Постепенно я собирал эту мозаику, но ключевые детали все так же от меня ускользали.
Пока я размышлял об этом, дворецкий проверил наши приглашения и пропустил нас в особняк.
Я не любил джентльменские клубы. После того как вместе с наследством мне на голову свалились и некоторые дядюшкины связи, мне приходилось иногда оказываться в таких местах, и каждый раз после этого я чувствовал себя выжатым в чай лимоном, брошенным в дальнем углу кухни нерадивой кухаркой.
Валентайн же плыл сквозь клубы табачного дыма с таким видом, словно каждое воскресенье где-нибудь заседал. Я старался держаться за его спиной, исподтишка наблюдая за окружающими.
Здесь собралось десятка два мужчин, вид которых кричал о богатстве. Дорого пошитые костюмы, напомаженные усы и драгоценности, выставленные напоказ, выдавали в них представителей среднего класса, изо всех сил стремящихся показаться аристократами.
Истинные аристократы же смотрелись намного скромнее на их фоне, однако от внимательного взгляда не укрылась ни идеальная осанка, ни любопытно-снисходительный взгляд людей, не пытающихся ничего никому доказать.
К моему удивлению, я заметил и нескольких женщин в платьях, пошитых по последней моде, беседующих у окна. Обычно в джентльменские клубы женщинам вход был закрыт. Но ради аукциона владельцы клуба «Джемесон», видимо, решили изменить правила.
– А вот и то, что нужно, – усмехнулся Валентайн и решительно направился к женщинам.
Высокая брюнетка в темно-синем шелке обернулась, и я узнал леди Рейвеншторм.
– Боже мой. – Она округлила глаза. – Мистер Хэйзел и мистер…
Она бросила короткий взгляд на Валентайна.
– Смит, – с улыбкой ответил он. – Я использую связи, но имя предпочитаю свое.
– Не ожидала встретить вас здесь. Неужели вы по работе? – Она отошла в сторону, вынуждая нас пойти за ней, подальше от уже навостривших уши приятельниц.
– Какая работа в столь прекрасном обществе? – беззаботно рассмеялся Валентайн. – Мы, в конце концов, те еще прожигатели жизни и наследства, разве не так? К тому же сюда нас пригласил друг. Невозможно отказать!
– И кто же этот друг? – Веер леди Рейвеншторм лег на грудь Валентайна, принуждая к допросу.
– Его имя – профессор Коул.
– Джаспер? – поразилась она.
– Вы знакомы?
– Да, конечно, он играет в покер с моим братом каждый третий четверг месяца. – Леди Рейвеншторм улыбнулась. – Чуть не заразил его этой египетской болезнью. К счастью, у него есть я…
– Но вы же тут, – не удержался я.
– Любую женщину интересуют тайны. К тому же я здесь от лица брата. Он у меня коллекционер. Вдруг попадется симпатичная безделушка?
Я поймал себя на том, что выискиваю взглядом, не приколот ли где к платью леди Рейвеншторм уже знакомый нам знак. От нее это, конечно, не укрылось. Она поманила меня веером, вынуждая склонить голову к ней.
– Я догадываюсь, что вы здесь неспроста. Слухи уже ходят по Лондону. Если вам нужна помощь, можете положиться на меня.
– Нас интересует одна вещь, – на грани слышимости проговорил Валентайн. – Она была украдена у знакомого нам коллекционера, и есть подозрения, что его будут пытаться передать через этот аукцион вместе с другими вещами…
– Это же не ваш профиль, Валентайн! – Леди Рейвеншторм округлила глаза. – Разве не должен инспектор Браун…
– К сожалению, именно что наш, – вздохнул я. – Происходит что-то нехорошее, и поэтому мы хотели бы… Как-то помочь…
– Есть ли что-то особенное среди тех, за кем вы сюда пришли? – Ее взгляд стал серьезным.
Воистину, деловой хватке этой леди позавидует любой мужчина!
Я торопливо объяснил, как выглядит знак принадлежности к «Обществу Осириса».
– Звучит знакомо… – Она кивнула. – Встретимся после аукциона. Я буду внимательно наблюдать.
– Шерил, и вот еще вопрос. – Валентайн подхватил ее под локоть и повел к напиткам. – Мы открыли на пробу торговлю изумительными чугунными украшениями, делает один талантливый юноша. Не окажешь ли мне честь надеть их на какой-нибудь прием?
Леди Рейвеншторм прижала веер к губам и кивнула.
Я посмотрел им вслед, но не пошел за ними, рассудив, что Валентайн дает мне возможность как следует осмотреться. Все-таки вдвоем мы с ним были слишком приметны.
Возникший рядом официант с белым полотенцем, перекинутым через руку, предложил мне шампанского. Я взял бокал, исключительно для приличия – пить я не собирался. Но в таких местах мужчина без шампанского или виски в руках будет выглядеть белой вороной.
Краем глаза я заметил, как Валентайн прикуривает сигару. Я разозлился на то, что он так легко поддается дурным привычкам. Но Валентайн поднял голову и посмотрел на меня через весь зал – так открыто и насмешливо, что я тут же устыдился минутной вспышки. Конечно, для него это такая же маскировка, как бокал шампанского в моей руке.
Я отсалютовал ему шампанским и неспешно пересек гостиную, выходя в коридор. Мой взгляд рассеянно скользил по гостям, словно я пытался вычислить среди них знакомых. На самом деле я отмечал каждый лацкан, на котором видел крюк Осириса.
