— А ты бы родила мне?
Глава 13
ВАЛЕНТИНА
— Идем ужинать, госпожа! — зовет меня Ибрагим. — Или тебе сюда принести?
Я поднимаю взгляд на помощника мужа, но он смотрит в окно на темный лес.
— Это меня Харитонов позвал? — уточняю я.
— Да, он.
— Я спущусь. — киваю я.
Не очень-то весело сидеть в спальне, и ужинать там же.
Смотрюсь в зеркало. Поправляю волосы. Я заметила, что на туалетном столике имеется дорогая брендовая декоративная косметика, но, краситься для ужина, это через чур. От нечего делать я разглядывала ее, и даже распаковала, но нет.
Спускаюсь.
Стол накрыт в гостиной. Хорошие порции стейков, овощи на гриле, салаты, закуски, напитки.
Верхнее освещение выключено, свет дает огонь в камине и свечи. Но даже при этом призрачном смутном свете я могу разглядеть насколько Харитонов бледен!
Супруг мрачно ужинает. На лбу его, прочертилась морщинка, которой раньше я не замечала. Над ней выступили капельки пота.
— Как вы себя чувствуете? — спрашиваю я на свой страх и риск.
А ну сейчас как взбесится, как нарычит…
— Не плохо, Валентина. — врет мне супруг. — Ужинай.
Я очень голодна. Мясо вкусное, овощи хрустят, салаты, сок, все на высшем уровне. Интересно, это Ибрагим так вкусно готовит, или им из ресторана привозят?
— Константин… Романович… — поев, и набравшись смелости, начинаю я. — У вас нога болит, да?
— Нет! — как зыркнет на меня муж.
Но я же вижу, что да!
Он обычно весел, даже сегодня с утра был. Многословен. А сейчас просто мрачнее тучи и белее снега.
— Может, доктора вашего вызвать? — никак не угомонюсь я.
Муж насупливается.
— Вам бы в кресле передвигаться… — воодушевленно несет меня. — Это же не на всю жизнь, нога заживет и…
— Валентина! — строго обрывает меня супруг. — Я смотрю, ты поужинала?
— Да, все было вкусно, благодарю.
— Вот и иди в спальню! — выгоняет меня Харитонов.
* * *
ВАЛЕНТИНА
— Госпожа. — стучится в дверь Ибрагим.
Поднимаю голову. Мне было очень неприятно, когда Харитонов просто выгнал меня, ведь я ему только хорошего желала. Ну, на что я вообще рассчитывала?
— Господин велел передать тебе книги!
Ибрагим заносит несколько пакетов из знаменитого книжного магазина.
Мое настроение тут же поднимается.
Ибрагим уходит, а я начинаю рыться в этих сокровищах.
Ух ты, тут все такое интересное, многообещающее. Вот, психологию можно почитать. Узнать, как обращаться с упрямыми мужьями! Любовные романы тоже есть.
Все лучше читать, чем дуться на мужа, а если он без ноги останется из-за своего ослиного упрямства, то и поделом ему!
Читаю до поздней ночи. Супруг в спальню так и не заявляется.
Выключаю свет, ложусь спать.
Через некоторое время, сквозь сон, чувствую, как рядом со мной ложиться Харитонов.
Я уже привыкла спать рядом с ним. Вроде ничего плохо он мне не делает, поэтому я засыпаю дальше.
А вот Харитонов, нет. Он вертится и крутится, будто под ним не ортопедический матрас, а раскаленная сковородка. Сквозь сон я чувствую его тяжелые вздохи, сбившееся дыхание, чувствую, что он никак не может найти комфортную позу для сна.
Сон как рукой снимает.
Я поднимаюсь и в темноте пытаюсь разглядеть беспокойного супруга.
Нечто в его позе заставляет меня поскорее зажечь ночник.
— Ох, Константин Романович! — пугаюсь я.
Муж бледный, в холодном поту. Не то что, бледный, а уже серый.
Я тянусь прикоснуться к его лбу. Мне страшно, будто он за этот жест может ударить меня, или укусить, как зверь. Но все же перебарываю себя и впервые сама, по своей воле прикасаюсь к нему.
Его лоб пылает.
Сомнений не остается.
Нужно срочно спасать этого идиота!
— Спи, спи… — словно в бреду повторяет Харитонов.
Губы у него при этом пересохшие и потрескавшиеся.
— Ага, спи! — ворчу я, стремительно скидывая с себя шелковую ночнушку, и переодеваясь в джинсы и в футболку. — А на утро вдовой проснусь, да!
А Харитонов… вот все мужики одинаковые! Даже при смерти им бы только на голую женщину попялиться. Вот и Харитонов, даром что в полубреду, но все равно пялится на то, как я переодеваюсь.
А мне уже не до этого. Мне так страшно за него, что я бегу со всех ног вниз и ору:
— Ибрагим! Ибрагим! Харитонову плохо!!!
Глава 14
ВАЛЕНТИНА
Эта была тяжелая и бессонная ночь.
Люди Харитонова в спешке помчались за доктором. Остальные, вместе с Ибрагимом кое-как спустили уже невменяемого Константина на первый этаж.
Выглядел муж из рук вон плохо. Те длинные минуты, до приезда врача показались мне вечностью. Все, что я могла сделать — это обкладывать Константина, нет, не трехэтажным матом, который он несомненно заслуживал, а мокрыми полотенцами, чтобы хоть как-то сбить его жар.
Я держала его за руку, не дышала, чтобы сосчитать его пульс. Я клала мокрое полотенце на его лоб, чтобы он не потел. Я пыталась поить его водой, чтобы не допустить обезвоживание.
