Муж сидит ко мне спиной. Я вижу, как врач начинает осторожно вытаскивать осколки из его ран. Я вижу, как Харитонов лишь изредка морщится, да, как белеют костяшки пальцев на его кулаках.
Ну надо же, какой удивительный мужчина! Так мужественно переносит такую боль.
Не знаю в какой момент, но я засыпаю. Наверно успокоительное, вколотое мне ранее начинает действовать.
— Всё готово, Константин Романович. — слышу я сквозь дрёму. — Теперь нога. А она у вас сломана!
— … серьезно? А я думаю, чего она так плохо гнётся!
— Гипс надо, Константин Романович.
— Не! Скажи моим, пусть специальное крепление достанут. Я видел такое.
— Инвалидное кресло вам надо. Кость сильно раздроблена.
— Какое на хрен инвалидное кресло⁈ — ревет мой муж, и дальше я уже ничего не разбираю.
А после, словно кто-то ложится рядом со мной.
— Спи… спи… — приобнимает меня.
Глава 6
ВАЛЕНТИНА
Резко просыпаюсь. Комната мне не знакома. Тусклое февральское солнце изо всех сил пытается пробиться сквозь снежные низкие тучи, но ему не удается.
Перед глазами потихоньку начинают мелькать кадры вчерашнего дня.
Что было вчера?
Моя свадьба.
Я вышла замуж за опасного человека.
А потом его странное требование чтобы я сняла платье. Прямо в машине. При его людях.
Погоня.
А после, машины, подлетающие в воздух.
Как бы мне хотелось, чтобы это все было сном, но увы, я очнулась именно в этой реальности. В незнакомой комнате, где вчера спину моего мужа зашивал на живую врач.
На стене часы.
Два часа дня.
Хорошую порцию успокоительного вколол мне врач, если я проспала столько времени.
Харитонов спал рядом. Я вижу это по тому, как смята простынь рядом со мной.
Спал и не тронул меня.
Может ли это означать, что ему можно доверять?
Едва ли.
Это означает, что он просто спал рядом. А не тронул, потому… потому что сам был сильно ранен и ему было не до меня.
Подхожу к шкафу. Там есть женская одежда и белье. Все новое, с этикетками. Такое чувство, что пока я отсыпалась после успокоительного, кто-то съездил в магазин и побеспокоился о моем гардеробе.
Не думаю, что это сам Харитонов. Но кто-то из его людей вполне мог.
Беру одежду, иду в душ.
В ванной комнате все принадлежности и косметика запаяны в упаковки. Видно, что Харитонов воспользовался своими мужскими средствами.
Я совершаю все необходимые гигиенические процедуры. После душа становится намного легче. Голова работает яснее. С удовольствием облачаюсь в новую чистую одежду. Обычные джинсы и хлопковая свободная футболка. Я рада, что Харитонов не собирается одевать меня как куклу, дабы усладить свое мужское эго.
Однако, хочется позавтракать. Или уже пообедать. Вчера был очень суматошный день. Было не до еды и я толком ничего не ела. И сегодня это дает о себе знать.
Никто не приходит ко мне в комнату, и не говорит, что делать дальше. Поэтому я сама дергаю ручку. Дверь не заперта.
Очень радует, что меня никто не запирает и не стережет. А Харитонов ведь такой человек, что от него можно ожидать все что угодно.
Дом небольшой, это я отметила еще вчера. Из окон виден лес и несколько других домишек. Я понятия не имею в каком населенном пункте мы сейчас находимся.
На втором этаже спальня, где ночевали мы с Харитоновым. К ней примыкает ванная комната. Есть еще несколько дверей и лестница на чердак. Другая лестница ведет вниз.
Я аккуратно спускаюсь, стараясь не шуметь. Мало ли.
Первый этаж больше второго. Длинный коридор, гостиная, кухня, еще какие-то комнаты и подсобные помещения.
Я замираю, натыкаясь взглядом на инвалидное кресло.
Значит, мне вчера не приснилось, и Харитонов правда сломал ногу. Его люди привезли ему кресло, но, раз оно пустует, Харитонов садиться в него отказался.
Дверь в гостиную приоткрыта и оттуда доносится голос Ибрагима. Такой, с легким акцентом, запоминающийся.
— Господин, вам лучше переждать здесь.
— Что я, крыса трусливая, прятаться? — недоволен Харитонов.
Я замираю. В просвете от двери я вижу, что Харитонов одет в спортивный костюм, и на сломанной ноге его не обычный гипс, а красуется какая-то жесткая конструкция из ремней и эластичного бинта.
Значит, впрямь сломал ногу. Но он не обращает на нее никакого внимания. Стоит у окна. Высокий, мощный, грозный.
— Господин, на вас совершено покушение. Пока мы точно не узнаем, кто к этому причастен, вам лучше залечь на дно.
— Ты новости читал, Ибрагим? — бьет кулаком по подоконнику Харитонов. — Они меня уже похоронили! Памятник, бляха муха, выбирают!
— Господин, нельзя тебе пока! — стоит на своем его верный помощник. — Не то по-настоящему памятник выбирать придется! — Сиди здесь, у тебя жена, нога больной, а как найдем крыс, так выйдешь в свет!
Харитонов снова бьет кулаком по ни в чем неповинному подоконнику.
— Что там кстати у нее под платьем было? — рычит Харитонов. — Мои люди разобрали?
— Там полный фарш, господин! — отвечает Ибрагим.
