т продукты, обслуживают в магазинах. И стандартная форма для сотрудников это белая рубашка и чёрные брюки. Халил мог проникнуть на территорию отеля не привлекая никакого внимания. Так размышлял адвокат, но своими мыслями делиться ни с кем не стремился, потому что могла произойти утечка информации, а это в его планы не входило. Он, как успешный юрист не лишён был тщеславия и не желал, чтобы газетчики лишний раз понапрасну трясли его имя до окончательного, победного вердикта.
Глава 6
Шёл дождь со снегом, покрывая ещё зелёную траву белым налётом. Печальная процессия тянулась с кладбищенских ворот к автобусам, таща на ногах большие комья мокрой глины. Мать шла прямая, высокая, строгая, к ней прижималась Женька, держа под руку, она очень волновалась за пожилую женщину– за последние два дня несколько раз вызывали скорую. Отец потерянный, с непокрытой головой брёл следом не разбирая дороги, то и дело проваливаясь в ухабы с чачей из глины и снега. Похоронили тихо, без оркестра, речей и громких рыданий. Все слёзы выплакали за те дни, пока ждали гроб из Египта. Соседи, друзья, знакомые несли цветы и венки. С расспросами никто не лез, понимали, что семье сейчас не до разговоров. Но во дворах сплетничали, что не знали-придумывали. Так факт смерти мальчика оброс таким облаком небылиц, что можно было написать не один триллер. Благо, до родителей, убитых горем, эти балаганные, дворовые байки не доходили. И всё же любопытные кумушки пытались выяснить, как же это родная мать собственного сына, удушив, на тот свет отправила! Вот на этот случай Женька и вилась возле матери с отцом, дабы не допустить, чтобы змеиные жала ядом на открытые раны капали. А в остальном всё прошло гладко. Батюшка с местной церкви отпел, как положено, кадилом дымным помахал над гробом и удалился. Продрогшие люди, тихо переговариваясь, быстро рассаживались по тёплым по автобусам и автомобилям.
Поминки проходили в небольшой, опрятной столовой недалеко от дома. В небольшом провинциальном городке на похороны и на поминки не приглашали, но столько людей не ожидал никто. Шли не только друзья, знакомые, соседи, но и просто любопытные, ну а в столовой заседали в три захода, каждая морда алкогольная радовалась до стакана добраться, и горяченьким закусить. Женька попыталась турнуть парочку забулдыг, но мать остановила:
– Не трогай, пускай поминают. Все кто пришёл.
В третий заход сели все свои – самые близкие. Встал отец:
– Помянем внука моего Василия, безвременно ушедшего. И прошу всем уяснить себе одно – дочь наша Клавдия не виновата ни в чём, – голос задрожал, он сжал гранёный стакан с водкой.
– Успокойся бать, сядь, поешь, не митингуй, все понимают, что Клавдия не виновна, – тихо проговорил Пётр и силой усадил старика за стол. Ещё до похорон они договорились с Женькой, что по возможности, она с матерью всё время, а он с отцом, который заливал горькую и мог просто или уснуть, или выкинуть нежелательный фортель. Этого делать было нельзя, потому что, как подозревал Пётр, вокруг кружились журналисты.