Я так переживала за него!
Ибрагима, мое отношение к мужу, кажется удивляло. Я и сама удивилась, как сильно оказывается прикипела к Харитонову за все то время, что мы находимся вместе.
Когда же наконец в доме появился Богданыч, я выдохнула с облегчением. Врач качал головой, тихо ругался сквозь зубы, но действовал быстро и профессионально.
— Валентина, можно вас на минутку? — спрашивает доктор уже на рассвете.
Он берет меня под локоток, и под неодобрительные взгляды Ибрагима, выводит в коридор.
— Как он, доктор? — спрашиваю я.
Я просидела все это время рядом с Константином. Видела, как доктор ставил ему капельницы, уколы, менял эластичную повязку на воспаленной ноге.
— Валентина, вы, как его жена, должны повлиять на него! — строго требует от меня доктор.
— Но, как? — удивляюсь я. — Он меня не слушает…
— Сделайте так, чтобы слушал!
— Да он мне даже слова сказать не дает…
— Вместо того, чтобы спорить со мной, лучше думайте, как повлиять на него! Ему нельзя ходить! Хорошо, сейчас я вовремя успел. Надеюсь, что вовремя, и что у него не разовьется гангрена.
— О, Господи… — вздыхаю я.
— Все очень серьезно, Валентина! — делает мне внушение Богданыч. — Если эти его выкрутасы не пройдут даром, то ему оттяпают ногу!
Мне становится дурно. И хотя я не была долго знакома с Константином и не знала его близко, но даже я понимаю, каким ударом это будет для него.
— Но ведь шанс у него есть?
— Пока есть, Валентина. Мы будем надеяться, что есть. Но ему нужен полный покой ноги. А этого можно добиться, если он будет передвигаться в инвалидном кресле.
— Он слышать про него не хочет, доктор…
Доктор внимательно оглядывает меня. Прищуривается.
— Я думаю, вы сможете повлиять на него. — в итоге отвечает он.
— Понимаете, у нас с ним… фиктивный брак. — признаюсь я. — Между нами нет никаких чувств, и…
— А вы уверенны в этом? — вдруг спрашивает врач.
— В чем?
— В том, что нет чувств?
— Нет… — усмехаюсь я. — То есть, нет у нас чувств.
Однако доктор многозначительно умолкает.
— Что-то определенно есть, Валентина. — выдает в итоге свой вердикт Богданыч.
— Нет, вы ошибаетесь…
— Я живу уже седьмой десяток лет, милочка, и уж поверьте, кое-что замечаю.
Я не спорю. Доктор, конечно, опытный, компетентный, первоклассный специалист, но тут он явно заблуждается.
— Может… вам лучше с Ибрагимом поговорить? — предлагаю я. — Уверенна, что к Ибрагиму он прислушается больше, чем ко мне.
— Нет. — категорично отрицает доктор. — Ибрагим не имеет такого влияния на Харитонова, а вы, милая, имеете!
— Что⁈
Я глупо улыбаюсь. То, что говорит доктор — нонсенс. Харитонов меня за человека не считает. Какое влияние я могу на него иметь? Мы знакомы без года неделю.
— Сейчас, Валентина, именно вы имеете самое сильное влияние на своего мужа. Используйте свое влияние ему на благо!
Доктор уходит, а я возвращаюсь к мужу. Жар спал. Ему стало лучше. Сейчас он безмятежно спит. Я сажусь рядом и беру его за руку.
— Может, пойдешь к себе, госпожа? Тебе надо поспать. — предлагает Ибрагим.
— Нет. Я останусь рядом с Константином.
Ибрагим кивает. Хоть он и пытается держать лицо, но видно, что он озадачен моим поведением. Помощник мужа уходит к себе, оставляя нас с Константином наедине.
Муж начинает ворочаться.
— Спите, Константин Романович… — шепчу я, и провожу пальцами по его скулам. — Спите, все хорошо!
* * *
ВАЛЕНТИНА
Открываю глаза я уже в спальне.
Какого черта⁈ Я ведь сидела рядом с Харитоновым! Ничего не понимаю.
Привстаю. Мужа рядом нет. Часы показывают четырнадцать часов.
Да, опять я долго спала, что, учитывая бессонную ночь, неудивительно.
Я быстро встаю, иду в ванную, делаю все необходимые процедуры. Я в джинсах и футболке, тот кто принес меня спящей в спальню, не стал меня переодевать. Просто уложил в кровать, и укрыл пледом.
Мне интересно, как себя чувствует Харитонов, и поэтому я стремительно несусь вниз.
В гостиной никого. Значит, Константин поднялся с дивана. Уже хорошо.
Я слышу его голос, доносящийся из кухни, и мне он как мед на душу. Я рада, что муж оклемался.
И тут мой взгляд напарывается на пылящееся в углу инвалидное кресло. Вся радость моментально улетучивается, уступая место злобе.
Вот старый упрямый осел!
Кровь приливает к моим щекам. Я подскакиваю к креслу, и со всей злости толкаю его к кухне.
Порогов нет, кресло современное и маневренное. Мне без труда удается закатить его.
Муж и Ибрагим удивленно смотрят на мое эффектное появление вместе с креслом.
— Что это значит? — озадаченно интересуется Харитонов.
Он стоит! Он, осел такой, стоит! На той ноге, которую вчера чудом не оттяпали из-за гангрены! Такой злой я себя не ощущала ни разу в жизни. Такое ощущение, что в меня вселилась львица, потому что я готова растерзать этого дурня на куски.