Иногда не запоминаю их имена поскольку Адам часто менял персонал. Никому нет доверия, даже близким. Он толком не рассказывал о своей семье и кажется это больная для него тема. А в нашей паре непостоянна и склонна к незрелым поступкам, оказалась я. Лимит терпения исчерпан. Удивляюсь, как он меня еще не вычеркнул из жизни? Со мной одни хлопоты.
— Адам Александрович запретил вам ездить одной, только в сопровождении.
Кстати, новые правила. Тотальный контроль, без него никак.
— Эх, ладно, — запрыгиваю в машину. — Поехали.
Приезжаю в детский дом и дивлюсь всякий раз, когда смотрю на него. За эти месяцы, он колоссально преобразился. И все благодаря щедрости одного человека. А я ведь не просила. Адам знает насколько дорого моему сердцу это место. Понимает, уважает мой выбор и помогает. Лишнего не скажет. Его поддержка бесценна. Люблю, люблю. Бесконечно. И надеюсь у нас все наладится.
Громкий голос маленького хулигана мигом доносится по округе:
— Агатаа!! — со всех ног бежит в мою сторону Леша.
— Милый мой! Я соскучилась, — обвивает талию, прижимается сильнее.
— И я. Тебя не было неделю. Где ты пропадала? — возмущенно топает ногой.
Черт! Из-за недавних событий, свалившихся на меня, я совсем забыла о детях. Несмотря на то, что здесь работают замечательные люди, им нужна забота и внимание.
— Извини. Я привезла тебе подарок. Посмотришь? Там в машине, спроси у Вадима.
— Урра!
Весело подпрыгивает и с довольной физиономией идет открывать гостинцы.
Захожу внутрь, а навстречу мне идет расстроенная Аня.
— Ты чего, малыш?
— Привет, — смущенно отводит глазки. — А ты… когда приехала?
— Минут десять назад где-то.
— Ясно. Ты случайно не видела Лешеньку?
— Случайно видела. Он вооон там, — показываю через окно на мальчишку, в костюме пирата. И когда только успел?
— Я расскажу тебе по секрету, — подманивает рукой и шепчет в ухо. — Мне он нравится.
— Ого! — нарочито удивленно восклицаю. — Ничего себе. Это же здорово!
Резко сникает так, что слёзы начинают капать из глаз.
— Нет. Он меня не любит!
— Аня ты же ему все ноги отдавила на танцах.
— Я не специально, — скрещивает руки перед собой.
— Да-да.
— Не хочешь не верь! Больно надо.
— И футболку отрезала ему не ты?
Чуть отходит, округляя очи.
— Он тебе рассказал?
— А кто же еще? — смеюсь в голос.
— Это потому что Леша смеялся над моим платьем. В горошек помнишь?
— Естественно, мы с тобой его выбирали.
— Нет мне прощения, — серьезно говорит.
Вновь вспоминаю Адама. Еще малость и я сама расплачусь.
— Простит, — неуверенно произношу. — Поговори с ним. Думаю, он поймет, что ты не со зла это делала. Ань, ты же у нас самая смелая. Не грусти, лучше улыбнись. И позови всех ребят. Там в машине пусть возьмут каждый сам для себя. А тебе я пальто красивое купила. Померишь?
Решительно кивает, вытирая влагу с милого личика и зовет всех остальных.
Так незаметно время подходит к вечеру. Бедный Вадим держался как мог, его окружили дети и одновременно перекрикивая друг друга.
Попрощавшись со всеми, отправилась домой. Мысли немного собрались в кучу. Комично, но после того как я выслушала тираду Анюты и пришла к выводу, что достаточно.
Нам с Адамом необходимо поговорить.
Поэтому сегодня я решила раскрыть себя. Легла на кровать, а уснуть не получилось, ворочалась сбоку на бок.
Лучше ждать.
Поздно ночью, матрас подо мной прогнулся, мурашки появились по всему телу.
— И сколько ты так будешь притворяться? — бодрый голос Адама, заставляет меня подпрыгнуть.
Прикусываю губу. Ах, да. Забыла учесть предприимчивость моего мужчины. Всегда наперед событий. После случившегося он особенно внимателен.
— Давно заметил?
— Хочешь что-то сказать? — отвечает вопросом на вопрос.
Садится на край постели, ко мне спиной, смотря куда-то вдаль.
Ночной город. Некогда любимые мгновения. Это могло закончиться очередным нашим слиянием. Трепетным и желанным для обоих.
— Да, — робко отвечаю. — Мне не хватает тебя. Пожалуйста вернись.
Молчит. Выбираюсь из-под одеяла, подхожу ближе, опускаясь на мягкий ковер и кладу голову на его колени. Мой судорожный глубокий вдох утопает в тишине комнаты. Дышать тяжело. По натянувшим мышцам, можно понять Адаму тоже.
— Скажи же что-нибудь прошу, — одной рукой медленно поглаживаю его бедро. — Только не молчи.
— Я узнал.
— Что? — поднимаю лицо, глядя на арктический лед его глаз.
— Кто. Посмел посягнуть на мое.
— Не понимаю.
Если это то, о ком я думаю.
— Я хотел оставить его «без того единственного, что у него есть». Это его слова, не мои. Оторвать ему его сморчок не проблема, но пожалел. Спрашивается зачем? Ну я же не зверь какой-нибудь. Бедняга лишился рук.
