Война стояла на пороге султаната. Султан Баркук умер в июне 1399 года, не дождавшись развязки событий. Престол перешел к его тринадцатилетнему старшему сыну Насиру ад-Дину Фараджу. Атабеком при юном султане стал эмир Айтамуш, один из ближайших сподвижников Баркука. Очень скоро мамлюки из окружения султана Фараджа обвинили Айтамуша в заговоре с целью захвата престола.
В разгоревшейся междоусобице на стороне атабека выступили многие эмиры, наиболее влиятельными из которых были сирийский наместник Танам аль-Хасани и дядя Фараджа с материнской стороны Тагри Барди. Неизвестно, был ли на деле заговор, который приписали Айтамушу, но это не так уж и важно. Важно то, что молодым мамлюкам султана Фараджа удалось одолеть «старую гвардию» Баркука. Разумеется, мятежные бедуины Верхнего Египта не могли не воспользоваться удобным случаем для того, чтобы поднять очередное восстание… Ослабляющие государство междоусобицы разгорелись в тот момент, когда была готова разразиться большая война.
В октябре 1400 года Тимур взял Халеб, а в начале следующего года был захвачен Дамаск. Сирия подверглась такому разорению, что на восстановление ушло около полувека. Баязид, несмотря на заключенный с Баркуком союз, захватил значительную часть владений мамлюков в Анатолии. Тимур опасался идти на Египет, имея в тылу такого врага, как Баязид, поэтому сначала решил расквитаться с османами, а после уже и с мамлюками. В июле 1402 года войско Баязида было разбито, а сам он стал пленником Тимура. Покорив Анатолию, Тимур решил сначала заняться Китаем, чтобы завладеть всем Великим шелковым путем, а завоевание Египта отложил на будущее. Вышло по известной пословице: «Отложить и не сделать – одно и то же». В феврале 1405 года во время похода на Китай шестидесятивосьмилетний Тимур скончался, и созданное им за тридцать лет огромное государство, простиравшееся от Дели до Халеба (не считая вассалов), сразу же начало распадаться. В этом Баркуку повезло. Также ему повезло и в том, что Османское государство было существенно ослаблено нашествием Тимура и вообще считало главным завоевательным направлением западноевропейское. Потому османы добрались до Египта только в начале XVI века.
Камал уд-Дин Бехзад. Поле битвы Тимура и египетского царя. 1515
Мечеть и ханака Фараджа ибн Баркука
Можно сказать, что султану Фараджу трижды крупно повезло. Во-первых, он сумел избавиться от Айтамуша и его сторонников, которые не дали бы молодому султану много воли. Не исключено, что Айтамуш в конечном итоге отнял бы престол у Фараджа, но этому не суждено было исполниться. Во-вторых, Тимур ограничился лишь разорением Сирии, а до Египта так и не дошел. В-третьих, среди мамлюков Фараджа не было признанного лидера, который мог бы узурпировать власть. Судьба обеспечила Фараджу относительно благополучное начало правления. При наличии ума и воли он мог бы взять бразды правления в свои руки и вершить государственные дела самостоятельно, подобно своему отцу. Но Фарадж был всего лишь бледной тенью Баркука. Он не был способен взять власть в свои руки, и за нее начали бороться две группировки – «мамлюкская» и «родственная». Первую возглавил эмир Йашбек, сумевший к 1404 году «переиграть» всех своих конкурентов, а во главе второй стоял главный конюший Инал-бай, двоюродный племянник и зять Баркука. Фарадж был больше расположен к родственникам, нежели к своим «гвардейцам», но его расположение мало что значило, важен был расклад сил…
Борьба между группировками в 1405 году привела к замене султана Фараджа его младшим братом Абду-ль-Азизом, который просидел на престоле около двух месяцев, а затем был вынужден вернуть власть Фараджу.
В конечном итоге влиятельным черкесским эмирам удалось взять верх над султанскими родственниками. События, сопровождавшие пребывание Фараджа на престоле, положили конец передаче власти над султанатом по праву родства. Иногда подобная передача имела место в качестве вынужденной временной меры.
Завершая рассказ о султане Баркуке и его сыновьях, хочется сказать несколько слов по поводу ведомства Диван аль-Муфрад. К его созданию Баркука подтолкнули финансовые проблемы султаната, вызванные длительной междоусобицей, неурожайными годами, Великим истреблением 1348–1349 годов (такое название получила чума, пришедшая в Египет в ходе второй пандемии), необходимостью регулярных выплат мамлюкам. Каждый султан по восшествии на престол и в периоды, когда ему особо требовалась поддержка мамлюков, раздавал им деньги, памятуя о том, что ничто не помогает завоевывать сердца так хорошо, как щедрость. В результате часто случалось, что у султанов не оказывалось денег для выплаты жалованья войску и закупки для него всего необходимого. Учреждение Диван аль-Муфрада позволило упорядочить финансирование войска и обеспечить его бесперебойность, отделив военные расходы от общегосударственных.
