«Я так хотела обрести семью, стать благополучной и успешной! Наверное, нельзя быть счастливой предавая».
Глава 5
Наступило дождливое, осеннее утро, порывы ветра загибали углы зонта и жухлые листья засыпали голый сквер. Женька мелкими шажками семенила на работу, она первый раз одела новые, импортные сапожки. Они ей немного жали, но у киоска со свежей прессой она остановилась, как вкопанная, забыв про дождь и про узкую обувь. Со стеклянной витрины на неё смотрело испуганное лицо подруги Клавы.
«Что это? Что происходит? Как это?» – бормотала про себя Женька. Она выгребла из кошелька мелочь, купила газету и бегом припустила на работу, чтобы скрыться в кабинете и спокойно прочитать статью. Она поняла, если фотография Спиридоновой на первой полосе в центральной газете и с таким несчастным лицом, значит что-то случилось. Но то, что она прочитала не укладывалось в голове:
«Русская туристка Клавдия Спиридонова задержана в одном из курортов Египта по подозрению в убийстве собственного сына!»
«Какая чушь! Что они тут плетут? Это какая-то ошибка!» – Думала про себя Женя. Она вздрогнула от неожиданности, когда зазвонил телефон. Это оказался Пётр. Они договорились встретиться в кафе торгового центра через несколько минут. Женя выбежала, забыв в кабинете зонт, слёзы и дождь бежали по щекам, пышная причёска приплюснулась от порывов ветра и влаги. Она села за столик в углу, плача навзрыд, салфетками вытирая слёзы и размазывая тушь. Подошёл Пётр высокий и мрачный, тихо сел рядом. Он махнул рукой, тормозя официанта, который прытко направился в их сторону. Они молчали несколько минут.
– Что теперь будет, Петя? – женщина немного успокоилась.
Пётр тяжело вздохнул, он и сам плохо понимал, что же теперь делать. В душе колыхалась тёмная муть и хотелось выпить залпом бутылку коньяка, опьянеть, потом протрезветь и ничего не помнить. Он так ждал этого пацана, скучал о нём, мечтал, как научит кататься на коньках, водить машину, крутить гайки и много всяких мальчишеских дел. Уже в аэропорту, когда они вдвоём пошли есть мороженое, Пётр решил рассказать, что они не только друзья, но и непосредственные родственники. Василий неожиданно спокойно отнёсся к этому сообщению, потому что, как оказалось, новостью для него это не являлось. Он спокойно сообщил, что всегда знал и даже был уверен, что его папа смог спастись в авиакатастрофе, потом долго болел и не мог появиться раньше. А Пётр, ожидая тяжёлых объяснений, облегчённо вздохнул, и уверил сына, что теперь он никуда не уйдёт, но пока они не должны об этом говорить маме, пусть это будет их тайной.
Пётр ни секунды не верил в то, о чём прочитал в газете. Когда-то он был влюблён к Клавдию, но она так лихо его отшила, что незадачливый ухажёр не стал настаивать на продолжении отношений, решил не навязываться. Ох, если бы знать, что у него сын, то ни за что не отпустил бы эту женщину. Потом скоро женился, и брак оказался никудышный. Жили, как два квартиранта на одной жилплощади, без детского лепета, без шумных выяснений отношений, без гостей, без бурных любовных ласк, пока он не купил жене отдельную квартиру и не подал на развод к радости обоих. Так может и прошла его жизнь– в работе, в мимолётных увлечениях, если бы не та встреча с Женей, когда он узнал, что у него есть сын. Почему-то с первой секунды мужчина не сомневался, что это его ребёнок. Пётр караулил его возле школы, сверяя лицо мальчика с фотографиями из своего детства и с удивлением отмечал, что Вася один в один похож на него, когда он был в таком же возрасте. Новоявленный отец долго не осмеливался подойти, а когда всё-таки решился, то к его, невероятной радости, Клавдия не только не отпиралась, а даже разрешила встречи. Как же он был счастлив в это короткое время до их отъезда! Жизнь изменилась и наполнилась вещами, о которых он не знал или забыл– фантастические герои вроде Человека-Паука, Бетмена, Черепашки Ниндзя. Появились игрушечные пистолеты, автомобили, переводки, наклейки, рогатки и всякие невероятно интересные вещи, которыми Пётр увлёкся также, как и его сын. Пока он не знал, как справится с этой потерей, но решил, что, похоже, только он может оказаться поддержкой в этой страшной ситуации для семьи Спиридоновых и для самой Клавдии.
– Женя, иди сейчас на работу, а я поеду в туристическое агентство, где Клавдия покупала тур, они могут посоветовать, что делать дальше. Через пару часов я тебя заберу и отправимся к родителям.
Сказав это он вдруг поник плечами и закрыл руками глаза, в его голосе звучало горькое отчаяние:
– Помоги мне, Женя, как-то надо сказать родителям об этом.
Да только плохие новости приходят быстро. В квартире бродили какие-то люди, переговаривались тихо. Витал запах валерьянки и табака. Никто толком ничего не знал, только строили догадки да предположения. Как только вошли стало понятно – в доме горе. Мать с заплаканными глазами тихо сидела на диване, отец на кухне раскачивался на табурете, обхватив голову руками. На столе стояла рюмка водки, рядом полная пепельница окурков и пачка газет со статьями о произошедшем. Тихо работал телевизор– ждали новости. Дождались.
