- Госпожа Лютова, возлюбленная Рика. Он очень бережно к ней относится. Даже приобрел для неё лёгкий байк, который сегодня доставят госпоже домой. Мы уговаривали его это не делать, но наших доводов он не слушал.
В голове у Мелори билось одно только слово - "возлюбленная". Рик никогда и ни в кого не влюблялся. Он вообще никого не любил. Никто и подумать не мог, что он способен на это чувство. Любовь! Нейтман готов был взвыть. Нельзя было допускать этого. Рик слишком неуравновешен и злобен. И если уже угрожал Ясине, значит, мог причинить ей вред. Нужно было оградить жену от Рика, причём срочно. Его взгляд вернулся к пакету, присланному женой. Адрес доктора четко был прописан рукой Ясины.
- Кто она, вообще, такая? - уточнил Нейтман.
- Начальник отдела маркетинга в крупной фирме "Кузьминторг", - продолжил читать досье на возлюбленную Рика секретарь. - Из положительной обеспеченной семьи. Разведена, детей нет.
- Не пойму, как он её подцепил, если не снял за деньги? Или она с любым спит? - рассеянно прошептал Нейтман, рассматривая протянутый снимок госпожи Лютовой.
- Я не стал бы выражаться в адрес этой девушки и вам следует посмотреть запись.
Нейтман недовольно взглянул на Марселло - проверенный работник, он верой и правдой служил семье Мелори, но в последнее время всё чаще диктовал условия Нейтману, вставая на защиту Рика. Это ужасно злило.
Марселло, не дождавшись ответа, включил упомянутую запись и вывел на большой экран. Все мужчины внимательно устремили свои взоры на него. Нейтман увидел сам себя и подобрался. Тяжёлый взгляд Рика, наполненный ненавистью и злобой, прожигал его, пришпиливая к дивану. Сколько таких обращений оставила ему вторая личность, было не счесть, но каждое содержало предупреждение. Предупреждение от самого неуловимого врага.
- Нейтман, - обратился к нему Рик, - я тобой недоволен. Где свои манеры растерял? Где твоё хвалёное воспитание? Ты посмел оскорбить мою женщину. Раз так, то я позволю себе это сделать с твоей. Запомнил? Каждую слезинку, пролитую Соней, ты увидишь в глазах Ясины. И не смей называть её продажной девкой, иначе в следующий раз найдёшь свою жену в борделе и узнаешь, кто это такая. Я предупредил, с её головы не должен волос упасть. Я даже готов заключить с тобой договор. Пока меня нет, ты заботишься о моей женщине, а я о твоей, как делал все эти годы. Но не смей и близко приближаться к Соне - она моя!
Нейтман усмехнулся, отворачиваясь от экрана.
- Ты меня знаешь, я слово своё держу и всё вижу. В отличие от тебя я не сплю.
- Срочно поехали к врачу, - бросил Нейтман своим подчинённым. Он пытался контролировать свой страх, но не мог.
- Вам стоит переодеться, - невозмутимо дал совет секретарь,- а ещё лучше принять душ и успокоиться. Рик не причинит вреда вашей жене. Он просто пугает.
Нейтман обернулся к Марселло и надменно бросил ему:
- Хотел бы я посмотреть на тебя, когда бы этот монстр угрожал твоей Элизабет!
- Господин, придите в себя. Рик не поднимет руку на женщину, - встал на защиту Марселло. - Он не сделает это никогда. Ведь он - это вы!
Нейтман застыл, презрительно скривился.
- Я - не он. Я не такой, как он! И если позволишь себе ещё раз такое упомянуть...
- Я понял вас, господин, - учтиво поклонившись, ответил секретарь. - Я узнал часы приема доктора Ануфриева. Мы как раз успеем долететь до Москвы к обеду. Я запишусь на шестнадцать часов, а встречу с Курочкиным отложим на завтра.
Нейтман кивнул, считая, что так будет лучше. Хотя лучше было бы вообще не прилетать сюда.
***
Как бы я ни хотела забыться работой, но мне это не удалось, вернее всего от того, что её практически не было. Уже ближе к обеду я позвонила Ларисе, и мы долго болтали ни о чём. Мне нужно было просто поговорить. Подруга рассказывала про своего мужа, тихо посмеивалась. Беременность пошла на пользу их паре. Они стали чаще проводить время. Я была рада за них. Ведь после всех неурядиц и глупостей они нашли в себе силы идти по жизни вместе.
Татьяна отрапортовала ближе к концу рабочего дня, что командировка затягивается. По-быстрому потребовала от меня отчёта о проведённом дне и отключилась, так и не дослушав. Связь оборвалась, так как подруга оказалась вне зоны покрытия. Куда уж она вошла, я не поняла. Кажется, в подземный гараж.
