– Афалина Варь…
Договорить я не успел – Петрович обрушил на меня поток паники, оглушающей и беспощадной, такой, что сам не выдержал и одним махом взлетел на блистер и принялся громко выть, уставившись куда-то вдаль. Афалина за бортом разразилась громкими щелчками, перемежающимися на самой границе слышимости писками – видимо, уже в ультразвуке. Вычленив в этом шквале эмоций знакомую хищную тень, скользящую в глубине под беспорядочно мечущимися псевдодельфинами, я долетел до входа в каюту, чуть ли не щучкой нырнул внутрь, благополучно приземлившись у кровати, и подхватил верный «меркель», машинально проверив наличие боеприпасов. На бегу дослал унитар в нижний ствол и застыл у борта, врубив систему наведения. Варькины сородичи компактной группой неслись к катеру, а в десятке метров за ними то и дело вода вскипала бурунами: кто-то большой и быстрый мчался у поверхности, периодически взбивая гребни волн плавниками. Вычислитель зафиксировал цель и вывел на дисплей «легенду» – контур здоровущей местной барракуды и ее же ТТХ: массу, скорость, глубину и траекторию. Треугольная прицельная марка захватила вытянутую башку с внушительной пастью, время привычно растянулось… Тренированный мозг выдал команду, палец на спусковом крючке дернулся, заставляя сработать УСМ штуцера, и тяжелый УОД на дикой скорости вырвался из ствола, через тысячную долю секунды врезавшись в жаберную крышку и раскрывшись от удара тремя лепестками. Хищная рыбина уже была достаточно близко, так что сканирующая система позволила полюбоваться зрелищем в режиме реального времени и в цвете. Попаданием барракуде снесло голову, но туша еще некоторое время неслась по инерции вперед, окрашивая воду бурым, пока наконец не замедлилась и не пошла ко дну – величественно, как расколотая взрывом глубинной бомбы подводная лодка.
Я тщательно обшарил взглядом прилегающие воды, одновременно пронзая толщу сканером, но товарок у убиенной рыбины не нашлось, по крайней мере, таких, что стоили бы внимания. Успокоившись, я опустил штуцер и застыл в расслабленной позе. Не успевшие разобраться в обстановке афалины все еще плыли к катеру, но вынырнувшая у борта Варька что-то прощелкала, и плотная группа псевдодельфинов резко сбросила скорость, рассыпавшись на отдельные кучки по две-три особи. Петровича, по всей видимости, отпустило, и он спрыгнул с блистера, устроившись у моих ног. Варька тут же воспользовалась оказией, обрушив на меня через напарника волну изумления. Перевода не требовалось: встревоженная афалина не могла понять, что случилось с большим и страшным хищником. Ну и как ей объяснить?
– Оружие, – четко сказал я, представив поочередно собственный штуцер, нож, гарпун, потом человека, использующего все это против барракуды.
Получилось не очень, судя по Варькиной реакции. Ну что ж, попробуем по-другому.
– Оружие (кошачьи когти и клыки, оскаленная пасть барракуды, афалина, демонстрирующая ряды острых зубов).
Понимающий писк, и тут же новая волна недоумения.
– Черт! – Я уселся на палубу и свесил ноги в воду. Что же еще попробовать? – Оружие!
Два сцепившихся в клубок кота, клочья шерсти, дикий мяв. Барракуда, вцепившаяся в афалину. Псевдодельфин, с разгону бодающий ее носом в бок и добавляющий удар хвостом. Краб, вонзивший клешню в панцирь зазевавшегося собрата. Чайки, долбящие друг друга клювами.
– Оружие.
Громко пискнув, Варька вылетела из воды, с размаху шлепнула хвостом по пластику борта и с шумом рухнула обратно в родную стихию. Поняла, что ли? Не, ни фига. Опять недоумение, но теперь по иному поводу – дескать, как я сумел барракуду достать, не прыгнув в воду?
– Оружие. – Я послал Петровичу очередную порцию мыслеобразов: летящий гарпун, вонзающийся в бок рыбины, гарпун, уменьшившийся до наконечника, зуб рядом с гарпуном, выплюнутый из ствола штуцера зуб, больше смахивающий на пулю, но все же узнаваемый. Удар зуба-пули в голову барракуды. – Поняла? Оружие. Зубы. Издалека.
И вот тут афалину проняло по-настоящему. Обдав Петровича, а заодно и меня волной даже не страха, а животного ужаса, Варька исчезла под водой – судя по показанию сканера, – нырнула метров на десять, почти ко дну – и показалась на поверхности уже в центре группы сородичей. Что она им «наговорила», осталось неизвестным, но все стадо сорвалось с места и с максимально возможной скоростью рвануло к ближайшему островку.
– Твою мать! – выплюнул я в сердцах, запрыгивая на палубу. – И что теперь делать?
– Молодец, Денисов! – Галя укоризненно покачала головой и нехотя встала с шезлонга. – Чего делать? Догонять, только осторожно. Включай свою дурмашину, или лучше давай штатную систему запустим.
– Что их так напугало? – Я все еще не мог осознать причины столь поспешного бегства.
Но для Гали, судя по невеселой ухмылке, это секрета не составляло.
– Оружие! Молодец, что еще сказать! Ты же только что им все мироустройство перевернул. Если они действительно разумные, как ты говоришь, это какой же для них шок – осознать, что мы в любой момент можем их убить!
