Остановившись у внутреннего створа шлюза, я сунул «дефендер» в большую для него кобуру и извлек из кармана давешний стартовый ключ. Намотал цепочку на ладонь, так, чтобы пластинка свисала на коротком конце, и решительно толкнул створку. Внешний люк сдвинул совсем чуть-чуть, вонзил в образовавшуюся щель носок правого сапога и цапнул пистолет, задрав его стволом вверх. Со стороны, конечно, виднее, но я очень надеялся, что выгляжу сейчас достаточно грозно и одновременно миролюбиво – с этакой-то ношей! Но больше всего я рассчитывал на плоскую прямоугольную финтифлюшку на неприметной цепочке. Вряд ли бы Линдеманн держал у себя ключ-карту от какого-то другого катера.
Штурмовик стоял в центре стартовой пятки, гостеприимно распахнув боковую аппарель – скорее всего, в десантный отсек что-то грузили и для удобства воспользовались ею, а не узким лючком ближе к ходовой рубке. Сейчас мне это обстоятельство сыграло на руку – не придется заморачиваться со способом проникновения внутрь. Главное охрану пройти.
А вот и она, легка на помине! По обе стороны аппарели истуканами застыли боевики в стандартном для них обвесе, направив на нас стволы «спектров». Петрович ощерился было, одарив меня воинственным образом из разряда «порву на тряпки», но я мысленно его одернул и поднял повыше правую руку, покачав для наглядности ключом. До парней нехитрое послание дошло, и они отступили. Хотя оружие не убрали, да и колебались подозрительно долго, особенно сейчас, когда каждая секунда на счету. Но мне было плевать: я под шумок преодолел половину пути до катера. Когда до цели осталось с десяток метров, я замедлил шаг и крикнул на интере:
– Эй, в рубке! Видишь, что у меня есть? Договоримся?!
Ответа не последовало, и я развил мысль чуть глубже:
– У нас меньше пяти минут. Гравимины активированы. Я войду?
По тому, как дернулись непроизвольно головы обоих охранников, я понял, что индикаторы системы самоуничтожения у них есть и последствия опоздания они осознают не хуже меня. Один аж заерзал от нетерпения, словно порываясь ответить за старшего, засевшего в пилотской кабине. Я, впрочем, пребывал в похожем состоянии, параллельно терзаемый дурным предчувствием: что мешает боевикам меня пристрелить и забрать ключ безвозмездно, то есть даром? Разве что эффект неожиданности, слишком уж я нестандартно действовал. И продолжил в том же духе: оказавшись между охранниками, я плавным движением навел «дефендер» на бойца справа и выжал спуск. Пистолет выплюнул УС, пробивший переносицу жертвы, а я уже поворачивался к оставшемуся противнику, в движении выбирая слабину спускового крючка. Бедный парень не успел даже сообразить, что произошло, как словил пулю в лицо. Оба тела ударами отбросило на пару метров от плиты аппарели, покоящейся одним краем на покрытии стартовой пятки, и я беспрепятственно шагнул в отсек, попутно выбросив из «дефендера» магазин с уэсами. Петрович по извечной своей привычке меня опередил, но ничего опасного в кубрике не обнаружил и расселся в его центре, обвившись хвостом. Я походя хлопнул ладонью по сенсору управления люком, и тяжелая плита начала медленно и неохотно подниматься, подчиняясь приводным гидроцилиндрам. Судя по показаниям таймера, в нашем распоряжении оставалось около трех минут. Посадив присмиревшую Галю в первое попавшееся кресло, опутавшее ее ремнями системы фиксации, я вогнал в рукоять «дефендера» магазин с УОДами и остановился у люка во внутренней переборке, отделявшей десантный отсек от ходовой рубки. Внутренняя связь тут, как и в любом другом транспортном средстве такого класса, имелась, и после первого же касания сенсора вызова на экранчике возникло знакомое лицо – я не ошибся, в рубке засел Эжен.
– Мужик, времени на раздумья нет вообще. Три минуты. Две пятьдесят девять. Пятьдесят восемь. Не успеем предстартовые тесты прогнать. Две сорок семь. Мне терять нечего, сам понимаешь. Иного способа выбраться просто нет. Линдеманн мертв, если ты его опасаешься. Две двадцать восемь…
Наконец, нервы пилота не выдержали – створ люка со смачным чмоком вышел из уплотнительных пазов и отъехал в сторону.
– Петрович, следи за Галей!
Я нырнул в узкий лаз, предусмотрительно пригнувшись, и невозмутимо устроился в кресле второго пилота справа от Эжена. Сгреб левой ладонью пластинку карты, резко дернул – звенья разорванной цепочки зазвенели по полу – и протянул ключ своему временному союзнику. Тот жадно вцепился в добычу и торопливо впихнул ее в приемное гнездо. Пальцы его заплясали по пульту, проигрывая неслышную, но невыразимо приятную мелодию, и приборная панель ожила, отзываясь на касания перемигиванием сенсоров. Протаял обзорный экран, дав нам возможность оценить обстановку визуально, и приятный женский голос объявил «готовность один». Эжен схватился за штурвал, потянул на себя, одновременно поддав «газку» на маршевые двигатели, и поднятый над стартовой пяткой на антиграве катер рванулся ввысь, что твой унитар, разогнанный магнитным полем по стволу. Гравикомпенсаторы сработали в штатном режиме, поэтому ускорения я не почувствовал. То, что мы взлетели, стало понятно только по картинке на экране. Я скосил глаза на таймер и облегченно выдохнул – до срабатывания системы самоуничтожения оставалось двадцать три секунды. Времени до фига, штурмовику вполне хватит для выхода в стратосферу, если движки хорошенько раскочегарить. Но Эжен с этим маневром отчего-то не торопился: набрав километровую высоту, пилот бросил катер в широкий вираж, обходя остров Флоранс по часовой стрелке.
