— Надеюсь, мы еще встретимся.
Костя подвез меня до вокзала, посадил в поезд и уехал. Что ни говори, тяжело прощаться с людьми, с которыми в буквальном смысле сроднился душой и сердцем.
Тучи сгущались, а за окном начинал лить дождь. Он идеально описывал мое состояние. Расплывчатый, длительный, смутный страх по поводу будущих событий.
Я обустроилась на новом месте. В этот раз, заводить какие-либо отношения, даже дружеские не было желания. Дни тянулись, и вот мне уже показалось, что возможно это лишь ложная тревога. Пока в один из таких «дней» не раздался стук в дверь. Пришлось ущипнуть себя, чтобы не поддаваться первому порыву и тут же не открыть ее.
— Кто там? — настороженно спросила.
— Новая соседка, — посмотрела в глазок, внутренне готовая увидеть там кого угодно. Призраков, монстров, смерть с косой, Адама…но не очаровательную бабушку с тортом и пакетом продуктов из ближайшего супермаркета.
После небольших формальностей, я пропустила ее в квартиру, и мы вместе уселись за стол, принимаясь за чай и прочие яства.
Она рассказывала «интересные» истории, но меня дико клонило в сон. Настолько, что, если бы я не держалась за подлокотник, давно бы свалилась в бок и не вставала вовсе.
В глазах двоилось, а то и троилось, колеблющаяся серая дымка не пыталась рассеяться.
— Вам пора, — еле выговорила я.
Медленно встала и прислонилась к стене, чувствуя, что вот-вот потеряю сознание. В ушах послышался шум ветра и сильный хлопок. А потом ощутила, как земля уходит из-под ног.
Ничему меня жизнь не учит.
Ничему…
Глава 45
Я ведь не хотел, чтобы тебе было больно.
Ты сам пожелал, чтобы я тебя приручил.
Агата
Первое чувство, которое вернулось это ощущение покачивания, похоже меня куда-то несут. Собственно, можно предположить куда именно.
До моего померкшего рассудка доносились голоса: приглушенные, взволнованные, недовольные, предостерегающие опасность. И один из них, я узнаю из тысячи…
— Почему она спит?
— Это чай так подействовал, — выгораживает по всей видимости «милую» бабулю, бережно опуская меня на мягкую поверхность. — Он безвреден. Вы же сказали ее не трогать, и я подумал…
— Я не припоминаю, чтобы в твои функции входило «подумать», — ехидно перебил Адам. — А теперь, вышел отсюда.
— Виноват, — признается тут же. Ага, жизнь дорога ему. Жаль, что пощада и мой дьявол понятия далекие. Чуждые. — Не увольняйте.
Неубедительно, я в обиде. А вообще, изумительный «чаёк», намечается буря, а мне весело. Рецепт попрошу, коль выйду… когда-нибудь.
— Повторить?
От его тона по коже непроизвольно пробежали мурашки. Тяжко возвращаться в реальность. Одно дело тихо комментировать, другое — быть участником.
За ним захлопнулась дверь, отрезав лишний звук в закрытом пространстве.
Приложив немалые усилия, мне удалось подняться на локтях и сесть. Разлепила глаза, и узкая полоска утреннего света, просачивающегося сквозь ресницы, стала соломинкой, за которую пришлось схватиться для полного пробуждения ото сна.
Вот тут и настал момент встретиться.
Сейчас я смотрю на безумный взгляд Адама. Он прожигает, хочется немедленно укрыться. Но если я это сделаю, то признаю поражение.
Кому-то ведь нужно прервать молчание?
Его низкий, властный голос прорывается через тишину комнаты, и я неосознанно вжимаюсь в спинку кровати.
— Как ты себя чувствуешь?
Мой же, дрожит, однако я твержу, хмыкнув:
— И это все, что ты скажешь? А где же твое «добегалась?» или в конце концов «теперь ты от меня не уйдешь?»
Он как-то устало посмотрел на меня и выдал:
— Мы начнем все сначала. Я больше не буду на тебя давить.
Выгнула бровь, хотелось рассмеяться ему в лицо, но это уж совсем неприлично:
— Твои люди забрали меня из дома, усыпили чем-то. И теперь ты говоришь мне: «начнём все сначала»? Нет, так не получится. Я не хочу, — тяжело вздохнув, устремила взор в панорамное окно.
— Агат, я же могу заставить.
— Знаю, и очень хорошо. Но ты не изменишься, а я не могу быть всюду под твоим контролем. Твой гнев страшен, даже если он направлен не на меня, — тем временем мой взгляд проходит по некогда любимым чертам. Да, красивый, мечта любой девушки, слегка выросшая щетина, но как будто повзрослел на десяток лет. И сердце бьётся все сильнее и сильнее… Несмотря на то, что он сделал, мои чувства остались со мной. Я люблю этого безумного зверя…
А он ровно предугадывает мои мысли, так было всегда. Я — открытая книга для него. Адам видит насквозь.
— Ты любишь меня, милая, не лги. Я так сильно скучал по тебе, даже не представляешь насколько. Сходил с ума, думая о тебе, — за этими красивыми словами, скрывается лютый гнев и желание проучить как можно скорее.
Адам подходит к окну, загораживая свет. Мне страшно, и я знаю, чем это закончится.
