Они оба понимали о ком речь. Клавдия помолчала, она не была готова ни к встречам, ни к разговорам ни душевно, ни физически. Адвокат видел, как она замешкалась и не торопил с ответом.
– Я не знаю, наверное нет, пока не знаю… – пробормотала женщина, пряча взгляд.
– Хорошо, я оставлю вам свой номер телефона, вы сможете мне позвонить, если что-то будет нужно.
Но у адвоката имелись другие планы, надо было доиграть эту оперу до конца, и он надеялся, что позднее узнает что-нибудь новое об этом деле. Спускаясь по лестнице отеля, Гийом достал сотовый телефон и негромко, коротко о чём-то переговорил.
Клавдия долго стояла под душем, наслаждаясь водой, запахом шампуня и мыла, потом жёстко, докрасна тёрла маленькой мочалкой своё тело, смывая этот жуткий запах камеры. Вещи, которые она одевала в калабуше, просто свернула и выбросила в мусорное ведро, взамен вытащила из чемодана свежее бельё и лёгкое платье, оделась, включила громко телевизор. За время заточения Спиридонова получала информацию от старой египтянки, да из того, что выкапывала из глубин своей памяти и сознания. Как в той песне, подумала Клава:
«Тихо сам с собою, я веду беседу». И почему я не шизанулась в этих застенках? Правду говорят, что Бог посылает те испытания, которые ты можешь вынести».
Ей было интересно всё, что она слышала по ту сторону экрана: новости спорта, обвал валют, торги на биржах, чужие войны и курс рубля. Она не сразу услышала осторожный стук в дверь. Клавдия пошла открывать, подумав, что из ресторана принесли ужин, но на пороге стоял Халил. Как она мечтала и как боялась этой встречи. Так много ужасного произошло, пропастью разделяя прошлое и будущее. Она растерялась, потому что не знала, что ей делать с этой любовью, как можно вернуть отношения, и нужно ли что-то возвращать? И, постояв пару секунд, рассматривая друг друга обнялись. И всё теснее прижимаясь, жадно целуясь, кривыми путями, не отрываясь друг от друга двигались к кровати, стягивая одежду. По пути уронили чемодан, подушки полетели на пол, покрывала и простыни сбились в кучу. Они неистово переплелись телами и еле разлепились, услышав стук. Клавдия, накинув смятое платье, чуть приоткрыла дверь, взяла у официанта картонные коробки с едой, и только поблагодарила сухо-денег на чаевые у неё не было. Нехитрый ужин разместили посередине кровати. Ели молча, сидя напротив друг друга. Халил взял её руки и спросил:
– Как ты себя чувствуешь?
– Плохо, душа болит.
– Ты любишь меня?
– Я люблю тебя, как никогда.
– И я люблю тебя.Что мы будем теперь делать?
– Я не знаю Халил, я про себя ничего не знаю. Меня обвиняют в убийстве…
– Да Клава, адвокат мне всё рассказал, – перебил её Халил, – но ты должна верить, что всё будет хорошо, всё проясниться, мы выполним наши желания, и ты вернёшься ко мне.
Клавдия тихо заплакала, она уже теряла последние частички веры в то, что произойдёт что-то хорошо. Он обнимал её, гладил по голове, целовал руки, плечи, говорил нежные слова, уговаривал и убаюкивал. Клава слегка отстранилась, вытерла слёзы:
– Халил, это же ты дал деньги на адвоката?
Он замешкался, потом заговорил всё быстрее и убедительнее:
– Нет…ты пойми, у меня просто нет таких денег. Наоборот, я хотел просить у тебя на открытие нашей клиники. Помнишь, мы мечтали с тобой! Я уже нашёл помещение, и внёс залог двадцать процентов.Через два дня необходимо внести остальную сумму.
Клава посмотрела на него, как будто видела его в первый раз и осторожно спросила:
– А остальная сума это сколько?
– Сорок пять тысяч долларов.
Клавдия растерялась:
– Халил, а почему ты решил, что у меня есть такие деньги, и что я их тебе отдам? Ах! – Она вспомнила, как при первых встречах травила байки, что имеет бизнес, что она дама обеспеченная и занимается недвижимостью в своей стране.
– Но как? Мы же с тобой семья. Мы имеем орфи брак, и как только всё успокоится, мы поженимся официально, со всеми документами и правами для тебя.
Клава нервно хихикнула, потом просто начала нервно хохотать. Он смотрел молча, не понимая, что с ней происходит и как на это реагировать. Успокоившись кое-как произнесла:
– Да нет у меня денег, и не было никогда, нет бизнеса с большим доходом! Есть лишь небольшая квартира в Сибири, и работаю я массовиком –затейником в клубе, это тот же аниматор, который работает целый месяц за 200 долларов! Самая большая драгоценность в этой жизни был мой Василий, и того я не уберегла!
Женщина помолчала обессиленная, потом встала и пошла к дверям:
– Тебе надо идти Халил, нас не должны видеть вместе. Да и устала я, просто хочу спать. Калабуш страшное место.
Халил был обескуражен и растерян. Он поднялся, надел рубашку, натянул брюки и, когда вытаскивал очки из кармана выпало что-то мелкое. Клавдия заметила краем глаза и забыла тот час же.
– Можно я провожу тебя завтра?
