На ум приходит поговорка, что иногда хорошие люди совершают плохие поступки. А что, если Луи совершает плохие поступки? Это автоматически делает его плохим человеком?
Черт возьми, мой разум уже придумывает ему оправдания, хотя я даже не знаю, правда ли это. Делает ли это меня плохим человеком?
Я поворачиваюсь лицом к Луи, когда он заходит в гостиную. Мои глаза скользят по его телу, пытаясь найти... брызги крови? Не знаю, что именно, но я ничего не вижу.
— Шарлотта, ты в порядке? — Спрашивает он меня.
— Ты мафиози? — Выпаливаю я.
Выражение лица Луи меняется с шокированного на непринужденное. А через несколько секунд на его лице появляется ухмылка, которую можно интерпретировать только как "мне на все наплевать".
— Почему ты спрашиваешь об этом? — Он подходит ко мне.
— Нет. Остановись. — Я вскидываю руку между нами, и, к моему удивлению, Луи действительно останавливается. Он ничего не говорит. Просто стоит на месте. Мы молча смотрим друг на друга, кажется, целую вечность. Он не собирается отвечать на мой вопрос. — Это правда? — Снова спрашиваю я.
— Что правда, Шарлотта?
— Ты мафиози, — повторяю я. — Моя подруга Эви погуглила тебя. Кстати, она скоро приедет сюда, но дело не в этом. Ты мафиози? Это простой вопрос, Луи, на который можно ответить "да" или "нет". И куда ты только что ходил? Ты что-то сделал с Оуэном?
— Хочешь чего-нибудь выпить? — Небрежно предлагает Луи, подходя к барной стойке в противоположном конце комнаты.
— Нет, мне нужны ответы, — говорю я ему.
— Мы часто думаем, что хотим получить ответы, но на деле нуждаемся в подтверждении. Я думаю, ты, наверное, хочешь быть уверена, что правильно поступаешь, оставаясь здесь, со мной. — Он поворачивается в мою сторону, буравя меня взглядом.
Прав ли он? Хочу ли я просто знать, что делаю правильный выбор, оставаясь здесь?
Когда я ничего не отвечаю, Луи продолжает.
— Насильно тебя здесь никто не держит, Шарлотта. Ты вольна уйти, когда захочешь. Я не заставляю тебя делать то, чего ты не хочешь. И подозреваю, что впервые за долгое время ты принимаешь самостоятельные решения.
— Значит, если я уйду прямо сейчас, ты не попытаешься меня остановить? Ты не последуешь за мной? — Мое сердце начинает бешено колотиться. Может, я придаю этим трехдневным отношениям больше значения, чем они заслуживают?
— Я не говорил, что не сделаю все, что в моих силах, чтобы остановить тебя, переубедить тебя. Но я не держу тебя здесь против твоей воли. Каким бы чудовищем я ни был, я так с тобой не поступлю, — говорит он мне.
— Так ты мафиози? — Спрашиваю я, приподняв бровь. Он признался в этом, хотя и не сказал прямо.
— Я никогда не стану лгать тебе, Шарлотта. — Луи снова направляется ко мне со стаканом янтарной жидкости в руке. На этот раз я не останавливаю его. — Я также не скажу тебе ничего, что может быть использовано против тебя, — говорит он. — Мафиози ли я? Нет, я не связан ни с одной мафиозной семьей.
В том, как он это говорит, есть что-то странное.
— Что значит, ты не скажешь мне ничего, что может быть использовано против меня?
— Я всегда буду делать все, чтобы ты была в безопасности, Шарлотта. Есть аспекты моей жизни, которые я буду скрывать от тебя ради твоего же блага. — Потянувшись ко мне, Луи поглаживает мою щеку свободной рукой. — Я бы предпочел, чтобы ты не была замешана в этом. Пожалуйста, не задавай вопросов, на которые я правда не могу ответить.
— То есть ты хочешь сказать, что ты преступник, но не признаешься в этом ради меня, а не ради себя? — Он ведь это несерьезно.
У него дергается левый глаз. О, должно быть, я задела за живое. Хорошо.
Я потратила достаточно времени, чтобы смириться с отсутствием ответов. Теперь, когда я думаю об этом, мне кажется, что следовало бы побольше расспрашивать Оуэна о том, где он был все те разы, когда поздно возвращался домой. Возможно, он трахал мою сестру, пока я сидела дома и ждала его.
— Я больше не буду этого делать, — говорю я, отступая на шаг от Луи.
— Чего ты больше не будешь делать? — Он делает шаг вперед, сокращая расстояние между нами.
— Я не могу просто соглашаться со всем, что ты говоришь. Я не могу быть девушкой, которая сидит дома, не зная о том, что ее парень спит с ее сестрой. Я не могу просто поверить тебе на слово, что все в порядке. Я не хочу снова чувствовать себя такой дурой, — объясняю я на одном дыхании.
— Во-первых, я не сплю с твоей сестрой. И никогда не буду спать с твоей сестрой. Или с кем-то еще, если уж на то пошло. Если я говорю тебе, что мы – единственные друг у друга, значит, так оно и есть. Во-вторых, ты далеко не дура, и я не пытаюсь тебя обмануть.
Я поднимаю на него взгляд.
— Что случилось с Оуэном?
Пальцы Луи скользят по моей руке, по синяку, который оставил мой бывший.
— Я сделал так, чтобы он больше никогда не смог причинить тебе боль, — говорит он. — Я никому не позволю причинить тебе боль, Шарлотта. Я забочусь о том, что принадлежит мне.
