Несмотря на то что Кларинде хотелось задать Эшу тысячу вопросов, причем некоторые из них мучили ее уже больше десяти дней, она промолчала, понимая, что сейчас не самое подходящее время. Эш натянул на голову капюшон и низко опустил его, чтобы скрыть лицо, и она сделала то же самое. Подхватив Кларинду за талию, Эш провел ее через дверь и слегка подтолкнул к ведущей вниз лестнице.
Как только они спустились вниз, Эш замер в тени у стены и в знак молчания приложил к губам палец.
Они слышали приглушенные голоса и смех жен и наложниц Фарука, доносившиеся из зала гарема. Что ж, после ее таинственного исчезновения у них хотя бы появится тема для пересудов.
Оглядевшись по сторонам, чтобы убедиться, что никто за ними не подглядывает, Эш нажал на скрытую пружину. Панель в стене перед ними отодвинулась в сторону, открывая взору потайной коридор, освещенный единственным факелом. Эш толкнул Кларинду вперед, а сам задвинул панель. Он миновали уже половину коридора, как вдруг Кларинда услышала сдавленный стон, раздававшийся из-за ничем не примечательной кедровой двери в стене. Замедлив шаги, Кларинда вопросительно посмотрела на Эша.
Он приоткрыл дверь, и они увидели тех самых двух пожилых женщин, которые готовили Кларинду к встрече с Эшем. Они корчились на полу с закрытыми глазами.
— Они уже шли за тобой, чтобы отвести тебя в спальню султана, — сказал Эш. — Я был вынужден задержать их.
Кларинда удивленно смотрела, как женщины извиваются и стонут, она была не на шутку поражена их поведением.
— Боже правый, что ты с ними сделал?
Эш кивнул на пустую глиняную флягу, валявшуюся на полу между ними.
— М-м-м… скажем, я дал им возможность испробовать на себе их собственное снадобье, — сказал он.
Судя по счастливым улыбкам, искажавшим беззубые рты старух, они обе с наслаждением вспоминали своих любовников из далекого прошлого.
Прикрыв дверь, Эш с сожалением вздохнул.
— Мне ужасно хотелось запереть с ними Люка, но мы были вынуждены бросить лошадей, так что мне пришлось отправить его в конюшню за свежими скакунами. Знаешь, он ведь наполовину цыган, а цыгане обожают такие вещи. Так что, пожалуй, нам надо поторопиться, а то он еще вздумает увести половину лошадей из конюшен султана.
Едва он сделали пару шагов, как Кларинда вновь резко остановилась, в ужасе зажав рот рукой.
— Господи, теперь-то что? — раздраженно спросил Эш. Его терпение было на исходе.
— Поппи! Поверить не могу, что я о ней забыла!
Повернувшись, Эш сердито взял ее за локоть.
— Послушай, мисс Монморанси совершенно не интересует Фарука, — проговорил он. — Почему бы нам позже не послать за ней?
— Но ее альков расположен совсем близко от главного зала! — взмолилась Кларинда. — Мне понадобится не больше минуты, чтобы привести ее. Ты же сам говорил, что не заставишь меня уехать без нее. Ты обещал, — серьезно напомнила она Эшу, хотя уже и научилась не верить слепо его обещаниям.
Тихо выругавшись, Эш наклонился и вытащил из-под голенища сапога тот самый кинжал, который она уже видела, когда он разрезал себе руку. Вложив оружие в ладонь Кларинды, он сжал ее пальцы вокруг рукоятки.
— Если понадобится, не раздумывая, пускай его в ход. — Кларинда уже направилась было в сторону зала, но Эш окликнул ее и, догнав, быстро, но крепко поцеловал в губы — так же, как сделал это давным-давно в конюшне ее отца. — Не допусти того, чтобы тебя поймали, чтобы мне не пришлось вновь спасать тебя. Иначе это будет стоить тебе не только поцелуя.
Спрятав кинжал в потайном кармане платья и накинув капюшон на голову, чтобы скрыть свои светлые волосы, Кларинда, легкая, как дух, проскользнула в зал гарема. К счастью, евнухи уже приглушили свет, чтобы женщины могли подготовиться ко сну. Она оставила Эша в секретном коридоре, где он метался взад-вперед, то и дело проводя пятерней по волосам и вполголоса бормоча что-то о глупце, безуспешно пытающемся урезонить женщину. Губы Кларинды еще долго помнили вкус его поцелуя.
Проскользнув за занавеску, скрывавшую альков Поппи, Кларинда с облегчением вздохнула. Подруга полулежала, уютно облокотившись на гору подушек, разбросанных по кушетке. Очки в проволочной оправе, как обычно, висели на самом кончике ее носа. А нос почти касался странички скандальной газеты.
Это зрелище было таким знакомым и дорогим, что глаза Кларинды наполнились теплыми слезами. Ей до сих пор не верилось, что она настолько увлеклась раздумьями над собственным несчастьем и так обрадовалась неожиданному появлению Эша, что совершенно забыла о подруге. Моля Бога о том, чтобы ей удалось увлечь Поппи за собой, Кларинда неслышно пересекла комнату и опустилась на кушетку рядом с Поппи.
Та спокойно посмотрела на нее, а затем вновь перевела взгляд на газету. Учитывая, что Поппи была до безумия любопытна, Кларинда удивилась, что подруга никак не отреагировала на ее странный наряд.