— Нет! — громко воскликнув, подхожу к нему ближе. — Мои чувства ушли, когда ты убил Лео. Я навсегда запомню твой хищный взгляд. В тебе не было ни капли сожаления! Ты чёртов убийца! Я.… — понимаю, что зря упоминаю его имя, но уже поздно.
Он резко поворачивается и кидает меня лицом к окну. Так, что голова начинает жутко болеть, но Адам не останавливается.
Зверю надоел этот бессмысленный поток информации. Он задирает рубашку на моем теле, а под ней ни-че-го. Звенит пряжка ремня. Всё происходит настолько быстро, что я сжимаюсь и вскрикиваю. Он входит в меня и сразу начинает вбиваться, нагибая над окном. Успеваю подставить руки, чтобы не упасть. Адам рычит, продолжая свои манипуляции с моим телом. Его ладони ложатся на бедра, и он в быстром темпе загоняет свой огромный член внутрь. Я не сумела расслабиться, за целый год у меня не было ни одного мужчины, хотя и были попытки. Безуспешные…
Неожиданно он принимается надавливать на мой клитор, совершая круговые движения, не переставая вбиваться. Да, он знает моё тело, лучше, чем я. Противостоять? Невмоготу. Дура, но какая есть. И тут меня оглушает долгожданный оргазм, и я громко кончаю, сжимая его орган своими мышцами. Адам разрывает пуговицы на рубашке, сжимая соски и входит так глубоко, что перед глазами темнеет.
— Моя! Не отпущу! — и с последним толчком изливает в меня свое семя.
Он все еще во мне, и кажется не собирается выходить. Адам гладит спину, целует шею и шумно вдыхает запах моих волос. Личный ритуал. Так, словно не верит, что я здесь.
Настоящая.
Рядом.
А во мне боролись любовь и ненависть за все пережитое горе. Забыть? Пыталась. Стереть из памяти? Исключено. И ведь могу сколько угодно убеждать себя в обратном: обман, ошибка, мираж. Но…
— Я верю своим глазам.
Не моя фраза, его. Невозможно остановить глобальные перемены, как невозможно повернуть время вспять.
— Невыносимо, — произношу вслух. — Так невыносимо больно быть с тобой…
Его плечи вздрогнули, а я вся тряслась, слезы выходили наружу, разрушая стену между нами.
Нельзя! Нельзя!
Разум?
— Я никогда не желал тебе боли, — из его уст звучит как исповедь. — Просто… не умею любить по-другому.
— Мне нечего сказать, я все изложила подробно в письме. Читал?
— Порвал.
Из меня вырвался истерический смешок, как только представила картину с оставленной запиской.
— Ясно, — холодно вымолвила. — Адам, я не останусь с тобой.
— Ты изменилась.
— Рана свежа и еще кровоточит, — философски изрекаю. — Ты полагаешь, я кинусь к тебе в объятия и прощу? Не бывать этому. Будешь настаивать на своем? Пожалуйста! Но знай: ты мне противен! Каждый день, я буду обвинять тебя в смерти Лео! Каждый гребаный день! Захлебнись своей любовью! Она мне больше не нужна!
Адам отшатывается от меня, а я выдыхаю. Не знаю, что за этим последует, но однозначно стало легче.
Два удара об пол упавшими стульями были ответом. Повернула голову и от удивления прикрыла рот.
Он стоял в расстёгнутых брюках, ремень свисал вниз, а в руке держал деревянную ножку.
— Черт! Что ты творишь?!
Подбегаю к нему. Господи, сама в непотребном виде, но стеснения прочь.
— Не подходи, — с печалью сообщил: — Порежешься.
— Давить на жалость изволил?
Нервно сглотнул подкативший к горлу горький комок и закашлялся.
— Агат, я готов меняться…ради тебя.
Вижу, как трудно ему даются эти слова. Но мне нужно выяснить одну важную деталь.
— Правда? Тогда развей мой миф о судьбе Андрея. Он жив?
— Жив, — цедит сквозь зубы.
— Адрес.
Глава 46
Вопрос, который ставит меня в тупик:
сумасшедший я или все вокруг меня?
Агата
Мне определенно не нравится перспектива ехать к Андрею. Да и где облегченный выдох? Все же, он жив — здоров, правда в психиатрической больнице. Но жизнь ведь непредсказуема и всяко лучше, чем смерть. Точнее, ничего нет хуже смерти.
Помимо горечи в груди по Лео, день ото дня, я истязала себя вопросами о дальнейшей судьбе бывшего. Может он и паршиво повел со мной, но его я простила.
Глупо?
Ну и я не отличаюсь умом и сообразительностью. А возможно почувствовала вину за произошедшее. Андрей тоже поплатился за свою жестокость ко мне. Этого не забыть, как и не зашить дыру в сердце.
Ногтями впилась в подлокотники кресла, изобразив на лице внешнее спокойствие, когда в душе царил хаос. Я больше не хочу быть слабой, по крайней мере перед Адамом. Нельзя позволять ему оказывать на меня влияние. Чревато последствиями. Например, поддаться соблазну, как сегодня. Можно конечно сказать: он вынудил! Но что изменится? Я стонала, принимала его напор и ничуть не противилась. А Адам манипулировал мной. Не удивился реакции, не сомневался, что