В квартире суетились ещё какие-то родственники и всегда находилось кому составить компанию замахнуть рюмку другую. Но сейчас все находились дома и Пётр отпустил контроль, решил, что чем быстрее батя налижется, тем скорее угомониться. Так и получилось. Мать с женщинами сидели в большой комнате, тоже выпивали помаленьку, тихо разговаривали, смотрели детские фотографии Клавдии и Василия, вспоминая разные истории. Иногда даже Пётр слышал приглушённый смех и это был хороший знак– может мать немного отвлечётся от горестных мыслей. Зато батина компания на кухне становилась всё шумней, и кто-то даже попытался затянуть грустную песню. И Пётр вспомнил шутку:
«Хоронили тёщу– порвали три баяна!» – ухмыльнулся, зашёл на кухню цыкнул на певцов, подцепил батю под мышку, который уже дремал в углу на табуретке, и уложил в спальне на кровать, укрыв клетчатым пледом. Вскоре все затихли, улеглись кто где мог, кому на полу мать постелила, кто на диванах-кроватях, Пётр задремал в кресле напротив, завешенного простынёй трюмо, рядом с кроватью, где громко храпел измученный, пьяный отец. Сквозь дрёму он ещё много думал о том, что за последнее время, эти люди стали ему очень дороги. Он переживал за стариков и хотел заботиться о них. По большому счёту никого не осталось, кто бы в нём нуждался, конечно, не считая матери, которая жила далеко и находилась под надёжной опекой сестры. И ещё Клавдия. Самое удручающее было то, что он практически не владел ситуацией и имел весьма скудную информацию. Тягостные новости он получал от менеджеров страховой и туристической компаний, читал в газетах, интернете и уже редко слышал по радио и телевидению. Новость даже самая захватывающая или страшная, или сногсшибательная новостью остаётся первые два дня, а потом теряет свою актуальность, уступая другим, свежим известиям. Он достаточно успешный бизнесмен, который имел сеть автомастерских во многих городах области, он, привыкший всё держать под контролем, оказался бессилен, когда пришла беда. Мужчина мучительно, до скрежета в зубах, тосковал по этому мальчику. Его не было в жизни Петра целые семь лет и вот за последние два месяца, как он узнал о его существовании, очень многое изменилось. Бизнесмен поменял график работы и уже не находился в офисе по двадцать часов, отправлял в командировки своих заместителей, и даже, выписал доверенность на ведение некоторых банковских операций своему компаньону, чего раньше бы не сделал никогда. Однако, самая главная перемена произошла в душе. Пётр понял, что не одинок. Теперь он никогда не выпустит из виду этого Ёршика, так он его называл за короткий, светлый ёжик на голове. Мысленно мужчина строил грандиозные планы будущего для Василия. И вдруг все мечты рухнули. Он всегда знал, что хочет от жизни и вот, первый раз за много лет Пётр растерялся. Он не знал, куда идти дальше, что делать, и в образовавшиеся пустоты он запустил эту семью, которая нуждалась в его поддержке.
Мустафа был раздражён, но всячески старался скрыть это. В его доме, уже несколько дней гостили братья его жены. Мужчина, воздевая руки к небу, вспоминал слова из Корана:
«О, уверовавшие! Ищите помощи в терпении и молитве. Поистине, Бог– с терпеливыми».
Но наблюдать за этими недоумками, казалось, выше его сил. Два пятнадцатилетних парня-близнеца периодически приезжали из деревни на побережье, в курортный город, чтобы чуть-чуть подзаработать. А на самом деле, хоть какой-нибудь труд их интересовал в последнюю очередь. Они только и делали, что ели и спали, а вечерами попрошайничали на улицах города и возле пятизвёздочных отелей. Мустафе, как шефу туристической полиции, на этот счёт становилось безмерно стыдно. Он делал вид, что видит этих оборванцев первый раз, если приходилось вдруг встретить пацанов в городе. Их дети– девятилетний Хусейн и пятилетняя Зелиха с малых ногтей были приучены к порядку и труду, а эти два великовозрастных идиота задирали ребятишек, отбирая сладости и игрушки. Иногда в доме стоял неимоверный рёв и крики.