– Поиграться решил, дружок? – усмехнулся я, поигрывая «дефендером». – Учти, у меня есть вот эта штука. И я выстрелю – УОД обшивку не пробьет, так что разгерметизации не будет. Усек?!
– Усек, – отмахнулся Эжен. – На этом горизонте нас не достанет, можешь не дергаться. А ты силен, Линдеманна уложить! А где остальные?
– Много будешь знать, долго не проживешь! – отрезал я, не сводя взгляда с экрана.
А посмотреть было на что. Внизу начался и сразу же закончился финальный отрезок драмы. Срабатывание даже одного гравигенератора зрелище впечатляющее: по всем окружающим предметам проходит мгновенная волна искажения, а потом все они медленно, как бы нехотя, оседают мельчайшей пылью. На Флоранс же активировалось не меньше десятка адских машинок. Скорее всего, как и на острове с разгромленным филиалом лаборатории, их выставили с задержкой в несколько миллисекунд, и ударные волны причудливо наложились друг на друга, породив натуральный взрыв, разве что вместо дымного облака вспухло облако пылевое, распространяющееся с огромной скоростью.
– Газуй! – заорал я, осознав, что через несколько секунд нас накроет коллоидной взвесью.
Эжен не хуже меня понял, чем это грозит (забитые дюзы еще не самое страшное!), и «газанул», что называется, от всей души. Штурмовик резко прыгнул ввысь, подгоняемый пинком выхлопа, затем взял по широкой дуге вправо, завершая вираж, и лег на курс северо-северо-восток, с каждой секундой удаляясь от превратившегося в пустыню острова Флоранс.
– Предлагаю вернуться на корвет-носитель, – подал голос пилот где-то через минуту полета. – Это для вас самый безболезненный вариант.
– Ищи дураков! – хмыкнул я. – Летим на материк, а там уж я соображу, что делать.
– Вряд ли у нас это получится. Очень скоро коллеги на носителе сообразят, что стряслось, и вышлют перехватчик. В любом случае для вас исход один.
– Не угадал. – Я раздраженно помахал «дефендером», оставив без внимания кислую мину Эжена. – Вариант с геройской смертью мне лично больше нравится. И давай без фокусов. Я выстрелю быстрее, чем ты до ствола доберешься.
Этот нехитрый факт пилот и сам вполне осознавал – кобура его висела на правом боку и в данный момент была напрочь заблокирована подлокотником. Оставался нож, но, чтобы до меня дотянуться, необходимо расстегнуть ремни безопасности и наполовину выпростаться из кресла. Выстрелю я гораздо быстрее, ясен перец. И Эжен смирился, а может, просто сделал вид и подкорректировал курс. Мне по большому счету было плевать: катер перемещается в нужном направлении, с учетом скорости мы окажемся в воздушном пространстве Астерии минут через пятнадцать, и этот кошмар для нас с Галей наконец закончится.
Как оказалось, радоваться я начал рано. Где-то минуты через три спокойного полета над нами с ревом пронеслась стремительная тень, ушла на вираж и с необычайной легкостью вышла в хвост нашему штурмовику. Заверещали датчики системы наведения, сигнализируя о захвате цели, каковой мы в данный момент и являлись, и передатчик замигал индикатором вызова. Эжен победно ухмыльнулся и активировал канал.
– Один-пятнадцатый, ответьте «Маме». Повторяю, один-пятнадцатый, ответьте «Маме»! Прием.
– Один-пятнадцатый на связи, – сказал Эжен, опасливо косясь на меня. – Прием.
– Доложите обстановку, один-пятнадцатый!
– На борту выжившие с объекта один. Держим курс на побережье.
– Отставить, один-пятнадцатый. Делай как я!
Черная тень вновь пронеслась над нашим катером, пристроилась впереди и помахала плоскостями. Теперь я рассмотрел непрошеного попутчика во всех подробностях – и впрямь перехватчик, как и предсказывал пилот. Машина раз в пять крупнее штурмовика, но при этом не менее маневренная. Про тотальное превосходство в огневой мощи умолчу. Единственное наше преимущество – это… Да какие, на хрен, преимущества! Нет их и не было никогда – по определению. Слишком разные классы, сравнение некорректно. Есть, правда, исчезающе малый шанс уйти. Нужно затеряться в скалах, а для этого нырнуть в какую-нибудь дыру, куда эта дура не пройдет по габаритам. Но это опять же не выход: сидя на попе ровно, можно дождаться лишь десанта. А воевать с десятком озверевших боевиков себе дороже. Особенно с моим боезапасом. Твою мать!
Эжен, похоже, пришел к аналогичному выводу и без колебаний принял предложенные правила. Убедившись, что мы следуем за ним как привязанные, перехватчик сменил курс на противоположный и начал постепенно набирать высоту. Моего временного союзника такое развитие ситуации вполне устраивало, он даже начал мурлыкать себе под нос что-то веселое, но мало разборчивое и на мой голос отреагировал далеко не сразу. Пришлось повторить: