– Так это… У Властислава невеста, – неожиданно заговорил мужик, видать решив так откупиться за оказанную ведьмой помощь. – Тут она где-то. Нас магический маячок привел.
Он скорчился от боли и умолк.
– И что? – посылая очередной поток живительной энергии, подтолкнула к продолжению рассказа.
– Так ее предки преставились. Мать – зимой, отец – в начале лета. Теперь все имение ее. Да только убегла она. Давно. Лет пять уж. Не дело добру пропадать. Хозяйство без присмотра же. А Мищевский перед смертью в столице кому-то дочь пообещал.
– Как пообещал, если той нет, и неясно – жива ли? – удивилась я.
– Так там артефакт родовой же. По нему видно: жив ли кто из рода.
Продолжил «такать» мой пациент.
– И дальше что?
– Так господину моему отворот он дал. Господин решил, девка ничего не ведает, найдет ее, женится. Потом поздно что-то менять. Не гневайся, госпожа ведьма, что на тебя пошел. Не по своей воле. Отпусти с миром.
– Забор починишь – отпущу, – пообещала. – И господину своему передай, чтобы дорогу и сюда, и к Мищевским забыл.
– Так все сделаю, добрая госпожа ведьма, – закивал мужик.
– Так тебя еще никто не называл, – покатываясь от смеха, пропищала моя мышка, а я ее чуть не пристукнула за успевшее поднадоесть «так».
Закончив с лечением, вышла во двор, собираясь проконсультироваться у Дива, что и как делать с забором, но того нигде поблизости не обнаружила. Ушел куда-то. Указав мужику на инструмент, положилась на его страх передо мной и вернулась в дом.
– Алиса, – позвала я, и блюдечко тут же оказалось у меня в руках. – Покажи, где сейчас Див?
Выяснилось, что он кинулся в погоню за моим женишком, но не догнал. И сейчас, в ближайшей деревне устраивал допрос старосте, у которого все это время «гостили» мои визитеры.
– У нас страда в разгаре, каждая пара рук на счету, – каялся староста. – Отослать предупредить некого было, не детей же в лес гнать. Вот я и тянул, поил, кормил, думал, успею предупредить, а они утром раз и пропали.
– А чего ищут говорили? – поинтересовался Див.
– Видать девку ту, что к нашей мелозерской ведьме в ученицы прибилась.
– В ученицы, говоришь… – задумчиво повторил мой помощник. – Какой же силы та ведьма, если ученицы такие, – в голосе прозвучало уважение, и я невольно загордилась собой. – И что им от нее надобно было?
– Так жених ее приезжал, забрать хотел, – развел руками староста. – Мы мешать права не имеем, но ежели сбежала, значит не люб. Вот и думал, отвлеку покамест, потом предупредить успею, а вон оно как вышло.
– Жених, значит, – с как-то потемневшим лицом произнес Див и, не прощаясь, вышел из дома старосты.
Изображение исчезло, а я еще долго сидела, глядя на глиняное изделие, не в силах разобраться в собственных чувствах.
Уже позднее, когда отработавший повинность «нежданчик» ушел, Мика пояснила мне неразумной, что я ненароком ведьмовский эликсир правды сварила и в бедного страдальца залила. А я-то гадала, что это на него за порыв откровенности напал? Ну а следом пришел и Див. Мрачный, неразговорчивый. Окинул взглядом починенный забор и, ни слова не сказав, скрылся в бане.
Хотела у прозорливой Мики спросить, к чему бы все это, но та куда-то смылась, оставив меня один на один с собственными мыслями.
Глава 8. Путь на шабаш
Див до вечера так и не выходил из бани. Слышно было, как он что-то делает, постукивая инструментами. Хотела позвать на ужин, подошла к дверям бани и замерла в нерешительности. После подслушанного разговора у старосты какая-то неловкость появилась, так и вставала перед глазами реакция Дива на новость о женихе. Хотелось войти к нему и сказать, что мне тот жених – никто, он не предопределением избран. Но как объяснить, с чего это я вдруг на эту тему заговорить решила?
Долго не могла заснуть, а утром застала его, как ни в чем не бывало мастерящего что-то во дворе.
– С добрым утром, – неуверенно поприветствовала мужчину, тот взглянул на меня своим пробирающим до глубины души ясным взглядом и улыбнулся:
– Доброе, ведьмочка Эля, – от этого обращения я едва не заурчала. – Я тут кое-что в дорогу тебе приготовил, лишним не будет.
Этим чем-то оказался короб-кофр, который наподобие рюкзака мог одеваться на плечи, а мог прикрепляться к черенку метлы на время полета. Здорово! Я до такого не додумалась.
– Спасибо, – едва не прослезившись, я с умилением рассматривала подарок.
– Когда вылетаешь? – видимо устав поражаться моей чрезмерной благодарности, поинтересовался Див.
– К полудню, примерно, – вздохнула я.
– Я кое-что из походных деликатесов приготовил, – усмехнулся мужчина, указывая на дымящийся на печи котелок. – Если понравится, и в дорогу возьмешь.
Ну что сказать? Блюдо из неведомых мне-прежней грибов, с клубнями каких-то редких лесных растений и вправду пробудило во мне гурмана. Ела не спеша, смакуя каждую ложечку. Надо будет потом посмотреть через блюдечко: из чего эта вкуснятина приготовлена и сам процесс готовки.
Но вечно сидеть за столом, болтая о том и о сем нельзя; время поджимает, надо собираться в дорогу. И Микуся вон нервничает уже, места себе не находит.