– В одном из отелей курортного города в Египте обнаружено тело семилетнего Спиридонова Василия, который по версии следствия, был задушен. По подозрению в совершении преступления задержана его мать Спиридонова Клавдия …
Журналист продолжал говорить, на экране менялись кадры, а мать тяжело поднялась и начала завешивать зеркала.
Мустафу раздражало всё. Мало того, что простуда никак не хотела покидать его, да ещё из носа постоянно что-то вытекало. Начальство, как школьнику выговаривало претензии о том, что дело Спиридоновой не сдвигается с мёртвой точки, и что журналисты вездесущие знают об этом деле гораздо больше, чем официальные органы. Но на всё нужно время. Его люди на сто рядов прошерстили отель, но ничего нового так и не нарыли, никаких подозрительных личностей, странных посетителей и сомнительных связей.Только насторожил лишь один факт:во время допроса, кое-кто из персонала заметил вскользь, что видел недалеко от корпуса, в котором было совершено убийство, развозчика фруктов Рамона. Собственно ничего не обычного в этом факте не находилось. Рамон работал в крупной торговой компании по доставке овощей и фруктов в отели, рестораны и кафе города и каждые два дня шеф-повар принимал от него свежий товар. Сотрудники отеля часто видели парня– кто дружелюбно здоровался, кто только знаком, а кто просто знал в лицо. Обычно он парковался на своём грузовичке вплотную к служебному входу, официанты вместе с ним разгружали ящики, мешки с картошкой, арбузами и капустой, потом экспедитор садился в машину и ехал дальше. Иногда задерживался, чтобы перекусить и выпить чай, но это случалось совсем не часто. А вот выходить за пределы ресторана у Рамона причин не имелось. Настораживало лишь одно: как правило, товар он привозил утром, во всяком случае до обеда, а его видели далеко за полдень. Возникал вопрос, что он делал на территории отеля? Мустафа решил не пренебрегать такими мелочами и дал указание подчинённым собрать сведения на этого Рамона. Не внёс особенной ясности, а даже добавил вопросов, отчёт патологоанатома. Под ногтями мальчика обнаружились частицы кожи Клавдии Спиридоновой, это усугубляло положение подозреваемой, и указывало на неё, как на убийцу. Но странное состояло в другом –характер удушения показывал на то, что убийца, вероятнее всего, левша, а подозреваемая левшой не являлась. Вскоре ожидался приезд представителя Российского консульства, и Мустафа отдал приказ привезти из изолятора Спиридонову.
– Константин Николаевич, сотрудник консульского отдела посольства России, – представился светловолосый, высокий, лет тридцати пяти мужчина. Он был тщательно выбрит, аккуратно одет, и от него пахло хорошим одеколоном. Этот аромат напомнил ей о той, другой, счастливой, беззаботной жизни по ту сторону стен. Сейчас она сидела в уже замызганной, чужой, мятой рубахе, пропахшая запахом табака и хлорки. Клава посмотрела на свои ногти и спрятала руки под стол– она стеснялась своей вынужденной неопрятности. Они сидели одни напротив друг друга за столом в просторном, светлом кабинете с большим зарешеченным окном и Клавдия могла видеть верхушки пальм, изгибы гор и мутное от взвеси глины и песка небо– начиналась песчаная буря. Она некстати вспомнила анекдот про то, как два заключённых еврея смотрят в зарешеченное окно. Один не выдерживает и говорит, тяжело вздохнув:
– Бедный Додик! В такую бурю выйти из тюрьмы!
Она не понимала юмора, а когда все смеялись, лишь усмехалась и пожимала плечами. Лишь в эту минуту до неё дошла суть анекдота. Захотелось захохотать от души и громко, но она подавила смешок, понимая, что это совсем неуместно. Последнее время взгляд натыкался только на стены, заборы, решётки, и сейчас на протяжении всей беседы она смотрела в окно, представляя, как город живёт своей курортной жизнью. Клавдия явно ощутила аромат улиц, запах дымка от люля-кебаб, вкус апельсинового сока и бордовой клубники.
Под потолком прытко вертелся вентилятор, разгоняя духоту. Чиновник положил на стол чистые листы бумаги, диктофон и сигареты.
– Курите, – он подвинул сигареты и зажигалку.
– Нет, спасибо, – отказалась Клава. Последнее время постоянно подкатывала тошнота. Её передёрнуло от мыслей, что этот господин сейчас закурит, и комната наполнится дымом. Ещё занимали мысли о том, какие у неё ужасные руки. Пилочку и маникюрные ножницы отобрали сразу и пальцы с обгрызенными ногтями, превратились в тонкие, бледные сосиски. С момента ареста, она не видела себя в зеркале, но догадывалась, что седые волосы, синяки под глазами и потухший взгляд делают её просто старухой.
К приятному удивлению, мужчина не закурил и только уселся напротив с видом деловым и располагающим. Клавдия вдруг ясно увидела, что он не знает, как к ней относиться, то ли как к жестокой убийце, то ли как к невинной жертве. Он выглядел намного моложе её, респектабельный, в модной рубашке, дорогой обуви и в облаке французского аромата. На фоне него, такого успешного и холёного, она почувствовала себя песчинкой под подошвами его итальянских ботинок и поняла, что если не произойдёт чудо, она останется в Египте навсегда. И также стало совершенно очевидно, что чуда ждать неоткуда. А он включил диктофон и начал беседу: