Фивы
Подъем Фив и превращение из пыльного провинциального городка в самый блестящий город на земле — неотъемлемая часть величайшей эпохи в истории Египта, ныне известной как Новое царство. Это была эра абсолютной власти и процветания, время правления самых знаменитых фараонов, эпоха самых изощренных и экстравагантных стилей в искусстве и архитектуре, строительства самых величественных зданий в мире. Естественно, центром происходившего являлась метрополия и ее столица — Васет, больше известная под греческим названием Фивы, ныне Луксор — от арабского «аль-каср», что значит «дворец, крепость»; название возникло из-за многочисленных руин великолепных дворцов и гигантских храмов. На пике расцвета, в период Восемнадцатой и Девятнадцатой династий, в городе проживало около миллиона человек, в десять раз больше, чем сейчас; ни один другой город в мире не мог сравниться с Фивами на протяжении веков, а в наше время Пекин и Лондон достигли такой численности населения лишь около 1800 года, более чем три тысячи лет спустя. Богатством Фив восторгались все соседи; Гомер в «Илиаде» называет «стовратные Фивы» образцом богатой и могучей столицы, дома которой набиты сокровищами.
И хотя влияние Фив быстро исчезло после крушения Нового царства, огромные каменные памятники и храмы уцелели. Когда величественные обелиски и пилоны внезапно предстали перед армией Наполеона в 1799 году, один офицер заявил, что «без всякого приказа люди сами выстроились в ряды, забили в барабаны и литавры, отдавая салют». С момента этого открытия город стал одним из самых известных мест археологических раскопок; это касается трех основных центров — Карнака, храма в Луксоре и Фиванского некрополя, они входят в программу практически всех туристических поездок в Египет. Красота плотно расположенных храмов и гробниц, многие из которых прекрасно сохранились, заставляет современных людей замирать в восхищении и почтительном молчании перед величием искусства.
Фивы не просто были столицей империи, здесь находилось духовное сердце нации, невероятный по размаху религиозный комплекс — на самом деле один из самых больших в мире; его называли Ипет-исут («Самое почитаемое место»), а сегодня оно известно под арабским названием Карнак. Фиванцы считали его местом творения, где состоялся «первый величественный восход», когда Амон-Ра поднял мир из первоначального океана. Амон был местным фиванским богом, который заимствовал качества старого бога солнца Ра, главного божества Древнего царства, и стал Амоном-Ра, «царем богов» и высшим богом Нового царства.
Карнак был необычайно богатым религиозным центром и в эпоху расцвета владел 81 000 работников, 422 000 головами крупного рогатого скота, 239 500 гектарами земли, 433 садами, 83 кораблями и 65 деревнями. Он включал три обширных территории, окруженные стенами трапециевидной формы; они были посвящены Монту (богу войны с головой сокола), Мут (богине, принимавшей облик стервятника) и, что самое важное, Амону-Ра. Внутри этих территорий находились дополнительные храмы других божеств и почитаемых царей, таких как Хонсу (бог луны и сын Амона и Мут); вместе они составляли святое семейство Фив, так называемую «фиванскую триаду».
Храм Амона-Ра доминировал над комплексом. Его строили на протяжении тринадцати столетий, и в итоге возникло фантастическое скопление дворов, пилонов, зал, обелисков, колоссальных статуй и святилищ; территория храма превосходит размерами самые крупные соборы, синагоги, буддийские ступы или мечети мира. Этот невероятный размах и величие стали следствием исключительной важности храма как земной резиденции высшего божества и места коронации и юбилеев фараонов, источника легитимации царской власти для правителей Нового царства.
Впечатляющий путь для процессий идет с востока на запад через шесть пилонов и жемчужину всего комплекса, Большой гипостильный зал, в затененное пространство внутреннего святилища, где находилось сокровенное изображение Амона, «таинственное по форме». Вход на территорию храма был воспрещен обычным людям, в святилище могли вступать только фараоны и высшие жрецы. Чуть ниже находилось обширное священное озеро; вторая ось шла под прямым углом к пути процессий, пересекала четыре пилона и аллею сфинксов и вела к территории храма Мут, супруги Амона. Священный союз между Амоном и Мут отмечался ежегодно во время праздника Опет, продолжавшегося несколько недель и считавшегося главнейшим событием года; в это время простые египтяне получали возможность воздать почести Амону, так как образ бога перевозили из Карнака в храм Луксора на кедровой барке, отделанной серебром и украшенной золотом.