Взлетала, с тоской глядя на помахивающего мне на прощание рукой Дива. Внутри все разрывалось от смеси волнения перед шабашем и грусти из-за расставания со ставшим едва ли не родным человеком. Собственно, в этом мире у меня кроме него и Мики никого и не было.
Вскоре знакомые леса и степи скрылись из виду, метла, включив автопилот, сама настраивала маршрут, согласно показаниям навигатора, а я предавалась мыслям и созерцанию окружающих красот. Сконектить мой транспорт с Алисой надоумила Мика, подсмотрев что-то в моей памяти. Благодаря этому я могла лететь сутки напролет, дремля прямо в пути. И в итоге, мой путь вместо двух дней, с перерывами на отдых, занял всего лишь сутки. Опускалась лишь для того чтобы немного размять ноги и справить естественные надобности.
На месте оказалась как раз к обеду. Едва снизилась, тут же оказалась вовлечена в царящую вокруг суету. Шабаш проходил на огромном лугу, по периметру которого расположились гостевые шалаши. Повсюду сновали женщины всех возрастов.
– С прибытием! – радостно воскликнула рыжеволосая девчушка лет шестнадцати. – Ты здесь впервые?
– Эм… Да, – кивнула я, открепляя кофр от метлы.
– Вот и здорово! Я все покажу, расскажу, – с видом знатока известила она, хотя я и без подсказок все знала. – Меня Тинкой кличут, а тебя?
– Элеонора Мищевская… То есть – Эля, – заметив надувшиеся губки девчонки, подкорректировала свой ответ я.
– Из родовитых что ли? – вылупила на меня свои зеленые глазища Тинка.
– Есть такое дело, – уклончиво отвечаю.
– И откуда будешь?
– Сейчас Мелозерская, – как-то уже вполне привычно ответила я (а давно ли считала себя Питерской?)
– Говорят, там места красивые, – мечтательно произнесла она. – Но мне некогда летать и красотами любоваться. Я – ученица Верховной ведьмы! Это так ответственно! Дел невпроворот, – приглушенным шепотом, но оттого не менее гордо известила Тинка. – А где твоя наставница?
– Нету.
– Оу… Ты самоинициированная? – кажется, девочка расстроилась.
– Нет, наставница отошла в мир иной, – для вида вздыхаю, хотя горечи от потери незнакомого мне человека не испытываю.
– И силу передала? – с придыханием спрашивает.
– Да, – удивленно отозвалась я.
Слишком прочно в голове засели земные стереотипы о том, что ведьма не сможет покинуть мир живых, не передав свою силу; тут видимо иначе, но я прежде об этом не задумывалась. А память предшественницы так фрагментами и приоткрывалась, не показывая полной картины.
– Так ты теперь полноценная ведьма?! – восхищенно воскликнула моя новая знакомая, жестами подзывая к одному из шалашей. – Здесь жить будешь, – сообщила она. – Располагайся. Вещи можешь оставить внутри, тут никто чужое не тронет. Сразу за деревьями ручей, можно умыться с дороги. Я тебя внесу в список прибывших и пойдем на обед, – протараторила рыженькая и, не дожидаясь моей реакции, рванула куда-то в направлении единственного имеющегося здесь дома.
Хотя какого уж там дома? Барские хоромы: высокие, большие, явно на много комнат, крыльцо парадное резьбой украшено, как и ставенки да наличники. Эх, мне б такой домик. Хотя… Что за мысли? Где-то меня целый дворец ждет. А где-то Див ждет… Правду говорят: с милым и в шалаше – рай. Вот уж и о своей халупе с теплом и нежностью вспоминаю, а ведь Див мне никто, ничего между нами не было и никогда не будет. И вообще, он скоро домой свалит и даже, как зовут меня – забудет.
– В порядок себя приведи, – пискнула выбравшаяся из-за пазухи Мика. – Расчешись, умойся, а то никакого впечатления не произведешь.
– А должна? – все еще вздыхая, буркнула я.
– Думаешь, только у вас по одежке встречают? Симпатия – это уже какой-никакой, а залог успеха! – поучала меня менторским тоном мышка, с которой мы уже вовсю мысленно общались, правда когда неподалеку друг от друга были.
Обстановка для шалаша оказалась на удивление приличной: большой сундук для вещей, матрац с набором постельных принадлежностей, что-то типа невысокого столика и небольшой спил древесного ствола, в качестве стула.
Только я вещи разложить успела и волосам приличный вид придать, как в шалаш едва ли не влетела Тинка.
– Готова? Идем! – схватила меня за руку девчонка и потащила в сторону все того же дома.
За ним обнаружилась «полевая кухня», наподобие той, что Див соорудил у меня во дворе, только столов гораздо больше и печь поосновательнее. Ну и конечно, если на поляне народ суетился, мало обращая на меня внимание, то здесь оказалось многолюдно: появление нового лица не осталось незамеченным.
Присутствующих четко можно было разделить на «бывалых» и новеньких. Уж очень по-разному они держались. Одни сидели группками, лишь изредка в одиночку, и спокойно, хоть и с толикой любопытства, наблюдали за окружающими. Другие же делились еще на две категории: неуверенные в себе, сутулящиеся, потупившие взоры и чрезмерно кичащиеся своими способностями, горделиво взирающие на всех свысока – зазнайки. Первые на мое появление никак не отреагировали, а вот вторые выказали явное недовольство. Их я едва ли не сфотографировала на память, понимая, что без пакостей с их стороны не обойдется.