– Я в полиции про тебя ничего не рассказывала, так и не надо лишний раз привлекать внимание. О тебе знает только адвокат, но он ничего не рассказал, иначе тебя бы уже допросили.
Он резко повернулся, прижал её к себе крепко, портом сполз перед ней на колени и не отрываясь, уткнувшись в подол платья, тихо заплакал причитая что-то по-арабски. Так и стояли не считая времени. Клавдия прислонилась к косяку двери высокая, с пустыми глазами, распущенными, ещё влажными волосами, и Халил сидел у её ног, о чём-то просил своего бога на своём языке. И их мысли и тела последний раз были вместе. Они оба понимали это. Понимали, что уже никакая сила не сможет соединить руки и души. Их часы отсчитывали разное время.
– Прости меня Клава, во имя Аллаха милостивого и милосердного, умоляю прости.
Кажется она не спала, а бредила. Мысли будоражили сознание не пуская сон, но от усталости она периодически отключалась. Дождавшись рассвета, лёжа на мятых, влажных простынях, Клавдия решила нарушить запрет и пока в отеле ещё не проснулась жизнь, отправилась к морю. И в чём была одета, так в воду и вошла. Она не останавливаясь уходила всё глубже и глубже пока не скрылась с головой. Тёплая, солёная вода сомкнулась над ней. Клава видела, как рядом проплывали диковинного цвета рыбы, кораллы дышали извилистыми губами, и вдруг она не почувствовала дна под ногами, стала биться, пытаясь прыгнуть, глотнуть воздуха, разрезая руками воду, хлебая солёную жидкость. Казалось сердце разорвётся от нехватки кислорода. Ноги почувствовали опору и она оттолкнулась, и только губы над водой схватили глоток. На берег Клавдия выползала на коленях, её рвало солёной водой и остатками ужина. Обессиленная, измученная она сидела на берегу. Её колотил озноб, хотя солнце уже пекло нещадно.
Спиридонова была готова в дорогу. Изрядно похудевшая, бледное, с налётом загара лицо, волосы убраны в хвост, большие очки и ни грамма косметики. Клавдия знала, что встречи с журналистами не избежать, но давать комментарии, и множить свою сомнительную популярность она не собиралась. Женщина взяла чемодан, чтобы поставить ближе к выходу и заметила, как на плиточном, терракотовом полу что-то блеснуло. Клава подняла с пола маленький серебристый крестик. У неё закружилась голова, она присела на краешек кровати. Это был Васькин крестик, это она поняла точно! Но как он попал в эту комнату? Номер в котором произошла трагедия находился в другом здании, там проводили уборку много раз, да и полиция обыскала каждый сантиметр. Клава потёрла виски . Мысль, которая пришла в голову показалась невероятной и жуткой– крестик выпал из кармана брюк Халила, в тот момент, когда он одевался и доставал из кармана брюк очки!
Адвокат просчитал всё верно, когда позвонил Халилу и предложил навестить Клавдию перед её отъездом. Интуиция подсказывала, что египтянин обязательно придёт. Хотя осталось совсем мало времени для организации этой встречи, руководство отеля обеспечило присутствие всех сотрудников, которые работали в отеле в день убийства. Как и в тот день повар ресторана стоял на втором этаже и курил у окна, сантехник, нагнувшись в кустах чинил кран из которого в декоративный кувшин фонтанчиком текла вода, садовник ползал на коленках в цветнике вырывая сорняки, и на кажущийся послеобеденный покой и безлюдность территории отеля, все они могли видеть этого человека. А адвоката интересовал только Халил, который утверждал, что не находился в этот день в отеле. И ещё он вспомнил, что так насторожило его при первой встрече. В один момент Халил разволновался от неудобных вопросов и стал перемешивать сахар в чашке с кофе левой рукой. «Вот оно! Халил был левшой, хотя хорошо владел обеими руками, но когда нервничал или волновался, то отключал контроль.»
Свежее и прекрасное утро началось с хорошего настроения. Адвокат с удовольствием выпил ароматный кофе, вместо завтрака вкусно выкурил сигарету. Он любил эти приятные мелочи и позволял даже пару сигарет, когда дело, которое он вёл уверенно катилось к успешному завершению. Гийом надел белую рубашку, отутюженные брюки, часы, очки, сделал несколько звонков и отправился на встречу к шефу туристической полиции Мустафе.
Они тепло поприветствовали друг друга и после нескольких общих фраз перешли к делу. Адвокат сел за стол, с триумфальным видом достал из портфеля бумаги и положил перед Мустафой. Он рассказал об истории отношений Клавдии и Халила, об их встрече прошлым вечером. Как карты веером разложил листки с показаниями персонала отеля, которые опознали в Халиле посетителя. Именно его видели в день убийства. Шеф полиции уже сбросил это дело со своих плеч и слушал адвоката больше из вежливости:
– Хорошая работа, господин адвокат, мои люди не смогли нарыть эту информацию. Как вам это удалось?
– Это стечение обстоятельств. Всё началось с того, как мы встретились с коллегами за обедом. Я заикнулся, что веду дело русской, которую подозревают в убийстве собственного ребёнка. И мой приятель сообщил, что видел сюжет по телевизору об аресте этой женщины и вспомнил, что несколько месяцев назад делал орфи-брак для неё и одного египтянина. Ну а что вам не сообщил, так это сами понимаете– профессиональная этика.