Растущая империя
Яхмос (ок. 1550–1525 гг. до н. э.), первый фараон Восемнадцатой династии (ок. 1550–1295 гг. до н. э.), добился изгнания ненавистных гиксосов из Египта и объединил страну, положив начало Новому царству. Вскоре налоги и подати стали регулярно пополнять опустевшую казну, были восстановлены торговые пути, заново открыты рудники и шахты, обеспечивавшие материалом царских ремесленников, которые занялись возрождением страны. За время оккупации внешний мир изменился, и Яхмос осознал, что его государство не может существовать в культурной и географической изоляции, как было прежде. На Ближнем Востоке появились новые державы, и Яхмос понял, что армия не может больше состоять из рабов и наемников, а потому преобразил ее в профессиональную боевую машину с идеально вымуштрованной пехотой и подразделениями колесниц, наводивших ужас на врагов. Вскоре он смог укрепить границу с Нубией и заявить о своей власти в Палестине, которая стала буферной зоной, защищавшей Египет от возможных вторжений с востока.
Фараон также заботился о ремонте и восстановлении заброшенных храмов, уделяя особое внимание местному фиванскому богу Амону, которого считали источником счастливого поворота в египетской истории. Яхмос переоборудовал храм Амона в Карнаке, укрепил культ, который быстро стал самым богатым и важным в стране, установил прямую связь между царской семьей и Амоном, объявив свою жену Нефертари «супругой бога Амона», земной спутницей обожествленного фараона, принимавшей участие в религиозных церемониях; так возродилось представление о фараонах как детях высшего божества. «Супруга Амона» получала самостоятельный доход, а позднее и значительную политическую и религиозную власть, благодаря близости к могущественному клану жрецов Амона. Неслучайно целый ряд выдающихся женщин из царской семьи появился именно в период Нового царства.
После смерти Яхмоса примерно в 1525 году до н. э. его жена стала регентом при малолетнем сыне и преемнике, фараоне Аменхотепе I (ок. 1525–1504 гг. до н. э.), который стал наследником после внезапной кончины старшего брата. Правление Аменхотепа было сравнительно спокойным, без военных потрясений и блестящих побед, прославивших царей до и после него. Тем не менее именно в годы перемен Яхмоса и стабильности Аменхотепа сформировалась структура эффективного государства, были заложены основы для успехов последующих фараонов Восемнадцатой династии, самых знаменитых и могущественных царей Древнего мира.
Тутмос I: царь-воин
Аменхотеп I не имел наследника, на престол вступил выбранный преемник, у которого, судя по всему, не было конкурентов. Высокородный полководец, возможно, из царской семьи, Тутмос I (ок. 1504–1492 гг. до н. э.) заслуживал избрания. Его довольно короткое правление оставило глубокий след в истории. Он женился на Яхмос, должно быть, дочери почитаемой всеми царицы Нефертари, чтобы укрепить свое положение, объявил, что является сыном Осириса, и установил новый стандарт божественной родословной, характерной для новой династии.
На второй год правления он предпринял военную кампанию, чтобы предотвратить вторжение из пустынных районов Нубии, однако прошел до Четвертого порога, превратив весь регион в колонию Египта. На пути он установил стелу с надписью, в которой рассказывал о кровавых сражениях: «Нубийские лучники падали от ударов мечей, они были отброшены от наших земель; их зловоние расползлось по полям… Разрезанных кусков их тел было слишком много для птиц». В завершение Тутмос заявлял, что вернулся в храм Амона в Карнаке с телом нубийца, вероятно, царя страны Куш, на носу корабля, — жуткое предостережение всем, кто думал бросить вызов мощи Египта.
Тутмос продемонстрировал имперские амбиции и на Ближнем Востоке. Он первым из фараонов Нового царства установил контроль над значительными частями Леванта. В это время регион делили между собой несколько полунезависимых городов-государств, некоторые из них были союзниками могущественного царства Митанни, располагавшегося где-то в районе современной Сирии, юго-востока Турции и Западного Ирака. Дальновидный Тутмос принял решение не вступать в конфронтацию с Митанни в первом же походе; вместо этого он организовал серию стычек с мелкими вассалами Митанни. Но даже при этом он дошел до Кархемиша и установил стелу в честь победы на дальнем берегу Евфрата, прежде чем с триумфом вернуться домой, останавливаясь лишь для того, чтобы поохотиться на слонов. В действительности его успехи в Сирии были весьма скромными, но он пробудил интерес к возможностям экспансии в Западную Азию.
Как и Яхмос, Тутмос делал богатые дары Амону в знак благодарности за военные победы, а потом приступил к капитальной реконструкции храма в Карнаке: заменил сырцовый кирпич на песчаник, соорудил два церемониальных прохода (Четвертый и Пятый пилоны) и установил большие обелиски 23 м высотой (один стоит и поныне). Также он построил свой поминальный храм на западном берегу Нила, напротив Фив; развалины его найдены в районе Дейр эль-Бахри. Аменхотеп I первым из фараонов построил себе поминальный храм и гробницу в разных местах: храм, куда приносили дары и где совершали службы, на открытом месте, а гробницу — в укрытии, чтобы защитить захоронение от грабителей. Тутмос последовал его примеру и воздвиг гробницу в Долине Царей, неподалеку от своего храма, за грядой гор, тем самым задав стандарт для всего периода Нового царства; в результате чего в этой сухой каменистой местности появились 63 царских гробницы, а также цепочка великолепных поминальных храмов на западном берегу Нила, на границе пустыни.