— Боже… — впиваюсь ногтями в ладонь.
— В следующий раз будет знать. Нельзя трогать чужих женщин.
Пытаюсь встать, но не выходит. Адам давит на макушку, принуждая принять ту же позу.
— Слушай дальше. Никаких истерик. Он хотел тебя изнасиловать, а я всего лишь обезвредил того, кто причинил тебе вред, а может и другим. Не думала об этом?
— Неет, — зубы начинают трястись то ли от холода, то ли от страха. — Ты руки ему сломал? Что значит лишился? И как ты его нашел?
— Слишком много вопросов. Не думай об этом. Лучше о себе, — большим пальцем проводит по губам, — и о наших дальнейших взаимоотношениях.
Дрожь пронзает все тело.
— Скажи правду. Я тебе больше не нужна?
— С чего такие выводы? — изогнул бровь.
— Ты не разговариваешь со мной.
— По-твоему, чем мы сейчас занимаемся? — аккуратно распутывает мои волосы. Боюсь представить в какой мере плохо я сейчас выгляжу. — Красивая.
Ложь, но приятно. Очень. Знать, что для любимого человека ты прекрасна в любом виде.
— Я не про сегодня.
Он взял меня за подмышки как маленького ребенка и посадил к себе на колени, уткнувшись лоб в лоб.
— Я понял.
— И не ответил, — обхватываю руками его шею.
— Это моя фраза, — в голосе улавливаю иронию.
— Да? — языком прочерчиваю линию его уст. — Разрешаешь взять в аренду?
— Долгосрочную, — его губы неутолимо впиваются в мой рот, а руки не менее требовательно и настойчиво обследуют территорию как в первый раз.
Бросает на спину, одной рукой снимая шорты с трусиками, второй задирая майку до шеи, открываю взор на грудь. Судя по темному взгляду, Адам жадно впитывал в подкорку сознания мой образ.
— Подожди… — стараюсь восстановить сбившееся дыхание. — Остановись.
— Никогда.
— Мы не договорилиии! — вскрикиваю от первого толчка вглубь лона.
— Я все сказал, — прохрипел он.
Вышел и снова вошел, проникая еще глубже.
— Но… — теряю связь с реальностью.
Не имеет значения, когда Адам рядом.
Соединив мои кисти воедино, продолжает мощно двигать бедрами. При каждом толчке чувствовала, как его член увеличивается в размерах.
— Агата… — произнес так, как будто это было какое-то грязное слово.
Набрасывается на мои губы как изголодавшийся демон. Я истосковалась по нашей близости. Неимоверно. Спальня наполняется безумной страстью. Наша плоть сплетается в любви и пороке. Стоны мои или его разлетаются вокруг. Слышится биение наших сердец.
Спина выгнулась дугой. Низ живота пульсировал, закручиваясь спиралью. Дрожь… И меня накрывает ярчайший экстаз. Мир разлетается на миллион осколков. По жилам разливается тепло.
— Адааааам! — кричу, но уже не от боли, а от наслаждения.
Он смотрел, как я содрогаюсь, раскрывая рот. Ускорился и кончил мне на живот, размазывая сперму по изученному периметру моего тела.
— Снова?
— Спи.
Зевая, укусил мое плечо.
— Больно же! — всхлипываю. — А как же наша беседа?
— Господи, женщины, — перекатывается на спину, увлекая меня за собой так, что я оказываюсь, лежа на нем. Излюбленное положение. — Завтра. Все завтра.
Глава 26
“Подозрение
всегда живет
в душе преступной:
каждый куст кажется
вору сыщиком.”
Агата
С тех пор как мы помирились прошло две недели, но тревожные мысли не исчезали ни на миг. Наверное, стоит радоваться тому, что Адам нашел того самого человека в клубе. Он наказан. Однако облегчения нет. И вряд ли будет. Возможно он прав и нужно отпустить эту тему, не задавать лишних вопросов, поскольку все решено. Только каким путем? А в голове стучало набатом: «Бедняга лишился рук». Страх, окутавший все тело, парализовал и толкает на необдуманные поступки. Знаю, что дорого поплачусь за это. Например, узнать больницу, наведаться и… сделать хоть что-то. Может помочь? Сказать: «Прости».
Нет.
Я боюсь увидеть другого. Зайти в палату, а там никого. Пустота. Лучше сломанные руки, чем лютая смерть. Благо Адам не имеет привычки врать. Пожалуй, не скажет, но ложь из его уст звучала бы абсурдно. Это еще одна из черт за что я его так сильно полюбила. Мне не хочется видеть в нем изъяны. Для меня их нет. Ревность? С его стороны, это чрезвычайно враждебно… Вспомнить хотя бы то, как он отреагировал на Леонида. Злость, ненависть, раздражение, презрение и надменность. На самом деле, список обширен. И никогда не понятно где та самая грань… Случится ли такое, что в один день, он не сможет сдержать своих демонов, которые рвутся наружу. Позволит ли себе вольность совершить самосуд над живым человеком? В груди бьется протест. Две ипостаси. Адам не сможет этого сделать. Он не такой. Меня ведь прощает. Будь я на его месте, давно бы сбежала. Дикость.
— Агат, ты не переоделась? — голос Маши заставляет очнуться от мрачных мыслей.
Господи, сколько же мусора в моей голове. Это бессмысленный поток. Не останавливается, идет дальше и разрушает всю систему.