Мне бы радоваться. Ещё бы, приехала, на все готовенькое. Но я хочу обратно свою спокойную размеренную жизнь. И я больше не ношу розовых очков, как делала при нашей с Тимофеем встрече. Тогда мне едва за двадцать было, двадцать один, наивная дурочка. Теперь я смотрю на жизнь трезво и знаю, всему своя цена. Как меня заставит платить Тимофей? Телом? Лишением авторитета для моего ребёнка? Или просто будет наслаждаться моим унижением год за годом? Ни один из этих вариантов я не могла счесть подходящим. Я хотела, чтобы моя жизнь снова принадлежала мне. Мне, и маленькой Нике.
– Странное имя, – сказал Тимофей тем утром, когда показал мне квартиру.
Ника все время была со мной, не отходя ни на шаг, я с трудом узнавала в ней своего активного, любознательного ребёнка. А тут отвлеклась разглядывая цветы в горшке – живые крошечные розочки. Рассмотреть она их могла только буквально ткнувшись в них носом, от того я на некоторое время была свободна для неудобных разговоров.
– Почему? – не поняла я.
Вопроса я не поняла, но все равно напряглась. Любую инициативу Бессонова я воспринимала в штыки, только усилием воли заставляя себя быть мудрой и покладистой. Я не хотела потерять ребёнка.
– Потому что настоящее, правильное имя, это Вероника. Ника Тимофеевна звучит не серьёзно.
– Тебе мало своего авторитета? – тихо спросила я. – Ты пытаешься самоутверждаться и за счет своего ребенка? Когда я давала ей имя, тебя не было. Знаешь почему?
– Почему? – переспросил он.
– Потому, что тебе проще было заклеймить меня шлюхой и забыть. А теперь моя Ника будет Никой.
Он усмехнулся. Ника повернулась, уловив мою злость. Подошла, взяла за руку и потянула в сторону комнаты. Там мы сидели и слушали, как Бессонов собирается и уезжает. Наверное, в офис.
– Я больше не хочу, – дёрнула меня Ника. – Я думала, будет весело. Я хочу домой.
– Я тоже, милая. Ты видела, какое здесь джакузи? Пошли наберём, с кучей пузырей нальем себе сока, и залезем вдвоём, прямо в майках и трусах!
– Пойдём! – обрадовалась дочка.
Джакузи было не в нашей ванной, а общей. Мы перебазировались туда, ванная и правда была большой, поэтому набиралась достаточно медленно. Малышка отвлеклась. Она уже разделась до майки и трусиков, и мы с нею курсировали от ванной, до кухни и обратно – таскали себе всякие вкусняшки, чтобы точно восхитительно провести время.
Звук открывающегося замка застал нас в холле, как раз у дверей. Ника бросила на меня испуганный и огорченный взгляд – дядя, которой почему-то оказался её папой, вернулся, и мы не сможем наслаждаться весельем.
Но все было иначе. Дверь открылась, да, но за ней стояла девушка. Дорогое кашемировое пальто нараспашку, под ним тёплое стильное платье. Сапожки на тонких высоких каблуках. Копна волос блестящими локонами спадает на плечи голливудской волной. Идеальная кожа. Лёгкий аромат духов.
Я смотрю на неё и думаю – какого хрена, ну какого она так офигенно выглядит? Ей же тридцать шесть будет. Ника тоже смотрит на гостью, которая вошла, открыв дверь своими ключами, приоткрыв рот. Наверное, восхищается красотой, но тут не столько красота, сколько ухоженность и глянец.
А девушка смотрит на мою дочь, и от одного только её взгляда я ощетиниваюсь иголками, словно еж.
Я знала цену таким взглядам, я была мамой Ники уже пятый год. Многим даже не хватало сил добавить во взгляд сочувствия. Часто это была просто брезгливость.
– О, – с улыбкой сказала Лиза. – Ты здесь?
– Да, – кивнула я.
Если она будет сохранять нейтральность, я тоже справлюсь. Не стоит меня провоцировать.
– А это… как полагаю, твоё дитя?
И указала жестом на мою дочь. Это уже было чересчур. Я повернулась к малышке.
– Зай, иди пожалуйста, в ванную, и подготовь все. Я сейчас.
С Тимофеем она старалась не оставлять меня наедине, а Лизу, не так боялась. Она же женщина. Моя маленькая девочка ещё не знала, что зло не имеет пола. Ника кивнула и понесла все что несла, в ванную.
– Что тебе нужно? – повернулась к Лизе я.
– А тебе? Я пришла к Тиму, в это время он обычно дома. Не ожидала, что он так скоро пустит тебя обратно в свою постель.
– Лиза, я больше, чем уверена, что ты влезла в его постель, не дождавшись, когда она после меня остынет. Не моя беда, что твои прелести не удержали его надолго. Не сумела женить его на себе за пять лет, твои проблемы.
Что мне меньше всего в жизни сейчас нужно, так это обсуждать секс с Лизой. Но она не понимает. Её болезненная влюблённость в Тимофея длится годы. Я бы даже сказала – одержимость. Поэтому я била её, её же оружием.
– А как Тимофей отреагировал на то, что ты родила ему неполноценного ребёнка?
О, как я хотела броситься в драку. И плевать, что Лиза меня выше и наверняка, сильнее. Единственное, что меня удерживало, это страх, что нас увидит Ника. Она точно выйдет посмотреть, я знаю своего ребёнка. Моей нервной системе уже ничего не поможет, а вот Нику ещё можно спасти.