Дейр эль-Медина
Непрерывное расширение фиванского некрополя со времен Аменхотепа требовало постоянного присутствия ремесленников, строителей, художников и скульпторов, которые жили на западном берегу, в Дейр эль-Медине — поселке для работников. Тесно стоявшие дома были окружены высокой стеной, а ворота охраняли дворцовые стражники; рабочих тщательно обыскивали, чтобы исключить кражу драгоценных материалов, они были отрезаны от внешнего мира и не могли ни с кем поделиться тайнами царских гробниц. Государство регулярно поставляло пшеницу, ячмень, пиво, соленую рыбу, лук и бобы, а по особым случаям им раздавали кунжутное масло, соль и мясо. Такие привилегии ставили этих работников выше крестьян и обычных ремесленников. Это была особая категория мастеров, которые, в отличие от большинства населения, умели читать и писать. Они делали пометки о своей работе, используя каменные сколы и осколки керамики, ставшие теперь ценным источником информации для археологов. Некоторые жители поселка даже имели небольшие книжные собрания; в одной из книг, «Книге снов», приведены истолкования снов:
Если человек видит себя во сне глядящим в окно, это хорошо — бог ответит ему.
Если человек видит себя во сне пьющим теплое пиво, это плохо — он вскоре будет страдать.
Если человек видит себя во сне с голой спиной, это плохо — он вскоре станет сиротой.
Как и в большинстве ремесел, профессиональные навыки передавались из поколения в поколение, от отца к сыну. Поселок процветал вплоть до конца Двадцатой династии (ок. 1186–1069 гг. до н. э.), когда платежи стали задерживать и сокращать, что привело к первым в мире забастовкам и стачкам.
Хатшепсут, женщина-фараон
Тутмос I был уже в зрелых летах, когда стал фараоном, а его царственная жена Яхмос родила ему дочь — прославленную Хатшепсут (ок. 1479–1458 гг. до н. э.), но не сына. Опасаясь кризиса наследования, фараон выбрал преемника, тоже Тутмоса, ребенка одной из женщин своего гарема. Для того чтобы никто не оспорил его права на трон как человека недостаточно чистой царской крови, тот женился на своей сестре по отцу, Хатшепсут, уже ставшей заметной фигурой при дворе и «супругой Амона». К концу славного одиннадцатилетнего правления своего отца Тутмос II (ок. 1492–1479 гг. до н. э.), разделив трон с Хатшепсут, но не сделав ничего примечательного, внезапно умер. В противоречии с хронологией, есть свидетельство, что он правил не больше трех лет. На его мумии видны многочисленные струпья и следы язв по всему телу, возможно, причиной смерти стала смертельная болезнь, но не исключено, что это всего лишь итог ошибок бальзамирования.
За время их короткой семейной жизни Хатшепсут родила дочь, и снова власть официально перешла к сыну наложницы, Тутмосу III (ок. 1479–1425 гг. до н. э.). Новый фараон был почти младенцем, его тетя и мачеха Хатшепсут последовала примеру Древнего царства, объявив себя регентом. Несколько лет она была образцовым хранителем трона, толково вела государственные дела от имени мальчика. Но через шесть лет Хатшепсут объявила себя фараоном.
Ее претензии на власть основывались на безупречном царственном происхождении. Она была дочерью Тутмоса I и его главной жены и царицы (которую называли «великой царской женой») Яхмос, прямой наследницей Яхотеп, влиятельной и почитаемой матери фараона Яхмоса, основателя династии. Хатшепсут, вероятно, чувствовала, что имеет права на престол независимо от брака с Тутмосом II, в ее поминальном храме сохранились рельефы, на которых Тутмос I выбирает ее своей преемницей, на других представлены сцены из божественного детства царицы как дочери Амона. Ее беспрепятственное восхождение на вершину власти является образцом того, что могла получить властная женщина из царского рода благодаря введению титула «супруга Амона» и постепенному росту влияния и почтения к женщинам со времен войн с гиксосами, когда не одна представительница прекрасного пола проявила способность управлять страной, пока фараоны сражались на дальних рубежах. Практика инцестов внутри царской семьи также усилила позиции женщин и представления об их связи с божественным царством. Фараоны Восемнадцатой династии, как правило, женились на сестрах, а иногда даже на дочерях, которым никогда не разрешалось выходить замуж за людей не из царского рода, сколь высокое положение те бы ни занимали, и даже за членов иноземных царских династий. Жены и дочери фараонов обычно становились важнейшей частью царского гарема, а «великая царская жена» уступала положением только самому фараону. Однако генофонд царской семьи поддерживался здоровыми союзами с второстепенными женами и наложницами, которые как раз и обеспечивали многих фараонов наследниками. Однако лишь один из принцев, главный наследник, входил в ядро царской семьи, состоящее из фараона, «великой царской жены» и ее дочерей. Закрытый характер таких отношений весьма эффективно предотвращал посягательства на престол со стороны посторонних и обеспечивал на протяжении поколений накопление и сохранение царских богатств.