Что⁈ Это они явно про мое свадебное платье говорят. Я вытягиваю шею и перестаю дышать.
— Там и маячок, и прослушка и все что хочешь!
Что⁈
Я первый раз об этом слышу!
Но как это возможно⁈
Не дышать дольше минуты я не могу. Судорожно ловлю воздух, и это как-то удается услышать Харитонову.
— А ну, зайди сюда! — рычит он, явно обращаясь ко мне.
Скрываться и бежать абсолютно бесполезно. Это я уяснила еще вчера.
Поэтому мне ничего не остается, как войти гостиную.
Тут довольно уютно. Есть диван, кресла, ковер, камин…
Ибрагим тут же опускает глаза, не хочет глядеть на меня. А вот Харитонов, наоборот, буравит меня тяжелым взглядом.
— Ну, давай, Валя, Валентина, поведай нам, кто нафаршировал тебя, как индюшку, а⁈
Ежусь и вздрагиваю под его взглядом. Ох, как он суров! Все его лицо в шрамах и царапинах после вчерашнего. Под спортивным костюмом бинтов не видно, но я знаю, что у него там месиво вместо спины. Нога в подвижном гипсе, переломанная. Но он все равно стоит. Все равно подавляет собой.
— Убить меня хотела, дрянь? — Харитонов смотрит тяжело, исподлобья.
У меня ноги подкашиваются от его обвинений.
— Я… я нет… нет… — лепечу я пересохшими губами.
Ибрагим не взглянет не меня, буравя пол. А вот муж, наоборот, готов прибить меня своим взглядом на месте.
— Кто нашпиговал тебя?
— Никто… я сама платье надевала. Я ничего такого не видела… — умираю я от страха.
— Бляха муха, ну как я тебя вчера до трусов не проверил-то, а? — хмыкает Харитонов. — Главное, все проверил, а в трусы к невесте не залез! Ну как так, а⁈
Я краснею. Вообще, я еле стою. Харитонов страшен в своем гневе, и может сделать мне все, что угодно.
— Был уверен, что Руслан свою дочурку подставлять не будет. Во, идиот!
— Я ничего не знала… отец мне ничего не говорил… — отступаю я.
— Я еще тебя вчера пожалел! А ты не так проста, как кажешься! — прищуривается Харитонов. — Рассказывай! Немедленно все рассказывай! Иначе тебе не поздоровиться! Кто тебя нанял? Твой отец? Мои конкуренты? Кто⁈
— Я… клянусь… я… со мной никто… меня не… — я отступаю.
Каждый шаг дается мне все труднее. Меня колотит всю. Так страшно мне еще ни разу не было. Даже вчера, когда Ибрагим погнался за мной. Мой муж просто стоит и давит на меня морально. И он намного страшнее погнавшегося за мной Ибрагима.
— Ибрагим. — спокойно обращается муж к своему охраннику. — Кажется, Валентина меня не слышит. Она вроде как девственница. Хочешь стать у нее первым?
Мои глаза расширяются от ужаса.
Нет! Нет!
Мы так не договаривались!
Какой кошмар!
Харитонов сам брезгует это делать со мной и отдает меня на растерзание своему охраннику⁈
— Как прикажешь, господин. — продолжает буравить пол Ибрагим.
— Приказываю не церемониться с ней! — не сводя с меня тяжелого взгляда говорит муж.
Оцепенев от ужаса, я смотрю на то как Ибрагим не спеша достает перчатки из кармана.
Глава 7
ВАЛЕНТИНА
Ибрагим идет на меня стеной. Высокий, здоровенный, пугающий.
Не смотрит на меня, а лишь на свои перчатки.
Я отступаю. Пячусь шаг за шагом. Кажется, что если сорвусь на бег, то и Ибрагим кинется на меня, как хищник на добычу.
Все это уже было однажды. Воспоминания накладываются на реальность и мне становится вдвойне страшней.
Муж все так же стоит у окна, не шелохнется, но внимательно наблюдает за мной и своим охранником.
Дальше только кухня, стена и стол.
На столе какие-то чашки, тарелки. Хватаю утварь и кидаю ею в Ибрагима. Но это для него все равно, что праща.
Он надвигается медленно и неотступно. И из-за этого все жилы, все мои внутренности сводит от страха.
Я чувствую себя загнанной в угол. Это ужасное чувство, когда ты не можешь остановить своего преследователя. Не можешь никак повлиять на него.
Я падаю на четвереньки и ползу под стол. Для меня это хоть какое-то иллюзорное укрытие от неизбежного.
— Что там у вас? — доносится из гостиной голос моего мужа.
— Что-то не то, господин. — опускается Ибрагим и заглядывает под стол.
— В смысле, не то?
Я забиваюсь в самый угол. Мне кажется, что в руках у Ибрагима нож.
Меня уже ранили однажды. Я помню это состояние. Я пытаюсь прикрыть это место. В то же время начинает печь слева. В области сердца.
— Что здесь на хрен происходит?
В кухне, опираясь на трость, тяжело хромая показывается Харитонов.
— Господин, я могу ошибаться, но сам смотри.
Харитонов тяжело доходит до меня. Хмурит брови, кажется, что он хочет заглянуть в самую мою суть.
— Проверь! — отдает он приказ.
Руки Ибрагима в перчатках лезут ко мне. Я отбиваюсь как могу.
Но все же ему удается расстегнуть мои джинсы и дернуть их вниз, слегка приспустив. Все это он делает в перчатках. Смотрит конкретно на место около пупка, не смея блуждать глазами по моему телу.