Ибрагим аль-Амиди. Иллюстрация из Корана султана Фараджа
Халиф-султан Аль-Аббас Аль-Мустаин II
Пребывавшие в Каире аббасидские халифы обладали только духовной властью, а светская власть принадлежала султанам, но из этого правила существует одно исключение – десятый «каирский» халиф Абу-ль-Фадль аль-Аббас ибн Мухаммад аль-Мустаин, известный как аль-Мустаин II.
7 мая 1412 года халиф аль-Мустаин был вынужден принять султанский титул, которого в результате мятежа лишился Насир ад-Дин Фарадж ибн Баркук. Дело шло к тому, что следующим правителем должен был стать сирийский наместник Сейф ад-Дин Шейх аль-Махмуди. Он не был готов занять престол, поэтому султаном стал халиф, которому было обещано, что он в любом случае сохранит халифский титул. Таким образом, пусть и формально, но вернулась традиция былых времен, когда халифы были и духовными, и светскими правителями.
Мечеть султана Аль-Муайяда с его мавзолеем. Каир. 1415–1420
Смещенного Фараджа суд эмиров приговорил к смертной казни. Приговор был приведен в исполнение, несмотря на возражения аль-Мустаина, которому не хотелось проливать кровь своего предшественника. Дело было не только в соображениях гуманности, но и в старинном поверье, согласно которому пролитая кровь предшественника сулила ту же участь преемнику.
Нам ничего не известно о том, какими условиями сопровождалось возведение халифа аль-Мустаина на султанский престол, но можно предположить, что он должен был сохранять престол для Шейха аль-Махмуди и вмешательства в дела правления от него не ожидали. Но молодой халиф, которому тогда было двадцать два года, стал вмешиваться в раздачу должностей и приказал начать чеканку монет со своим именем, что было расценено Шейхом аль-Махмуди как попытка захвата власти. Ради собственного спокойствия Шейх ужесточил условия пребывания султана-халифа в Каирской цитадели, фактически заключив его под домашний арест. Аль-Мустаин лишился всех связей с внешним миром и мог контактировать только с узким кругом лиц, который составляли доверенные люди Шейха аль-Махмуди.
6 ноября 1412 года Шейх аль-Махмуди провозгласил себя султаном. Сложив султанские полномочия, аль-Мустаин сохранил титул халифа, но ненадолго – 9 марта 1414 года Шейх аль-Махмуди заменил аль-Мустаина на его младшего брата аль-Мутадида. Не все улемы согласились со смещением аль-Мустаина, но Шейх находился в зените своего могущества и мог делать все, что ему вздумается. Аль-Мустаин был отправлен в Александрию, где умер от чумы в 1430 году.
Некоторые историки склонны рассматривать султанство аль-Мустаина в качестве восстановления власти аббасидских халифов в былом объеме, но вряд ли подобный подход можно считать правильным, ведь чеканку монет со своим именем и участие в раздаче должностей нельзя считать полноценным правлением.
Уличная сцена с куполом мечети на заднем плане. 1907
Необходимо добавить, что умерший в 1421 году султан Шейх назначил своим преемником сына Ахмада, которому шел второй год от рождения. Как несложно догадаться, долго младенец на престоле не удержался…
Мамлюки vs египтяне
Существует несколько версий, характеризующих взаимоотношения мамлюков с коренными жителями Египта и присоединившимися к ним арабами, которые сегодня воспринимаются здесь в качестве исконных жителей. На самом деле они появились на египетской земле только в VII веке (и мы это знаем). Согласно первой версии, мамлюки, будучи оторванными от своих корней, стали более рьяными египтянами, чем коренные жители страны, ведь с Египтом были связаны все их чаяния и надежды. Согласно второй версии, мамлюки рассматриваются как чужаки, интересы которых противоречили интересам коренного населения Египта и арабов, примкнувших к коренным жителям задолго до появления мамлюков. Подтверждением подобного подхода может служить хотя бы то, что в обиходе египтяне называли всех мамлюков «тюрками», вне зависимости от их происхождения. Тюрки противопоставлялись коптам и арабам, тюрки были чужаками и никогда не могли стать своими на египетской земле…
Тренировка мамлюка с копьем. Миниатюра. 1500-е
Некоторые историки вполне здраво рассуждают о том, что простым египтянам были глубоко безразличны хитросплетения интриг в высших эшелонах власти и приводят к месту известную арабскую пословицу: «Нам все равно, хоть халиф сидит в Багдаде, хоть ишак, лишь бы не голодать». Самые вдумчивые историки отделяют Каир от остального Египта на том основании, что в столице мамлюки устраивали разные бесчинства в ходе борьбы за власть, а провинции жили спокойно, узнавая о переменах только по пятницам. А их оппоненты вспомнят о том, сколько всего понастроили мамлюкские султаны в подтверждение своего величия, и о том, как они способствовали развитию государства. И разве Тимур был бы для Египта лучше «родных» мамлюков? А Османы, которые превратили великое государство в одну из окраинных провинций своей империи? Кто знает – если бы не мамлюкский султан Баркук, то османский султан Баязид смог бы завоевать Египет с прилегающими землями уже в конце XIV века или в начале XV века…