– Да я и не собирался…
– А не важно! Есть потенциальная опасность, есть первая – безусловная – реакция на эту опасность. Вполне естественная, кстати – банальное бегство.
– Думаешь, они будут с нами разговаривать?
– Посмотрим, – пожала Галя плечами. – Будем надеяться, что первый шок пройдет. Может, знакомая или более надежная обстановка их успокоит. Короче, идем за ними, но не вплотную, чтобы не засекли.
– Ладно, – обреченно махнул я рукой. – Ты в рубке?
– Давай я, – не стала спорить девушка. – Так что насчет штатной системы? Или ты все еще не убедился, что без посторонней помощи не обойтись? Я предлагаю привлечь Робинсона.
– А, мне уже все равно! Делай что хочешь.
– Не расстраивайся, любимый! – Галя бесцеремонно постучала по моему бронированному лбу пальцем, я откинул забрало, и девушка чмокнула меня в щеку. – Ну и каково ощущать себя настоящим ученым, впервые потерпевшим серьезную неудачу?
– Паршиво, – не стал я скрывать. – А что, это у вас часто?
– Угу, куда чаще, чем хотелось бы… – Галя нырнула в рубку и уже оттуда поинтересовалась: – А методику сам придумал?
– Стандартная, мы с Петровичем так «разговаривать» учились. Правда, кое-что пришлось подкорректировать. И хватит болтать, водительница кобылы!
– Сам такой.
Катер взревел движками и потихоньку тронулся с места, оставляя за кормой пенные усы, а я едва успел схватиться за блистер – рывок получился чувствительным. Афалины уже убрались из поля нашего зрения, но штатный радар без труда засекал помеченных особей, поэтому Галя не стала догонять беглецов, предпочитая держаться за пределами видимости.
Заняться в ближайшее время было нечем, поэтому я содрал с головы шлем и развалился в шезлонге, благо на него никто не претендовал. Петрович решил составить мне компанию – скорее всего, из мужской солидарности, потому что ему опять стало нехорошо. Насколько удалось понять из обрывочных мыслей и ощущений, эмоциональный удар со стороны афалин не прошел бесследно – мой напарник словил самый натуральный стресс. Посему пришлось разрешить ему развалиться у меня на животе и провести сеанс успокаивающего массажа с периодическим почесыванием всех доступных чувствительных мест. Через полчаса лечение возымело действие: Петрович самым наглым образом вырубился и захрапел, как он это умеет, одной ноздрей, с характерным присвистом. При этом он еще и урчать умудрялся, дескать, спасибо, братан!
Катер шел на самом малом ходу, как раз так, чтобы легкое покачивание имело убаюкивающий, а не рвотный эффект, а ласковый ветерок приятно холодил лицо. Мучительно хотелось содрать надоевшую броню, но я мужественно терпел – кто знает, когда афалины остановятся? Хотя терпел – сильно сказано, система терморегуляции работала исправно, так что чувствовал я себя вполне комфортно и ныл чисто по привычке. Постепенно скука и волны сделали свое дело, и я не заметил, как заснул.
– Денисов, вставай!..
– А?! Что?! – Я с трудом разлепил глаза и уперся взглядом в кусок красной ткани, перекрывшей обзор. Мазнул по лицу рукой, сшибив на палубу панамку, и очумело уставился на склонившуюся надо мной Галю. – Который час?
– Шесть вечера доходит.
– Вот это ни фига себе поспали! – Я сладко потянулся, попутно уронив Петровича, и тот недовольно заворчал, даже спросонья умудрившись приземлиться на все четыре лапы. – Мы где вообще?
– Тебе в каких координатах? Полярных или широту с долготой?
Я только сейчас сообразил, что катер дрейфует в виду небольшого островка: ветер немного усилился, и качало чувствительно. Дошел этот факт и до моего напарника, потому что он на негнущихся ногах протопал к борту и улегся, свесив голову над водой. Надо думать, на случай внезапных тошнотиков – уж больно вид несчастный.
– Радость моя, сделай милость, не капай на мозги! – взмолился я. – Не видишь, не соображаю пока что.
– Помочь?
– Попробуй.
Клятая девчонка с серьезным видом склонилась надо мной, почти упершись грудью мне в нос, нащупала что-то за шезлонгом… Среагировать я не успел, и мгновением позже она опрокинула на меня ведро воды. Такое ощущение, что наполнено оно было с изрядной горкой – по крайней мере, мокрое пятно на палубе вокруг меня получилось весьма обширное. Как ни странно, помогло: я обрел ясность мышления и былую скорость реакции, но Галя к диверсии подготовилась серьезно и успела нырнуть в рубку прежде, чем я свалился с шезлонга и кое-как встал на ноги. Хлюпая сапогами по мокрому настилу, я ввалился в пост управления. Галя уже заняла кресло рулевого и обстреливала меня насмешливыми взглядами.
– Освежился?
– Утоплю!
– Сам первый начал!
Ага, месть, жестокая и беспощадная! Вот это мне нравится! Впрочем, броне легкий душ не повредил, немного за шиворот натекло, но не смертельно. Да и волосы моментально сохнут, ибо короткий ежик не тянет на гордое звание шевелюры. Ладно, замнем…