Вздохнув, я подошла к окну, разглядывая город. Я любила его, наш небольшой провинциальный городок, промышленный центр нашей области. Торгово-деловая часть была застроена современными небоскрёбами, через неё проходили четыре главные улицы. Но старый город оставался нетронутым памятником архитектуры. Он ютился вдоль реки и занимал небольшую территорию. Широкая река Двина делила город на два берега, украшенных зелёными парками и красивой ухоженной набережной. Но зелени было много и в самом городе. В каждом дворе практически был разбит сад или цветочная клумба. По улицам города было всегда приятно бродить, задумавшись о вечном. Люди приветливые, улыбались прохожим. Многие подруги мечтали уехать в столицу, считая, что Кузьминск - это болото, в котором тухнет их жизнь. Но так никто и не покинул пределы этого болота. Наверное, каждый провинциал думает, что в столице лучше. А я считала, что хорошо там, где нас нет.
Я задумчиво рассматривала прекрасные виды города, когда неожиданно поймала солнечный зайчик. Он ослепил меня, отражаясь от открывшегося окна соседней высотки. Совсем как утром в номере гостиницы. Я тогда тоже поймала солнечного зайчика, когда открыла жалюзи.
- София Михайловна, к вам посетители, - раздался голос секретаря.
Я развернулась от окна, недовольно взглянув на часы. Вот всегда так. Как конец рабочего дня, так сразу работа появляется. Я направилась к двери, желая её открыть, но она сама распахнулась и ко мне в кабинет вошли трое мужчин. Я нахмурилась, почувствовав тревогу, от мужчин веяло опасностью, наглостью и вседозволенностью. Надменные ухмылки, колючие глумливые взгляды. Хоть они и вырядились в деловые костюмы, но только один из них умел его носить. С виду местные, но я не понимала, что они забыли в кабинете начальника маркетингового отдела. Мы даже не рекламная фирма. Занимаемся продвижением исключительно своих товаров. Я настороженно наблюдала, как они расходились по кабинету, рассматривая грамоты и награды, развешанные на стенах. Мужчины словно заполнили собой всё пространство, и я впервые почувствовала себя в своём собственном кабинете неуютно. Посетители мне определённо не нравились, но я профессионал, поэтому вежливо улыбнулась.
- Здравствуйте, по какому вопросу вы пришли?
Мужчины, переглядываясь, усмехнулись и только один из них, который стоял первым, жёстко ответил:
- По важному.
***
Тишина и покой царили в кабинете доктора Ануфриева. Это именно то, в чём нуждался Нейтман. Московские пробки выжали из него все соки. Он со своими людьми долетел до столицы на чартерном рейсе за полтора часа и затем еще три добирался до района, где располагался медицинский психиатрический центр. Всё это время он общался с господином Курочкиным и договаривался перенести встречу. Тот сильно ругался, а Нейтману было глубоко плевать на его чувства. Он мысленно подгонял водителя, мечтая поскорее разделаться с Риком.
Доктор Борис Александрович Ануфриев оказался достаточно молодым тридцатисемилетним врачом. Русые волосы, открытое лицо славянского типа, невысокий, с небольшим животом. Встретишь на улице и не подумаешь, что у этого человека много наград и званий. Он был признан лучшим специалистом в области медицинской психологии.
Нейтман лежал на удобном диванчике и рассматривал потолок, так как книжные стеллажи и стены в рамках с наградами и дипломами он уже осмотрел. История получилась долгой и тяжелой. Нейтману пришлось снова рассказать, открывая душу, про детство. Именно тогда появился Рик. Маленький напуганный ребёнок в тёмном подвале долго звал отца. Его били, практически не кормили. Вонь и духота душили маленького мальчика, а страх заставлял замирать сердце. Мальчик ждал, до последнего верил, что отец его спасёт, даже когда похитители стали говорить ему об обратном. Они таскали его за волосы, требуя, чтобы он поговорил с отцом, и Нейтман звал его, умоляя спасти.
- Что послужило толчком к появлению второй личности? - мягким голосом спросил доктор Ануфриев.
Нейтман задумался, вспоминая, как однажды, когда угасла надежда, открылась дверь, и яркий свет резанул по глазам. Что произошло после, он не помнил, но очнулся уже дома. Он спал в своей кровати, а рядом, положив голову на его подушку, спала мать.
- Из истории болезни я понял, что именно вы убили похитителей, - продолжал задавать вопросы Борис Александрович, внося свои записи по мере исповеди Нейтмана.
- Не я! - выкрикнул Мелори, поднявшись на локтях. - Это был не я, а Рик.
Ануфриев улыбнулся, покивал головой, успокаивая пациента.
- Ваша вторая личность, - поправился он, делая ударение на первом слове.
Нейтман выдохнул и снова лёг на диване. Он как сейчас помнил испуганные взгляды, которые кидали на него домочадцы, и только несколько позже отец ему рассказал, как нашёл сына возле убитых похитителей. Орудиями убийства были ножи, которые мальчик нашел на кухне, когда сбежал из подвала. Мальчик не плакал, а просто сидел и ждал. Полиция, прибывшая на место, долго искала убийцу. Но следствие доказало, что убил похитителей именно Мелори-младший. Отцу пришлось через многое пройти, таская ребенка на обследование. Мать проливала слёзы, боясь за сына. С тех пор к Нейтману все относились с опаской. Он не понимал почему. Ведь он не делал ничего ужасного, но, просыпаясь, каждый раз проверял дату. Так как провалы во времени стали для Нейтмана фобией. Их он боялся больше всего.