Каждый, кто носил этот знак, мог быть виновным в смерти мисс Лорен.
Эта мысль приводила меня в отчаяние. И она же придавала сил, позволяя сохранять внешнюю расслабленность и поддерживать светскую беседу со знакомыми, которых, к сожалению, я все же встретил – все больше старых приятелей моего дядюшки, для которых я был «тем глупцом Дорианом», которому улыбались в лицо и открыто осуждали за спиной за выбранное дело.
Я усмехнулся. А ведь стоит кому-то их них оказаться в шаге от гробовой доски, и они немедленно вспомнят о том, кто обязательно сделает для них скидку, не так ли?
– Мистер Хэйзел! – услышал я за спиной взволнованный голос, и моя усмешка уступила место искренней улыбке.
Я повернулся:
– Профессор Коул!
Профессор Коул с живостью пожал мне руку.
– Я так рад, что вы пришли! Уверяю вас, будет очень интересно! А где же ваш компаньон?
– Встретил старую знакомую, он скоро подойдет. Вы не просветите меня, как все устроено? Никогда раньше не доводилось посещать закрытые аукционы, поймите меня правильно…
– О, ничего сложного нет! – оживился профессор Коул и повел меня вперед, к закрытым пока дверям в главный зал. – Правила напомнит аукционист. Самое важное – никто за пределами этого места не должен ничего знать о том, что происходило здесь.
Я не успел расспросить Валентайна подробно и смутно представлял, что именно будет происходить, потому профессор Коул поспешил просветить меня. Я узнал, что торги проходят в открытую – это значило, что аукционист выставляет предмет на торг и каждый участник может назвать свою ставку, которая останется таковой до тех пор, пока кто-то другой ее не перебьет. Предмет достается тому, кто назвал самую высокую ставку.
– Однако есть нюанс, – тоном лектора продолжил профессор Коул. – Здесь часто используют аукцион со свечой. Свеча отмеряет время длительности аукциона, таким образом, нельзя точно рассчитать… и сделать ставку в последний момент. Вам все понятно, друг мой?
Я неуверенно кивнул, решив, что уже на месте смогу разобраться лучше. Профессор Коул похлопал меня по плечу, его добродушные глаза смеялись:
– Сложно только в первый раз, друг мой! Вы еще втянетесь!
Я имел серьезные сомнения на этот счет. К счастью, к нам подошли Валентайн и леди Рейвеншторм.
– Джаспер! – Она протянула ему руку для приветствия. – Как я рада вас видеть. Сегодня будет увлекательный вечер, не правда ли?
Валентайн увлек меня в сторону.
– Вы готовы, Дориан? – мягко спросил он мне на ухо.
– Знать бы еще к чему, – проворчал я в ответ. – Здесь каждый второй, кажется, принадлежит к этому «Обществу Осириса», но что это нам дает?
– Лишь понимание, что осторожность превыше всего. Смотрим, слушаем… – Он улыбнулся так, словно происходящее в самом деле доставляло ему удовольствие. – Присматриваем новых клиентов.
– Валентайн!
Он приложил палец к губам.
К дверям потихоньку стекались гости, и вот дворецкий распахнул двери, запуская всех в аукционный зал.
Стулья стояли ровными рядами, с проходом между ними – как в театре или в церкви. Мы с Валентайном сели ближе к выходу. Леди Рейвеншторм, подмигнув нам, прошла вперед и заняла место по центру рядом с профессором Коулом.
Зал наполнил гул голосов, джентльмены и дамы перешептывались, смеялись, двигали стулья, шикали друг на друга, шуршали подолы платьев, скрипел пол, щелкали портсигары… У меня заныли виски.
Я невольно прикусил губу и опустил голову, силясь отогнать новый приступ. Валентайн незаметно накрыл мою руку своей и большим пальцем погладил ладонь.
– Все в порядке? – участливо спросил он.
Я судорожно кивнул.
– Пройдет. Не обращайте внимания, – облизнув губы, торопливо сказал я. – Мы здесь по делу.
– Я помню, – пробормотал он. – Но если вам станет хуже, мы немедленно покинем это милое общество.
Я надеялся, что нам не придется этого делать. Шум постепенно стихал, воцарялась тишина, точно перед представлением. На импровизированную сцену вышел человек в черном фраке, с вихрастой челкой и моноклем в правом глазу.
– Дамы и господа! – объявил он, похлопав в ладоши.
Руки у него были в кипенно-белых перчатках.
– Я рад приветствовать вас на пятом закрытом аукционе в клубе «Джемесон»! Здесь собраны лучшие диковинки, и в этот раз темой нашего аукциона станет то, что захватило Лондон и объяло жаром наши сердца! Таинственный Египет! Восхитительные сокровища фараонов! Мы рады приветствовать среди нас членов «Общества Осириса», которые более всех нас заинтересованы в предметах, что будут представлены вам сегодня! Поаплодируем же им!
Раздались дружные аплодисменты. Валентайн подхватил всеобщий ажиотаж, я же лишь вежливо похлопал в ладоши. Меня нервировал шум, нервировал блеск значков на лацканах сюртуков представителей не такого уж и тайного общества, и больше всего я мечтал вернуться в бюро, к гробам и мертвецам, в холодный могильник, и провести там остаток своих дней в тишине и покое.