Судя по всему, особого сопротивления приходу к власти Хатшепсут не было, она правила Египтом на протяжении двадцати лет без всяких осложнений, за исключением традиционных беспорядков в Нубии, которые подавила не менее уверенно и компетентно, чем мужчина. Политическая стабильность позволила ей добывать золоту и бирюзу, отличный строительный камень, организовывать торговые кампании за редкими товарами. Самая знаменитая из этих экспедиций была направлена в страну Пунт; ее красочно представили на стенах храма царицы в Дейр эль-Бахри. Посланцы вернулись нагруженные экзотическими вещами: черным деревом, слоновой костью, благовониями, смолами и ценными саженцами, которые перевозили в специальных корзинах. Выдающийся строитель, Хатшепсут начала работы по всей стране, включая Средний Египет, регион, которым пренебрегали с момента нашествия гиксосов. Но основное ее внимание было направлено на Фивы. В храме Амона она приказала построить новые ворота из песчаника (Восьмой пилон), святилище в виде ладьи из красного гранита и два высоких обелиска, покрытых электрумом (сплавом золота и серебра), что должно было символизировать сияющие солнечные лучи на рассвете мира. Сохранился лишь один обелиск, 30 м высотой, самый высокий из дошедших до наших дней на всей территории Египта. Гигантский незаконченный обелиск в Асуане тоже считается одним из проектов Хатшепсут, он должен был вознестись на 42 м, что сделало бы его самым высоким в мире, если бы он не треснул при обработке в каменоломне.
Храм Хатшепсут в Дейр эль-Бахри
Пожалуй, самый известный памятник эпохи Хатшепсут — ее поминальный храм в Дейр эль-Бахри, на западном берегу Нила, напротив Фив; многие считают этот храм прекраснейшим сооружением Древнего Египта. На основе ниспадающего каскада утесов возведены элегантные откосы и колоннады, устроены террасы из известняка. Храм Хатшепсут был назван «джезер джезеру» — «святая святых»; он стал архитектурным венцом ее царствования, на стенах храма в рельефах, фресках и надписях была представлена вся жизнь и правление царицы. Воздух охлаждали фонтаны, в помещениях посадили миртовые деревья, привезенные из страны Пунт. Храм был посвящен Амону, но в действительности включал в себя множество святилищ и часовен на трех уровнях, а также большой алебастровый алтарь солнечного культа и жертвенники в честь самой Хатшепсут и ее отца.
Одной из примечательных черт комплекса был десяток портретов Сенмута, царского архитектора, размещенных в темных уголках и альковах, позади дверей. Присутствие простолюдина в таком священном месте было неслыханной дерзостью, но, возможно, Сенмут являлся возлюбленным Хатшепсут, в таком случае понятно появление его изображений в ее поминальном храме. Сенмут выстроил даже собственную гробницу — некоторые считают, что втайне, — позади храма, но внезапно исчез из исторических записей еще до того, как стройка завершилась. Можно представить, что Хатшепсут покарала его за посягательство на священный храм, ведь на стенах было начертано: «Тот, кто воздает ей честь, будет жив, тот, кто злословит и кощунствует о фараоне, умрет». Но более прозаическое объяснение гласит, что он умер по естественным причинам.
Переписать историю
Примерно через двадцать лет после номинального провозглашения Тутмоса III фараоном его мачеха Хатшепсут либо умерла, либо отошла от власти, и он наконец смог по-настоящему вступить на престол. Утвердилось мнение, что Тутмос был так разгневан долгим ожиданием, что отомстил царице, систематически уничтожая следы ее правления на памятниках Египта: портреты сбивали со стен, статуи разбивали, имя счищали из надписей, а иногда заменяли на его собственное или на имя его отца, словно Хатшепсут никогда не существовала. Даже великолепные обелиски в Карнаке были скрыты из вида высокими известняковыми стенами.
В действительности damnatio memoriae [3]Хатшепсут началось через 25 лет после ее ухода, в самом конце правления Тутмоса, и продолжилось его сыном Аменхотепом II (ок. 1427–1400 гг. до н. э.); едва ли это можно назвать немедленной местью разгневанного наследника. Ничто не позволяет нам утверждать, что Тутмос или его придворные сопротивлялись Хатшепсут или высказывали недовольство ее царствованием при жизни. Гораздо вероятнее, что фараон готовил в свои преемники сына Аменхотепа и хотел воспрепятствовать претензиям на трон со стороны кровных родственников Хатшепсут, стирая ее память из истории. Несмотря на исключение из священного списка фараонов, Хатшепсут оказала огромное влияние и оставалась в народной памяти вплоть до 300 года до н. э., когда Манефон записал, что пятым правителем Восемнадцатой династии была женщина.
