– Это мы сто с лишним километров отмахали? – поразился я, всмотревшись в монитор. – Смеешься?
– Сто двадцать семь. И это по прямой, если ты не заметил, – хмыкнула Галя. – Дельфинчикам хорошо, они по самым узким протокам пролезли, а мне пришлось зигзаги выписывать. Считай, все триста.
– Ты уверена? – Я закатил глаза, пытаясь подсчитать в уме примерную скорость. – Какой дельфин за восемь часов может такое расстояние покрыть? У них что, реактивные двигатели в хвосты встроены? Что-то не заметил…
– Можешь не верить, но факты – упрямая штука. – Галя расслабленно откинулась на спинку кресла и потянулась. – Ох и устала же я! Так отдохнуть хочется…
– Нет, все-таки ответь, – не дал я соскочить подруге с темы. – Я тебя как специалиста спрашиваю.
– По базе данных пробей.
– Лентяйка! Или неуч?..
– Вот пристал. – Галя с притворным вздохом устроилась в кресле поудобнее и принялась просвещать меня в нелегкой науке биологии: – Пока ты дрых, наши друзья мчались без остановок со средней скоростью около пятнадцати километров в час. Земные дельфины, прошу заметить, обычно передвигаются куда медленнее – от пяти до одиннадцати кэмэ. Это первая странность. Сам видишь, они мельче и не особенно обременены мышечной массой. Второй фактик: они плыли целенаправленно. За все это время ни разу не сбились с пути, ни разу не заплыли в лагуну или слишком мелкий пролив, при этом выбирали наиболее оптимальный маршрут. Похоже, ты прав: интеллект у них куда выше среднего плюс хорошо развита память и система ориентации в пространстве. Еще вопросы?
– А почему стоим, кстати? – Я с немалым трудом втиснулся на место второго оператора (хоть убейте, не понимаю, зачем он в штатном расписании, разве что запасной водила) и принялся увлеченно елозить пальцами по дублирующему дисплею. – Ха, интересно… Вот куда нас занесло! Летали, знаем… Красивый, между прочим, островок. Может, высадимся?
– Отвечаю по порядку: стоим, потому что афалины зашли в лагуну и остались там. Высадиться я совсем не против, даже настаиваю. Только к берегу желательно подойти с противоположной стороны.
– На фига?
– Чтобы афалин не спугнуть.
– Смеешься?
– Вовсе нет. Советую как старший товарищ. Как ученый ученому, так сказать! – Галя обезоруживающе улыбнулась и погладила меня по локтю, вернее, по налокотнику из сверхпрочного пластика. – И сбрую свою сними. Попробуем потихоньку дойти до лагуны и наладить контакт. План ясен?
– Дурацкий план.
– Предложи не дурацкий.
– Ладно, – сдался я, – один-один. Сама поведешь?
– Уж явно не тебе доверю.
– Флаг в руки. – Я выпростался из кресла, прервав бессмысленный спор, и не спеша выбрался на палубу.
Воодушевленный возобновившимся движением Петрович заметно повеселел, но далеко от борта не уходил, рискуя сверзиться в воду на повороте. На мой намек «вали на шезлонг» никак не среагировал, поэтому я оставил напарника в покое и занял вакантное место сам, предварительно нахлобучив шлем. Я не зря сказал Гале, что уже был здесь. Помнится, в первый же полевой выход мы пролетели над островом, я еще на панораму пялился в иллюминатор, так что теперь осталось лишь залезть в видеоархив и извлечь на свет божий соответствующий файл. Выведя картинку на дисплей, я полюбовался видом острова с высоты птичьего полета, потом наложил изображение на трехмерную схему, извлеченную из базы данных центрального «мозга», и принялся изучать побережье на предмет удобного для высадки места. Таковое обнаружилось с противоположной стороны острова, в самой выпуклой части, где от скальной стены, образующей лагуну, отходил длинный язык песчаной отмели. В принципе, если обойти остров против часовой стрелки, как Галя сейчас и делала, можно выйти как раз к основанию «языка», где, судя по схеме, имелась достаточно удобная и одновременно укромная заводь, как раз под наш катер. Более крупная посудина там бы уже не поместилась, а нам даже якорь бросать не придется – привяжемся к ближайшему дереву. Или к камню, на месте разберемся.
Немного поколдовав с настройками, подключился к бортовому вычислителю и вывел схемку с отмеченной бухточкой на Галин дисплей:
– Давай, радость моя, рули сюда. Сумеешь?
Та в ответ только фыркнула в микрофон. Я же с чувством выполненного долга проверил штуцер, доснарядив магазин истраченным УОДом, и разлегся на уже ставшем родным шезлонге.
Маневрирование заняло минут десять, причем большую часть времени убили на обход торчащего в паре сотен метров от берега утеса, облюбованного сонмищем местных чаек. Наконец показалась искомая заводь – и впрямь какая-то уютная и умиротворяющая, так и хотелось спрыгнуть на песок и развалиться под ближайшей пальмой, благо дневная жара уже спала, а ночная прохлада еще не вступила в свои права. Но профессионал внутри меня воспротивился такому вопиющему нарушению техники безопасности, и когда катер тихонько уткнулся носом в песок, я уже был на ногах и во всеоружии. Спрыгнув вниз, по колено в воде добрел до берега, не забыв прихватить швартовочный конец, и обмотал синтетический тросик вокруг ствола весьма кстати оказавшейся поблизости не то пальмы, не то кипариса. Выглядел этот растительный монстр достаточно надежно, так что я со спокойной совестью выбрался на пляж, огляделся и свистнул Петровича.