— Мы должны идти, Поппи, — прошептала она, нервно выглядывая за занавеску. — Капитан Берк вернулся, чтобы спасти нас. У нас всего несколько минут, пока стражники султана не подняли тревогу.
Поппи перелистнула страницу газеты, не отрывая от нее глаз.
— Вот что, моя дорогая, уезжай одна, — проговорила она. — Я долго думала об этом и решила, что никуда не поеду.
Откинувшись назад, Кларинда оторопело посмотрела на подругу.
— Что ты сказала? — переспросила она.
Оторвавшись наконец от газеты, Поппи посмотрела на Кларинду поверх очков.
— Ты меня прекрасно слышала, — промолвила она. — Я никуда не еду.
— Ты с ума сошла? Ты не можешь здесь оставаться! — возмутилась Кларинда. — Фарук еще больше разозлится, обнаружив, что я убежала с капитаном. Вдруг он направит свой гнев на тебя и решит тебе отомстить?
Поппи посмотрела на Кларинду таким взглядом, каким Кларинда сотни раз смотрела на нее за долгие годы дружбы.
— Не будь глупой гусыней, — сказала она. — Фарук не сделает мне ничего плохого. И если уж на то пошло, то тебе он тоже пока что ничего плохого не сделал. Не такой он человек.
— Если бы ты видела, как сегодня за завтраком он размахивал своим огромным кинжалом, ты бы не стала так горячо защищать его, — отозвалась Кларинда. — К тому же откуда ты вообще можешь знать, что он за человек?
Отложив газету, Поппи так высокомерно фыркнула, что ее ноздри раздулись.
— Можешь мне поверить, — заявила она. — Я знаю, о чем говорю.
Кларинда уставилась на надменную незнакомку, в которую внезапно превратилась ее подруга. И тут ее осенило:
— Боже мой, опять та же история, как и с мистером Хантингтон-Смитом! Ты вообразила, будто влюблена в него, не так ли? — Ласково сжав руки подруги, Кларинда заглянула ей в глаза. — Послушай меня, дорогая. Я знаю, что тебе трудно смириться с тем, что за время нашего пребывания здесь ты не обменялась с Фаруком и парой фраз, но он вовсе не такой романтичный герой-любовник, о каких ты начиталась в своих готических романах и скандальных газетах. Он очень опасный, обладающий большой властью человек, и чем скорее мы избавимся от его влияния, тем лучше. Что, по-твоему, он скажет, если ты останешься? Попросит тебя стать его женой?
— Но ты же сама потащила меня в это путешествие, надеясь найти мне мужа, не так ли?
— Да. И желательно такого, у которого нет целой конюшни жен! И еще наложниц, — горячо проговорила Кларинда.
На губах Поппи появилась лукавая улыбка.
— Возможно, мне удастся уговорить султана сделать меня наложницей, а не женой, — сказала она. — Тогда ты сможешь вернуться в Англию и рассказать нашим бывшим одноклассницам из семинарии мисс Трокмортон — и этому отвратительному мистеру Хантингтон-Смиту, — что пухленькая маленькая Пенелопа Монморанси стала любимой наложницей красивого и всемогущего марокканского султана. Представляешь, как они позеленеют от зависти?
Кларинда так разозлилась на подругу, что от ярости была готова вцепиться той в волосы. По опыту она знала, насколько упряма Поппи: уж если она вбивала что-то себе в голову, то переубедить ее было практически невозможно.
Кларинда бросила еще один отчаянный взгляд через плечо. С каждым мгновением промедления возрастала опасность для них быть обнаруженным стражниками султана.
Настала очередь Поппи схватить Кларинду за руки. Она ласково улыбнулась, линзы очков увеличивали ее глаза цвета барвинка, и слезы в них казались похожими на бриллианты.
— Не надо спорить со мной, — промолвила она. — Я уже приняла решение: я никуда не еду. А теперь ступай! — воскликнула она. — Боюсь, тебе придется поцеловать капитана Берка от нас обеих.
Беспомощное рыдание вырвалось из груди Кларинды, когда она обхватила подругу руками, наслаждаясь ее теплом, быть может, последний раз в жизни.
— Мне все равно, что ты говоришь, — сказала она. — Я вернусь за тобой, — пообещала она. — Даже если мне придется привести сюда целый полк солдат из Ост-Индской компании. И если Фарук потревожит хотя бы волосок на твоей голове или, хуже того, разобьет тебе сердце, я его убью. Клянусь, я это сделаю.
Поппи обняла ее в ответ.
— Не тревожься обо мне, Кларинда Кардью. Я действительно верю, что впереди меня ждет то самое большое приключение, которое ты мне обещала.
Когда Кларинда, неохотно оторвавшись от нее, поднялась с кушетки, Поппи сунула ей в руки скандальную газету.
— Вот. Тебе же нужно почитать что-то в дороге, — сказала она.
Сунув газету под плащ, Кларинда направилась к двери. Дойдя до нее, она обернулась.
— Солнце пустыни безумно жаркое, — напомнила Кларинда. — Не забывай, выходя из дворца, надевать шляпку или вуаль. Сама знаешь, какой рассеянной ты можешь быть, а ведь у тебя такая нежная кожа. — Она сделала шаг вперед и снова оглянулась. — И не оставляй очки где попало, а то кто-нибудь на них непременно сядет. И не позволяй женщинам запугивать тебя. Не бойся их, защищайся, покажи им, что Пенелопа Монморанси не из тех женщин, над которыми можно издеваться.
Поппи замахала на нее обеими руками.