Женщины
В качестве фараона Хатшепсут изображали в виде мужчины, поскольку роль царя рассматривалась исключительно как мужская. Это отражает важную истину о состоянии египетского общества: женщины могли быть богатыми и влиятельными, могли даже в виде исключения стать фараонами, но статус их был ниже, чем у мужчин. И все же египетские женщины наслаждались относительным равенством, немыслимым в большинстве стран Древнего мира; теоретически они имели те же права перед законом, что и мужчины. Жена могла представлять мужа в коммерческих делах, на рынке, в суде. Она могла покупать, продавать, владеть собственностью и наследовать имущество. Она могла уехать из дома или найти работу.
Однако, за исключением очень богатых женщин, на практике все обстояло не совсем так. Мужчины имели доступ к лучшим рабочим местам, получали лучшее образование, в то время как женщины обычно оставались неграмотными и присматривали за хозяйством. Только высокорожденные женщины получали формальное образование и участвовали в управлении и административных делах, хотя нет данных ни об одном писце-женщине. Имущественные права также давали мало пользы, если все пожитки сводились к нескольким тряпкам и горшкам, а именно так обстояло у большинства. Обычные замужние женщины были слишком заняты домашними делами, чтобы искать работу на стороне, поскольку они присматривали за детьми, шили и штопали одежду, прибирали, мололи зерно, пекли хлеб, варили пиво. Если жизнь мужчины проходила в основном во внешнем мире, типичная жена была замкнута в маленькой семейной хижине; ничего удивительного, что мужчин в живописи изображают загорелыми и сильными, а женщин — бледными и тонкими. Двойные стандарты заметны и в отношении к супружеской измене. Несмотря на некоторое моральное осуждение, мужчина мог переспать с одинокой женщиной (или заплатить за посещение одного из быстро множившихся публичных домов), но неверность жены вела к суровому наказанию.
Впрочем, египтяне обоих полов заботились о семьях, отдавая предпочтение гармоничному сосуществованию в доме. И хотя литература, написанная женщинами, нам неизвестна, сохранились фрагменты, посвященные тому, как сделать женщину счастливой, чтобы тем самым обеспечить и мужчине успех и процветание. Вот, например, «Поучения Птахотепа»:
Если берешь жену… пусть она будет довольнее, чем ее подруги. Она в два раза больше станет привязана к тебе, если цепь ее будет приятной. Не огорчай ее; дари ей то, что может ее порадовать; благодаря своему довольству она оценит твои труды… Если ты мудр, присматривай за своим домом; люби свою жену от всего сердца. Наполняй ее чрево и прикрывай ее спину одеждой… На протяжении всей своей жизни делай ее счастливой… Не будь грубым; мягкая манера лучше убедит ее, чем насилие… Именно это удержит ее при тебе; если ты оскорбишь ее, между вами возникнет пропасть. Обними ее, отвечай на ее протянутые руки; показывай ей свою любовь.
Сверхвластъ
Египетский Наполеон
Когда власть наконец оказалась в его руках, Тутмос III (ок. 1479–1425 гг. до н. э.) вынужден был заняться гораздо более насущными делами, чем уничтожение памяти Хатшепсут. Правители государства Митанни последовательно расширяли пределы своих владений в Леванте, и хотя некоторые средиземноморские порты, вроде Библа и Сидона, все еще находились в сфере влияния Египта, важные внутренние области, богатые оловом, медью и кедром, оказались под контролем Митанни.
Тутмос быстро собрал армию и начал первую из семнадцати военных кампаний, пришедшихся на годы его правления. Между Египтом и Митанни располагались многочисленные независимые и хорошо укрепленные города-государства, которые Тутмос захватил одно за другим, продвигаясь на север. Игнорируя советы своих полководцев, он выбрал опасный горный маршрут в сторону Мегиддо, где коалиция правителей городов объединилась вокруг враждебного Египту царя Кадеша. Никто не ожидал, что Тутмос пойдет этим трудным путем, и египтяне смогли нанести внезапный удар. Царь Кадеша вынужден был бежать, Мегиддо пал, а местным правителям пришлось выплатить фараону дань серебром, золотом, лазуритом и малахитом. Тутмос вернулся домой с фантастической добычей: у него была едва ли не тысяча колесниц (главная из них отделана золотом), великолепные бронзовые доспехи, сотни рабов, коней и многие тысячи голов рогатого скота. В последующие века битва при Мегиддо стала синонимом молниеносной победы: в Откровении Иоанна Богослова, написанном почти 1500 лет спустя, место последнего сражения между добром и злом на еврейском языке названо Армагеддон — от названия «Мегиддо».