— Я принадлежу тебе?
— Нравится тебе это или нет, но я нашел тебя и не намерен отпускать. И чтобы нам обоим было понятно, мы... — Луи указывает между нами. — ...пара, и единственные друг у друга. Я не делюсь.
— Тебе не кажется, что все это происходит слишком быстро?
— Да, — говорит он. — Но я доверяю своей интуиции. Раньше она никогда меня не подводила. И сейчас моя интуиция подсказывает мне беречь то, что развивается между нами. Лелеять это. Потому что у меня такое чувство, что это будет что-то необычное, даже экстраординарное.
— Как думаешь, Сэмми говорил серьезно, когда предлагал мне поработать на него? — Я быстро меняю тему.
Луи, кажется, удивлен моим вопросом. Даже больше, чем когда я спросила его, не мафиози ли он.
— Эм... А что?
— Ну... — Я улыбаюсь. — Если я собираюсь остаться, мне понадобится работа. У меня есть кое-какие сбережения, но их надолго не хватит.
— Вот. — Луи достает бумажник из заднего кармана и вытаскивает черную карточку.
Я перевожу взгляд с карточки в его протянутой руке на его лицо.
— Что это?
— Это кредитная карта. Если тебе что-то понадобится, просто расплатись ею, — говорит он.
— Я ее не возьму. — Я качаю головой.
— Возьмешь, — настаивает он.
— Нет, не возьму. — Я скрещиваю руки на груди. — Я не нуждаюсь в благотворительности.
— Ты моя девушка, и я не позволю своей девушке работать на какого-то другого парня, — говорит он, делая особый акцент на слове "девушка".
— Я, как бы, не шлюха. Ты не станешь за меня платить, — говорю я ему.
— Какого хрена? Как мы перешли от того, что ты моя девушка, к тому, что ты считаешь себя моей шлюхой? — Луи качает головой.
— Ты пытаешься мне заплатить. Это значит, что ты платишь мне за то, чтобы я была твоей девушкой. Это и есть определение шлюхи.
— Нет, шлюха – это та, кому платят за секс. Я хочу от тебя гораздо большего, чем просто секс, Шарлотта. Я хочу всего.
Он хочет всего? Это может быть проблемой, потому что мне больше нечего ему дать.
— А что, если мне нечего тебе дать? — Спрашиваю я вслух.
Луи улыбается мне.
— Шарлотта, ты уже дала мне больше, чем можешь себе представить. — Его губы прижимаются к моим. Мягко, нежно.
Черт бы побрал его и эти губы. Этот мужчина действует как наркотик. Когда он прикасается ко мне, трудно мыслить здраво. Я знаю, что позже у меня возникнут еще вопросы.
— Давай ляжем спать. Уже поздно, — шепчет Луи мне в губы.
— Ладно. — Вздыхаю я. Я не могу заставить себя уйти, хотя разум подсказывает мне, что я должна.
Глава 23

Я снова там. В том переулке. Притаился между двумя мусорными контейнерами. Здесь холодно, темно, и у меня урчит в животе. Я не знаю, сколько времени прошло. Она скоро вернется. Она сказала, что скоро вернется. Потом раздается шум... нет, это не шум. Это хныканье.
Я оглядываюсь вокруг себя. Я не один.
— Луи, ты сказал, что со мной ничего не случится.
— Шарлотта, что ты здесь делаешь? — Шепчу я. — Тебя не должно быть здесь.
— Я здесь, потому что ты здесь. Я голодна, Луи. Когда мы сможем уйти? — Спрашивает она меня.
— Что? — Я оглядываюсь по сторонам. Мы уже не в переулке. И я не ребенок, ждущий свою маму. Мы в казино, сидим за игровым автоматом. — Что происходит? — Спрашиваю я, ни к кому не обращаясь.
— Мне страшно, Луи, — говорит Шарлотта. — Я голодна, замерзла и напугана.

Вздрогнув, я просыпаюсь. Мое тело рывком поднимается в постели. Меня охватывает привычное чувство голода. Шарлотта лежит рядом со мной. Спит. Она, должно быть, тоже проголодалась. Верно? Она была там, во сне. Такого раньше никогда не случалось. Никто раньше не проникал в этот кошмар.
Что, черт возьми, значит то, что Шарлотта была там?
Вылезая из постели, я подумываю о том, чтобы разбудить ее. Она, должно быть, голодна. Я должен разбудить ее и заставить что-нибудь съесть. Здравый смысл подсказывает мне, что это был всего лишь сон, а не реальность. Что с ней все в порядке. Она в безопасности. Она не голодна, не замерзла и не напугана.
Я иду на кухню, открываю холодильник и достаю одно из готовых блюд. Снимаю пластиковую крышку и ставлю контейнер в микроволновку. В животе у меня урчит, а руки сжимаются в кулаки. Терпеть не могу чувствовать себя голодным. Я уже должен был бы привыкнуть к этому. Нередко я просыпаюсь от одного из таких снов голодным.
Раздается звуковой сигнал микроволновки. Я беру контейнер и ставлю его на стол. Затем опускаюсь на один из стульев и принимаюсь за еду. Я ем быстро. Я всегда так делаю, когда никто не смотрит. Когда никто не осуждает. Никто не знает, что из всех ситуаций, с которыми я сталкивался в жизни, мне никогда не было так страшно, как в том переулке, когда я ждал мать, которая так и не вернулась.