: уж если не везет, так по полной. От безысходности начал проверять стандартные системные директории типа «моя музыка», «мое видео» и «мои изображения», и неожиданно наткнулся в последней на несколько десятков фотографий. Открываться в менеджере они отказались, зато отображались в виде крупных иконок в окне папки. Победно хмыкнув, я врубил в шлеме цифровой зум и получил пусть и не очень четкие, но вполне различимые картинки. Задействовав «виртуальный кабинет», обработал фотки в графическом процессоре вычислителя, оформил в виде галереи и принялся вдумчиво изучать трофеи. Надо сказать, сделанные второпях на слабенькую камеру КПК снимки впечатляли даже не посвященного в проблему человека. Мне же, с моим опытом общения с техникой Первых, вообще все стало ясно с первого взгляда. На большинстве фотографий были изображены давешние «колбы», только в исправном состоянии и наполненные той самой гадостной жижей, что в настоящий момент покрывала пол в «инкубаторе». Из глубин питательной среды проступали очертания разнообразных монстров, а иногда и отдельных частей тел. Почти на всех кадрах засветился персонал, по виду среднестатистические лаборанты и младшие научные сотрудники в комбезах с эмблемами, как у покойников в ангаре при бухте. Сразу на четырех фотках отметился один и тот же яйцеголовый: молодой лопоухий парень, с удивительно холодным и одновременно безумным взглядом. Судя по почтительным позам и суетливым жестам сотрудников, владелец КПК был начальником, и немалым. Больше ничего интересного из этой серии выудить не удалось. А вот оставшиеся четыре снимка поставили меня в тупик. Я готов был руку дать на отсечение, что на них изображена лаборатория с нижнего уровня базы Первых, вот только вместо полных таинственной жизни механизмов и хитиновых «мензурок» с образцами пред моим взором предстала картина полного запустения. Больше всего поразил пересохший «инкубатор» с мумифицированным ящером внутри. Монстр был взят крупным планом, и даже потеря качества изображения при обработке не смогла исказить гипнотического взгляда давно издохшей твари, от которого у меня по спине пробежали мурашки. Брр, мерзость! А ведь я таких на Находке не видел. Совершенно точно. Но это не показатель, едва ли я успел осмотреть хотя бы треть обширной лаборатории, да и глазеть по сторонам особо некогда было: я в это время лихорадочно пытался отыскать выход из той задницы, куда мы угодили с Галиной свет-Юрьевной. И все равно, что же получается – это другая база?! Пожалуй, так и есть. Только в отличие от той, где я познакомился с удивительным искином, представшим в образе Властелина Виртуальности – давно почившего в бозе админа Первых, – эта не функционировала и была частично разрушена. Занятно… Помнится, Сергей Семеныч, незабвенный безопасник с Болла, упоминал о материалах, полученных на Находке и в «некоторых других местах». Это где же, интересно, такие места урожайные?