В отличие от Нубии, подвергшейся цивилизационному влиянию Египта, Левант в культурном и языковом отношении представлял собой полную мешанину, которую не так-то легко было включить в состав Египетского царства. Тутмос не тратил время на то, чтобы превратить только что покоренные земли в египетские во всем; ему достаточно было дани с вассальных территорий. Он оставил гарнизоны, способные быстро подавить восстания, и увез молодых левантинских царевичей в Египет для обучения и воспитания среди своей элиты, так что они выросли вполне лояльными фараону. Эти царевичи были еще и заложниками, мысли о которых удерживало их семьи от мятежей.
Примерно за десять лет военных действий Тутмос установил господство над побережьем Палестины и Сирии, включая регион Кадеша; но он знал, что рано или поздно ему придется столкнуться с Митанни в борьбе за владение территорией. Время для конфликта наступило на тридцать третий год его правления. Проявив блестящий дар предвидения, Тутмос направился в Библ, один из центров торговли древесиной, построил корабли, а потом на повозках перевез их в сопровождении армии к границам Митанни. Первые стычки с вассалами Митанни, встречавшимися на пути фараона, вынудили противников Египта отступить в глубь страны, пересечь Евфрат в районе Кархемиша и искать убежища на другом берегу. Они понятия не имели, что у египтян есть в распоряжении настоящий флот, который по приказу фараона быстро развернули на реке и продолжили преследование. Это была громкая победа, которую Тутмос отметил установлением стелы поблизости от той, что воздвиг его дед; на ней оставлена запись о событиях, о которых услышали и в противоположной части империи — в нубийском Каргасе. Царство Митанни потерпело унизительное поражение, но не исчезло, и Тутмос предпринял не менее шести кампаний, чтобы ликвидировать влияние Митанни в Северной Сирии.
К концу правления Тутмоса Египет управлял сотнями городов-государств, и его верховная власть была признана царями сопредельных Ассирии, Вавилона и Хеттского царства, которые посылали дары Тутмосу, чтобы обеспечить защиту и покровительство фараона. Деньги и предметы роскоши текли в Египет, и вскоре фараон стал самым богатым и могущественным человеком на свете. После пятидесяти четырех лет на престоле Тутмос наконец смог найти применение своим богатствам, уделив значительную их часть на строительные работы во многих храмах по всей стране и прежде всего в храме Амона в Карнаке. Среди усовершенствований были новые ворота (Шестой и Седьмой пилоны), покрытые резными изображениями фараона, поражающего чужеземные орды, причем Тутмос стоял в той же древней ритуальной позе, что и Нармер; эти рельефы призваны были рассказать историю его правления. Тутмос превзошел Хатшепсут, установив в Карнаке семь обелисков и еще два в Гелиополе; ни один из них сегодня не находится в Египте. Самый крупный имел в высоту 36 м, теперь он, слегка усеченный, стоит на Латеранском холме в Риме и является величайшим в мире подлинным обелиском. Другие попали в Париж и Стамбул; пару из Гелиополя римляне перенесли в Александрию, а в конце XIX века они отправились в Лондон и Нью-Йорк, где их назвали «иглами Клеопатры», хотя они не имеют никакого отношения к этой царице.
Триумфальное правление Тутмоса III превратило Египет в настоящую сверхдержаву, и сам фараон остался в памяти поколений как величайший царь-воин этой страны. Иногда его называют Наполеоном Древнего Египта; оба военачальника жаждали сражений и имперской власти, оба были небольшого роста. Мумифицированные останки Тутмоса, еще в древности лишившиеся покровов и сильно поврежденные, с тех пор неоднократно были потревожены любопытными потомками, но и сегодня можно сказать: это был лысый человек с сильно стертыми зубами, довольно худощавый, пяти футов роста.
Армия
Появление Египта на мировой арене в качестве грозной военной силы стало результатом создания новой, профессиональной армии. Новое царство подчеркивало воинскую доблесть фараонов, как завоевателей, а скромные пехотинцы сменили плохо обученных призывников, рвавшихся домой и сражавшихся без особой охоты. Внезапно армия обрела ореол славы и успеха, она стала почти такой же почтенной частью общества, как жречество и класс писцов. Представители элиты по-прежнему находили себе место в храмах и на гражданской службе, но теперь и армия сделалась престижным и желанным поприщем (вскоре наиболее важные посты стали наследственными), а простые египтяне стремились записаться в войсковые части в надежде на карьеру и благосостояние. Перед профессиональным солдатом открывались немалые возможности, которых не существовало для крестьянина или торговца.
Вознаграждение могло быть значительным, и некоторые полководцы становились даже фараонами, например Тутмос I. Другие получали большую плату за службу по выслуге лет; один солдат низкого происхождения, который храбро сражался бок о бок с фараоном, был пожалован «золотом, рабами и многими полями», так что остаток жизни смог провести в роскоши. Кроме того, воины добывали сокровища, грабя захваченные земли.