Напарник вознамерился было проскочить по слабо натянутой веревке, но по здравом размышлении рисковать не стал и плюхнулся в воду, преодолев глубокое (для него, конечно) место за несколько гребков. Едва коснувшись лапами дна, кот пулей выскочил на берег, на бегу взрыв песок и распугав стайку мелких рыбешек, и принялся ожесточенно отряхиваться, забрызгав заодно и меня. Покончив с этой неприятной процедурой, Петрович чихнул и преданно уставился мне в затемненное забрало – дескать, что дальше, начальник?
– Петрович, я таки вас умоляю, как сказал бы Миша Кульман, – хмыкнул я. – Как будто в первый раз. Погнали, что ли? Разведка!
Кот повертел головой, запоминая ориентиры, припал к песку и стелющимся шагом скрылся в зарослях, по извечной привычке на ходу слившись с местностью, так что уже через пару секунд я упустил его из вида. Переживать по этому поводу не стал – сигнал с ППМ шел четкий, при всем желании не потеряется. С удобством устроившись под все тем же пальмокипарисом, я активировал «стереорежим» и погрузился в анализ обстановки, время от времени краткими командами корректируя маршрут напарника. Так прошла примерно четверть часа, в течение которой Петрович не обнаружил ни малейших признаков опасности: островок и впрямь оказался райским уголком, жаль только, что от основной базы далеко, каждый день не покатаешься, и воздушную технику, ясен пень, нам под это дело никто не выделит. А то бы я тут с удовольствием поселился.
Приказав напарнику продолжать разведку в свободном режиме, я свернул окошко кошачьей камеры и поднялся на катер. Галя все это время не вылезала из рубки, что наводило на определенные подозрения. Надо сказать, предчувствия меня не обманули: когда я протиснулся в пост управления, она как раз заканчивала ругаться с собственной начальницей. Профессор Корнева грозилась разнообразными карами, но Галя слушала вполуха, а когда я пришел, и вовсе вырубила связь, убрав с дисплея недовольное лицо молодящейся женщины далеко за сорок.
– Достала, старая кошелка! – Галя беззаботно махнула рукой и переключила внимание на меня. – Как там?
– Нормально. Петрович сейчас еще немного прогуляется, и можно будет высаживаться. А ты пока сканер запусти, хотя бы убедимся, что никакого крупного зверья в округе нет.
– Угу. – Девушка без лишних споров вывела на дисплей интерфейс исследовательского комплекса и через некоторое время сообщила: – Все чисто. Самый крупный объект – вот этот: масса девять с половиной килограммов, беспорядочно перемещается вдоль берега.
– Это Петрович, забей. – Я с сомнением покосился на экран. – Это точно афалины? Что-то их много…
– Ага, минут десять назад еще одно стадо приплыло, порядка тридцати особей.
– Ясненько. А профессорша чего хотела?
– Да ну ее, зануду! За прогул выговаривала, грозилась всяким. Сказала, Робинсону пожалуется. – Галя утомленно закатила глаза. – Флаг, как говорится, в руки. Мне она с первого дня не понравилась.
– Какой еще прогул? – удивился я. – Ты чего, начальство не предупредила?
– Не-а…
– То есть совсем?
– Да пошла она! Еще не хватало ее во все подробности посвящать! Обойдется, грымза старая!
– Галь, ты чего? – От былой безмятежности не осталось и следа, щеки девушки пылали от гнева. Что-то тут нечисто. – Ты зачем с начальством конфликтуешь? А как же диссер? Один раз пролетела, мало?
– Пусть засунет ее себе в…
Сигнал вызова прервал экспрессивную Галину тираду, но к этому моменту уже было сказано достаточно, чтобы я осознал серьезность проблемы. За время нашего знакомства я успел достаточно хорошо изучить подругу, и теперь лишь тяжко вздохнул, нажимая сенсор приема. Только бабской грызни мне и не хватало…
С экрана на нас строго глянул доктор Робинсон:
– Галина? А где лейтенант Денисов?
Я запоздало сообразил, что в полутьме рубки моя броня различается слабо, и поспешил вырубить хамелеон и содрать с головы шлем.
– Вот вы где. Ага, все беглецы в сборе. Извольте объяснить, коллеги, почему вы до сих пор не в базе и почему профессор Корнева не далее как пару минут назад позвонила мне и сообщила, что отказывается курировать работу младшего научного сотрудника Рыжик?
– Давай отмазывайся, – легонько толкнул я подругу в бок.
Объясняться с руководством желания не было. Я-то, наивный, поверил, что некая Галина Юрьевна утрясла все формальности, не постеснялся Кульмана к подготовке операции привлечь, а тут такие подробности выясняются! Не самые приятные, прямо скажем…
– Я внимательно слушаю.
– Доктор Робинсон, я официально обращаюсь к вам как к высшему должностному лицу на базе с просьбой о смене научного руководителя. С профессором Корневой я не желаю более иметь ничего общего, – отчеканила Галя, глядя грозному шефу ученой братии в глаза. – О причинах я бы предпочла не распространяться. Это личное.