— Несколько обидно, знаешь ли.
Поднимает футболку, и раздвинув членом влажные складки плоти одним мощным толчком глубоко входит в меня. Это контраст между нежностью и грубостью возбуждает не на шутку. И я становлюсь плавленой как сыр, растекаясь под его давлением, убегая от себя и своих принципов, порождая мурашки по коже…
Стиснул ягодицы с такой силой, что, наверняка, останутся синяки, заставляя двигаться в его ритме.
Бешено.
Неутолимо.
Дико.
Отчаянно.
Яростно.
По кухне разносились лишь мои стоны и его задыхающееся, но тяжелое, напряженное дыхание. Я всхлипнула от избытка переполняющих чувств, гладя его спину, успокаивая и веря в наше совместное будущее.
Его удары становились все более мощными и требовательными, мышцы сводили от судорог, тугой узел внутри скручивался до предела.
— Агата…
Он всегда произносит мое имя перед тем как выплеснуть свое семя в мое жаждущее лоно. Так и есть. Противостоять ему невозможно.
Я такая слабая….
Ощутила, как слезы набежали на глаза. Меня еще трясет, и я не могу успокоиться. Полное опустошение.
— Не смей, — прижимает мое лицо, самозабвенно зацеловывая щеки, шею и ключицу. — Я только твой.
От его признания что-то по-детски радостное расцветает в душе.
— Навсегда?
Он немного отстранился, продолжая держать меня за руки и окутывая тёплым проникновенным взглядом.
— Не сомневайся в этом.
Я поехала на работу в бодром расположении духа. Нет! Я пылала любовью и счастьем, улыбка не спускалась с моих уст.
Сегодня с ребятами мы разучиваем современный сценический танец, который использует самые различные направления и техники. Танец, в котором каждое движение наполнено энергией и эмоциями. Он как нельзя кстати подходит этому дню. Хотелось открыться миру и кричать без устали, забывая обо всем плохом…
— Агата!
Оборачиваюсь и вижу Лео, надвигающегося прямо на меня. Странно, он еще ни разу не был в моем новом помещении под студию. Отчего? Всем известно.
— Привет, — вид его был крайне неоднозначный, как будто он бежал стометровку, не останавливаясь. — Какими судьбами?
Я ему нагрубила прошлой ночью. Парень мучается, а мне хоть бы хны.
— Солнце, а давай я тебя подвезу после работы, хорошо?
— У меня есть водитель, — отвечаю, как на автомате, но тут же переспрашиваю: Для чего?
— Раньше мы проводили много времени, — замялся он. — Может как в старые добрые?
— Прости, но Адам не разрешит.
Боюсь, что все плохо обернется для всех нас. Лучше соблюдать дистанцию.
— Вечно твой Адам! — пинает коробку, из которой вываливаются коврики. — Сама потом жалеть будешь! Я ведь спасаю тебя!
— Господи! — наклоняюсь собрать все с пола. Еще и детей напугал. — Лео! Не сейчас, иди домой, потом поговорим!
— Я предупредил, — цедит сквозь зубы. — Поехали со мной, и никаких проблем не будет.
— Чего? — настроение испорчено, и плакать до боли хочется. — С тобой все в порядке? Ты угрожаешь мне!?
— Жаль, что ты сделала свой выбор.
— Лео…
— Я сделал все, что мог. Помни.
Он уходит стремительно быстро, так же, как и собственно появился.
— Агата! — вздрагиваю, когда чувствую маленькие ручки, тянущие майку. — Мы готовы!
А я вот нет.
Мои движения оставляют желать лучшего. Поэтому я отпускаю ребят пораньше. Не могу так. Всю тренировку меня меня не отпускало чувство тревоги, и настроиться не получалось. По какой причине он так поступает со мной? Сначала Андрей, теперь Лео. Я не могу понять их мотивы. Что ими движет? Месть?
Одеваюсь в два счета, и на лифте спускаюсь в паркинг. Удивительно, света нет. Не люблю темноту, но делать нечего. Иду напрямик, не разбирая дороги, пока не слышу шорох сзади.
— Вадим? — испуганно шепчу.
В ответ тишина, а следом в нос ударяет запах хлороформа.
— Нет! — пытаюсь вырваться из хватки, но меня уже насильно затакливают в машину, с легкостью ломая сопротивление.
Теряю равновесие и проваливаюсь в темноту…
Последнее, что приходит в голову это слова Лео:
«Я предупредил»
Глава 36
Не выражайте
никаких опасений,
не то вы навлечете на себя
именно ту опасность,
которой боитесь.
Агата
Просыпаюсь от чувства холода во всем теле, словно меня облили ледяной водой. Я с усилием разлепила глаза и обнаружила себя лежащей на полу. Вокруг была черная тьма, и от этого пространство безжалостно уменьшалось. Память постепенно восстанавливалась, а отрывки из случившегося нападения сыпались ворохом на мою бедовую голову. Впервые в такой ситуации, и должно быть в последней. Адам подобного не допустит, закроет в доме, посадит на цепь, но не разрешит выйти за пределы своего цепкого взгляда.
— Точно!