Но риск и трудности были тоже весьма велики. Многие солдаты вступали армию почти мальчишками, оказывались в бараках, где их тренировали и регулярно били, превращая в «кусок папируса» (телесные наказания были стандартной частью обучения). Пехотинцев могли отослать прочь от дома, в отдаленный гарнизон в пустыне, на самой границе империи. Примерно пятьдесят рангов офицеров отделяли обычного солдата от фараона. Опасность погибнуть в схватке была источником постоянного беспокойства, но не только по очевидной причине страха перед физической смертью; смерть вне пределов Египта и невозможность совершения правильных погребальных ритуалов угрожала потерей надежды на вечную жизнь. Как рассказывает сатирический папирус Лансинга, жребий солдата нельзя было назвать счастливым:
Позволь рассказать тебе о горестях солдата… Его будят в любой час… и заставляют трудиться до самого заката. Он голоден, живот его болит; он скорее мертв, чем жив… Его отправляют в Сирию. Нет ему отдыха. Нет у него одежды, нет сандалий… Он идет вверх по горам. Он пьет воду раз в три дня; она солоноватая и дурно пахнет. Он заболевает. Враги окружают его с оружием в руках. Тело его слабеет, и ноги запинаются… Его жена и дети остались в деревне; он умирает, так и не добравшись до дома.
Мир с Митанни
Проделав столь большую работу по преобразованию Египта в мировую сверхдержаву, Тутмос III не желал проблем с наследованием власти, а потому попросил сына Аменхотепа разделить с ним трон в последние годы правления. Аменхотеп II (ок. 1427–1400 гг. до н. э.) был лихим конником шести футов роста, прославился успехами в стрельбе из лука с движущейся колесницы по небольшим медным мишеням: «Замечательный подвиг… никогда прежде не виданный», как утверждает стела в Гизе.
Дважды ему приходилось подавлять беспорядки в Сирии, причем в одном случае фараону противостоял союз семи местных вождей. Продемонстрировав безжалостную мощь Египта, Аменхотеп лично убил каждого из них булавой, а тела подвесил головой вниз на царской ладье, которая шла по Нилу к Фивам; в Фивах он разместил шестерых казненных на стенах города. Последний гниющий труп проделал путь до поселения Напата в Нубии, где его выставили на всеобщее обозрение, «чтобы победу эту запомнили навечно по всей земле» (провозглашает стела Амада). Среди самых заметных трофеев этой кампании — три четверти тонны золота и свыше шестидесяти тонн меди.
Вскоре после окончания сирийской кампании в Египет прибыли посланцы Митанни, предложившие мир, и Аменхотеп охотно согласился, явно предпочитая тратить фантастические богатства на строительство памятников и храмов, а не искать славы вдали от дома, на чужеземных полях сражений. С этого времени царство Митанни стало упоминаться в искусстве Египта как союзник, а не враг, а его правители изображались приносящими подношения фараону, однако вернее будет предположить, что государства просто обменивались дипломатическими подарками.
Энергичная подготовка и проведение строительных работ, рассчитанных на празднование юбилея (тридцать три года правления фараона), были продолжены после смерти Аменхотепа II, царившего двадцать шесть лет. Недостатка в молодых людях, готовых занять трон, не ощущалось, так как в многочисленном гареме было много детей, и царем стал Тутмос IV (ок. 1400–1390 гг. до н. э.), сын Тии. Тутмос заявил о своем божественном праве на титул фараона на «Стеле сна», эффектно расположенной между лапами Сфинкса в Гизе. Текст на стеле повествует, как Сфинкс явился Тутмосу во сне, когда тот отдыхал в тени, и попросил очистить его от песка, засыпавшего его члены; взамен Сфинкс обещал наградить Тутмоса короной Египта, что и случилось наяву.
Тутмос IV жил недолго, но оказался энергичным правителем, успевшим за недолгие годы царствования повоевать в Сирии, подавляя непокорных вассалов, и ликвидировать партизанские действия в Нубии на торговых путях к египетским золотым рудникам. Установив дипломатические отношения с Митанни, он убедил царя этой страны Артатаму отдать ему в жены дочь. Однако когда Тутмос умер в результате мучительной болезни, истощившей тело, фараоном стал его юный сын от жены-египтянки по имени Митемвийя.
Аменхотеп III: апогей империи
Возможно, Аменхотеп III (ок. 1390–1352 гг. до н. э.) к моменту коронации даже не был подростком, однако он унаследовал огромную империю, достигавшую пика своего величия. Героические цари-воины, правившие до него, завоевали для Египта земли и ресурсы и добились уважения, а непосредственные предшественники заключили дипломатические союзы и стратегические альянсы с соседними державами. После подавления мелких беспорядков в Нубии и Палестине в первые годы своего правления, продемонстрировав способность поддерживать порядок-маат, Аменхотеп III имел мало внешних забот. Его царствование было вполне безопасным, трон прочным, а серьезные враги не показывались. Ему оставалось лишь поддерживать мир и провести остальные тридцать восемь лет правления, наслаждаясь роскошью громадной империи.