– Дай ключи, – протянула руку я. – В эту квартиру ты больше не войдёшь.
Лиза усмехнулась и демонстративно тряхнув связкой, засунула её в карман.
– Отбери, – улыбнулась она. – Не рассчитывай на многое, детка. Ты кончишь там же, в своей халупе, никому не нужной. Здесь ты не задержишься.
Я тоже улыбнулась. Это нелепое противостояние почему-то придало мне сил жить дальше.
– В эту квартиру ты больше не войдёшь. Проваливай.
С неё сталось бы пройти в квартиру и усесться пить кофе. Тогда пришлось бы звонить Тимофею, представляю его реакцию. Вытолкать насильно Лизу я бы не смогла. Но она все же ушла из квартиры, громко хлопнув дверью, и конечно же, не отдав ключи.
Глава 33. Тимофей
Вернулся я поздно. Было полное понимание – дома меня не ждут. И как налаживать контакт с маленькой девочкой, которая меня боялась, и которую я вынудил переехать, я не знал.
Но я ошибся. Меня ждали. В квартире тихо, но Мира сидит на кухне. Спина подчёркнуто прямая, руки сложены на груди, в глазах напряжение.
Я подумал – вот так рассерженные жены ждут мужей из загула, наверное. Или когда те дольше задержатся на работе. У нас с Мирой такого не было. Наш недолгий брак был удивительно гармоничен, я всегда с радостью спешил домой, а она с радостью ждала. До тех пор, пока все не сломалось.
А теперь похоже меня ждёт разговор, и лёгким он не будет.
– Добрый вечер, – поздоровался я. – Где малышка?
– Спит.
Я сбросил пиджак на стул, включил кофеварку.
– Ну же, – попросил я. – Давай говори. Я же вижу, что тебя распирает от желания высказаться.
– Сегодня у нас были гости.
Я подумал – чёртов Михаил. Он припёрся за ними обратно, лишая меня возможности стать отцом, как раньше лишил возможности стать мужем. Поднялась, закипела, не ревность, нет. Злость. Найду и сломаю все кости. Плевать на его отца. Хватит преследовать меня и моих…моих близких. Тех, кто мог бы стать близок мне.
– Кто?
Замер, ожидая ответа.
– Лиза.
Я чертыхнулся, но меня отпустило. Лиза с Мирой друг друга терпеть не могут, но это зло изведанное и непонятное, оно не принесёт бед.
– Что сказала?
А мне даже не позвонила Лиза, не рассказала. И зачем приехала прямо в квартиру? Мира резко вскинула голову и посмотрела мне в глаза.
– Она вошла в квартиру, отперев дверь.
– Я скажу ей, чтобы она так больше не делала.
– Нет, милый, – едко улыбнулась она. – Ты заберёшь у неё ключи. Хотя возможно, она сделала уже сотню дубликатов. Ты поменяешь замки. Завтра же.
Я нахмурился.
– Как ты себе это представляешь? Она мой друг. Ничего плохого она вам с Никой не сделает, поверь.
– Ты завтра же поменяешь замки.
– А если нет? Это шантаж? Не вмешивай меня в бабские разборки. Вам нечего делить.
Мира встала. Она была меньше меня ростом, но теперь, наверное, чувствует себя увереннее, глядя в глаза не снизу вверх.
– Это не шантаж, Тимочка. Это просьба обеспечить безопасность твоему ребёнку. Нике пять лет, и она беспомощная. Ей страшно. И если ты хочешь стать ей настоящим отцом, ты должен начать думать о её безопасности прямо сейчас. Ключи от этой квартиры должны быть только у меня и тебя.
Повернулась спиной. Узкая, тонкая, но футболка с шортами подчёркивают все выпуклости фигуры. Ни к месту подумал о том, что совсем недавно, несколько недель назад я трогал её всю, всю пробовал на вкус.
– То есть, если я не поменяю замок, я плохой отец?
– Именно.
– Занимательная арифметика.
– Спокойной ночи, милый.
Засыпая, думал, как быть. Казалось, что Мира хочет меня прогнуть. Если честно, то уступать не хотелось. Не из-за Лизы, я и забыл, что у неё вообще ключи есть. И зачем припёрлась? Явная провокация, нужно будет поговорить с ней.
Уступать не хотелось, чтобы Мира не сделала один простой вывод – она может вынудить меня сделать что угодно.
Потом мысли перешли к девочке, которую я и не видел этим вечером. Биологически она моя дочь. Как сделать так, чтобы она считала меня настоящим отцом, а не непонятным дядькой, который увёз её из дома и держит в плену? Сходить, может, с ней куда-нибудь. Куда водят детей? В цирк? Я с детства цирк не люблю, как вспомню этих замученных медведей…
Определённого решения я не принял. Утром меня снова ждал сюрприз. Мира уже сидит на кухне, ожидая меня, обычно она старалась встать позже, чтобы со мной не сталкиваться. На ней футболка и шорты, я отвожу взгляд от голых коленок.
– Тимофей, – говорит Мира. Она явно выспалась и лучится свежестью. – Я же имею право не любить кого-то?
– Да, – признаю я.
– И я понимаю, что ты обожаешь свою Лизу, и мне плевать. Но я её не люблю. Я не хочу, чтобы она оказывала влияние на мою дочь. Я имею право на это.
– И?
– Тимофей, – вдруг понижает голос Мира. – Пожалуйста…
И смотрит на меня распахнув глаза. Это, блядь, обезоруживает. Так – нечестно, хотя кто говорил, что мы будем играть честно?