Лихо соображаю, ощупывая запястья, однако на них нет часов. Значит и надежда на спасение вновь угасает. Обессиленно откидываюсь на неровную поверхность. Надо было не идти на работу, а сидеть и ждать Адама. Где он сейчас? Забил тревогу или еще не доложили? Я уверяю себя, что он найдет, а пока лишь кольцо на пальце лелеет душу. Да, именно оно.
— Стой.
Оборачиваюсь видя безмятежное лицо Адама. Как будто и не было тех часов разврата, тех запоминающихся слов «Я только твой». Моменты нашей близости опьяняют, подчиняют волю и оставляют трепет на сердце. Научиться бы хоть немного управлять разумом, как делает это он.
— Протяни руку, — хмурюсь, не понимая его намерений, хотя этому наглецу не нужно никакое разрешение. Он беспардонно выхватывает ее, продевая на палец прохладный предмет. — Идеально.
Удивленно смотрю на прозрачный и чистый, как горный воздух бриллиант и белое золото, в которое он вставлен. Свет проникает в него со всех сторон, играет в гранях, передавая мое волнение.
Я потеряла дар речи, никогда ранее не увлекалась украшениями, но это прекрасно.
— Адам, — на глазах наворачиваются слезы. От счастья. От любви к моему…мужу. Это так непривычно. — Ты делаешь мне предложение?
— Можем устроить торжество, — спокойным тоном, не обращая внимание на вопрос. — С твоим отцом мы наладили язык, поэтому дороги открыты.
— Коньячку выпили? — весело усмехаюсь.
— Да, — коротко резюмирует он.
Что ж, краткость — сестра таланта.
— На правах твоей жены, — прочищаю горло, тем самым привлекая его. — Я запрещаю тебе уезжать, не поговорив со мной об этом заранее.
— Что-то еще? — нагибаясь за своим портфелем, совсем неучастливо спросил мой «муж».
— На телефон отвечай хоть немного. — с упреком. — Можешь не присылать смайлы, но прошу обратную реакцию!
— В кабинете остался, — выпрямляется и закидывает на плечо сумку. — Я не успел купить новый, а Матвей слепой идиот.
Замечательно! Мы оба без средств связи!
— А ты его не брал с собой? — приподнимаю брови, гадая кто мог ответить на вызов.
— Забыл, — голос стал приобретать грозные нотки. — В суматохе.
— Очень странно, — подозрительно косясь на вмиг преобразившуюся мину. — Почему тогда женщина отозвалась иначе?
— Ich werde sie töten. (Я убью ее.) — устало потирает нос.
— Именно так она и выразилась. На немецком. Кто она? Знаешь ли, — кусаю губу, — сей язык не мой конек, поэтому уж прости, поняла только «Я вас слушаю» и «Адам скоро придет».
В его голубых глазах сверкали ослепительные искры, а частое шумное дыхание выдавало еле сдерживаемую ярость.
— Я немного потряс твоего Леонида, поэтому ходи с Вадимом везде, — хамски меняет тему. — Пусть поднимется к тебе в зал.
— Что это значит? — тут же возмущаюсь.
— Береги свою попку и не ищи приключений.
— Ну ты и…
— Козел? — предлагает мой дьявол. — Индюк?
— Все, уйди, — кладу руки на его грудь. — С тобой бесполезно спорить.
— На правах мужа, — припоминает мою недавнюю тираду. — Я запрещаю тебе запрещать!
Оставляет легкий поцелуй на губах, и захлопывает входную дверь.
Меня подвела собственная память. Впрочем, как и всегда. Не будь я собой, не попала во всю эту историю.
Вздрогнула, когда сзади раздался хриплый стон. Черт, я не одна?
— Агата.
Нет, нет. Даже не подумаю, кто бы ты не был.
— Помоги.
Не унимается он. Да сколько можно?
Не успев вдоволь поразмышлять, загорается свет. И я вижу перед собой красивую холеную даму средних лет.
— Wie geht es Ihnen? (Как у вас дела?) — знакомый голос врезался в мое измученное сознание.
— Nicht schlecht. (Неплохо.)
Все. Пожалуй, на этом мои «углубленные познания» языка заканчиваются.
— Was hat er in dir gefunden? (Что он нашел в тебе?) — брезгливо разглядывая. — Haut und Knochen. (Кожа да кости.)
— Сочту за комплимент.
Глупо улыбаюсь, не зная, как вести себя в данный момент.
— Steh auf! (Вставай!)
Громко крикнула, и цокая каблуками двинулась ко мне навстречу.
— Ich werde dir Adam nicht geben! (Я не отдам тебе Адама!)
При упоминании имени моего мужчины, лоб обожгло холодным и липким потом, сердце забыло, как стучать и словно провалилась в большую и тёмную яму.
Ноги не слушались, ослабевшее тело бил озноб, поэтому я с трудом могла позволить себе встать.
Она сильно потянула меня за корни волос, и криво ухмыльнулась, а я сморщилась от боли:
— Du bist klein! (Ты маленькая!) — рассмеялась женщина.
Ну не быть же всем моделями!
Это уже не смешно, и похоже на цирк. Правда с одним единственным зрителем. Кстати о нем…