«Правильно говорит Коран, – думал он, сокрушаясь, – «Истиной является то, что из ваших жён и детей, есть враги для вас. Будьте внимательны по отношению к ним…»
Чтобы не сорваться на крик, он призывал жену и увещевал, что он, мужчина, зарабатывает деньги, а она должна готовить еду, и в конце концов навести порядок в доме! В противном случае… он и сам не знал, что может произойти в противном случае. Оставалось только ждать, когда гости наконец-то съедут. Самое интересное, что ждать на работе было гораздо комфортней, во всяком случае, здесь царила дисциплина и порядок. Мало помалу простуда покинула тело Мустафы. Он чувствовал себя гораздо увереннее ещё из-за того, что к расследованию подключились известный адвокат и представитель посольства из России. Перед ним лежали документы на шофёра-экспедитора Рамона. С фотографии смотрел крупный, мордатый парень с маленькими, чёрными глазками и волнистыми волосами, затянутыми сзади в хвостик. Мустафа уже на десятый раз просматривал досье, сам не зная, что хочет найти, скорее просто тянул время. Он ждал наряд полиции, который должен доставить колумбийца на беседу. А по большому счёту вопрос возник только один– что делал Рамон на территории отеля в день убийства, а именно возле того корпуса, где обнаружили тело мальчика. И от ответа будет зависеть всё остальное. Шеф полиции перевернул страницу: Рамон Херес иммигрант из Колумбии, тридцати двух лет. Проживает на территории Египта уже пять лет. Работает официально на сельскохозяйственную компанию «Grand Egypt Agro for import», которая обеспечивает местные курорты овощами и фруктами, а также импортирует свою продукцию за рубеж. Не женат, проживает недалеко от центра города в небольшой, съёмной квартире. В поле зрения полиции не попадал, подружек на квартиру не приводил, в употреблении алкоголя и наркотиков не замечен. Вопрос у Мустафы возник только один– за каким чёртом этот Рамон переехал из Колумбии в Египет. У него, вероятно, были друзья, приятели, но он оставляет семью– родителей, братьев на родине и бросает якорь у берегов Красного моря в одиночестве. А может причина как раз и есть? Надо выяснить, почему так поспешно парень покинул свою страну, и не тянется ли за ним шлейф неблагоприятных поступков. Раздался звонок. Дежурный офицер доложил, что наряд полиции вернулся ни с чем, без Рамона Хереса.
– Почему без Хереса? – возмутился Мустафа. – Они искали на работе? Опрашивали соседей? Ко мне, срочно!
– Они пишут доклад и через минуту отчитаются. Дело в том, что они обнаружили колумбийца в квартире, только уже мёртвого. Я отправил на место преступления экспертов.
Халил ждал, каждый день сидел как на иголках и ждал, когда приедут из полиции, или придёт детектив, чтобы поговорить с ним, или раздастся телефонный звонок. Он нервничал, был невнимателен на работе, плохо спал и почти не ел. О случившемся мужчина читал в газетах, видел репортажи по новостям. И самое ужасное состояло прежде всего в том, что его мечты рассыпались на глазах, надежды на создание семьи, на уютный очаг, на открытие частной клиники. Он растерялся, невероятно напугался и опасался ненужной огласки в случае, если эта жуткая ситуация даже косвенно коснётся его персоны. Криминальная история может сильно подпортить репутацию. Он же не торгует на развес чаем каркаде на базаре, не дрессирует обезьянок, чтобы они покорно обнимались с туристами перед фотокамерой, он не официант из забегаловки в старом городе в конце то концов! Он доктор, уважаемый человек! Но дни шли за днями и его благополучию и спокойствию ничего не угрожало, ему никто не звонил и не навещал. Араб понял и мысленно поблагодарил Клавдию за то, что она ничего не рассказала полиции об их связи и планах на будущее. Постепенно Халил начал успокаиваться и входить в привычный ритм жизни. Иногда плакал ночами от жалости к своей возлюбленной и к себе. Он молился рьяно, взывая Аллаха успокоить его душу и вселить надежду, надеялся, что всё как-то устаканится, и он опять окажется в жарких объятиях Клавдии. Халил пообещал себе, что как только всё закончиться, он совершит хадж в Мекку в долину Арафат, чтобы очиститься от грехов и начать жить в чистоте до того времени, когда тело и душа встретится с Аллахом. Самое странное, что его не посещали мысли