Фараон посвятил себя осуществлению гигантской строительной программы, призванной возвеличить его божественную природу и власть, а фокусом всех работ стали Фивы. В Карнаке он разрушил прежние святилища и дворцы, чтобы расчистить площадку для внушительных ворот, Третьего пилона, который предполагалось покрыть золотом, а также для святилищ богинь Мут и Маат и еще одного пилона для церемониальных проходов. Чуть дальше к югу он соорудил величественный храм Амона, «потаенного бога», святилище которого было скрыто от посторонних взоров; туда можно было проплыть на «небесной ладье» из резиденции фараона во время ежегодного праздника Опет. В новом храме, названном Ипетресит («Храм южного гарема») в ритуальной форме разыгрывалось совокупление между богом Амоном и матерью фараона, «супругой Амона», что составляло часть праздника, подтверждавшего роль фараона как представителя бога на земле.
На другом берегу Нила специально прорытый канал вел к царской резиденции, которую называли «Дворец ослепительного Атона», сегодня известный как Мал ката. Достаточно просторная, чтобы вместить царскую семью и весь гарем фараона, слуг и чиновников, обслуживающих царя и его родственников, эта резиденция занимала площадь не менее восьмидесяти акров и была искусно украшена и великолепно обставлена. Погребальный храм был еще более грандиозным — огромный монумент в честь фараона, украшенный золотом и серебром; перед ним высились две колоссальные статуи из кварцита 18 м высотой; они окаймляли вход, сегодня их называют Колоссами Мемнона. Их гигантские изуродованные останки все еще можно осмотреть. (Один из колоссов был сильно поврежден во время землетрясения 27 года до н. э., из-за которого в камне возникла трещина, на восходе издающая тихий звук; в III веке римский император Септимий Север исправил повреждение, и статуя замолчала навсегда.) Аменхотеп установил сотни своих статуй, многие не меньше Колоссов по размеру; позднее часть переделали и «присвоили» другие фараоны, в частности Рамсес И, или разрушили ради сооружения других памятников.
Аменхотеп III был настоящим государственным деятелем и дипломатом, он радикально расширил торговлю с Грецией и Критом, поддерживал дружескую переписку с «братьями»-правителями Митанни, Ассирии, Хеттского царства, Кипра и Вавилона, о чем свидетельствует архив из Амарны — глиняные таблички, найденные крестьянином в конце XIX века, с клинописными надписями аккадским шрифтом Вавилона, который стал международным дипломатическим языком. Обмен подарками между царями разных держав происходил регулярно, фараон получал коней, колесницы, лазурит, медь, железо, которое особенно высоко ценилось, а в обмен отправлял золото, которое, как писал ему царь Митанни, «словно пыль в твоей стране». Однако взаимность не распространялась на царских дочерей. Фараон благополучно брал в жены принцесс из соседних держав, укрепляя добрые отношения, но последовательно отказывался удовлетворять просьбы выдать замуж за иностранцев собственных дочерей, утверждая, что «с древнейших времен ни одна дочь царя Египта не была таким образом выдана замуж». Среди его «братьев»-царей фараон Египта был более чем просто равным.
Самой важной из царских жен была прекрасная царица Тийя, дочь начальника колесничих по имени Юйя и его жены Туйи. Юйя иногда интерпретируется как библейский Иосиф, но есть и другие теории, которые относят Иосифа ко времени правления Сенусерта III (ок. 1870–1831 гг. до н. э.) или Аменемхета III (ок. 1831–1786 гг. до н. э.) или даже к эпохе гиксосских царей (ок. 1650–1550 гг. до н. э.), в то время как некоторые имена и детали истории могут ассоциироваться с гораздо более поздним Саисским периодом (664–525 гг. до н. э.). Однако неясность библейской хронологии и трудности в соотнесении с историческими записями фараонов (не говоря уже о том, что древние египтяне воспринимали ветхозаветных персонажей не так, как жители Израиля, а возможно, и вообще их не знали), ведет к тому, что мы едва ли можем уверенно сказать, какому фараону служил Иосиф.
Семья Тийи происходила из Ахмима, расположенного между Асьютом и Фивами, она стала настолько известной и влиятельной, что ее представителей хоронили в Долине Царей — исключительная привилегия для простолюдинов. Царица Тийя была не просто любимицей Аменхотепа, но и активной участницей государственных дел, ее изображали на памятниках в гораздо более эффектном и важном облике, чем было принято в традиционном искусстве. Она пережила мужа и оставалась любима сыном Аменхотепом IV (Эхнатоном) и внуком Тутанхамоном, которого похоронили с прядью ее волос, — а это два самых знаменитых фараона, чье правление ознаменовало самый серьезный культурный и религиозный кризис в истории Древнего Египта.