— Его ударила девушка.
— Вы видели, как девушка его ударила?
— Нет.
— Тогда откуда вы знаете, что она его ударила?
— Родди мне рассказал.
— Что случилось потом?
— Я попытался не придавать значения случившемуся, но, видя, что мой друг искренне огорчен, предложил стакан эля, чтобы подбодрить его.
— И он согласился?
— Согласился.
— И вы вернулись в гостиницу?
— Да.
— Где выпили еще эля?
— Выпили.
— И как себя вел ваш друг — подсудимый — в то время?
— Он очень приободрился.
— В тот день случилось еще что-нибудь примечательное?
— Когда мы наслаждались стаканом эля, огромный грубый человек набросился на Родди и страшно его избил.
— Почему этот человек набросился на вашего друга?
— По-моему, без всякой видимой причины.
— Вы слышали, чтобы они обменялись какими-нибудь словами?
— Нет, сэр.
— И кто был тот «огромный грубый человек»?
— Позже я узнал, что это был Лаклан Маккензи.
— Покойный Лаклан Маккензи?
— Да.
— Что случилось потом?
— Я вывел Родди наружу и направил его по дороге, ведущей в его деревню.
На этом генеральный солиситор завершил допрос, и мистер Синклер встал, чтобы начать защиту. Он попросил свидетеля мысленно вернуться в день охоты на оленей.
— Была ли охота в тот день успешной?
— Определенно нет, — ответил со смехом Росс.
— Почему?
Тут Арчибальд Росс описал, как Родди «устремился вниз, на оленей, размахивая руками, как огромная птица, и вопя, как банши[47]».
— Чтобы вспугнуть оленей?
— Да.
— Что вы думаете о таком его поведении?
Под громкий смех галереи Арчибальд Росс состроил комическое лицо и постучал себя пальцем по лбу. Лорд судья-клерк сделал ему строгий выговор и велел ограничиться словесными ответами.
Тогда Росс сказал:
— Я думаю, это был самый глупый поступок, какой я видел в жизни.
Мистер Синклер:
— Подсудимый каким-то образом дал понять заранее, что он собирается сделать?
— Никоим образом.
— Все произошло совершенно внезапно?
— Как гром с ясного неба.
— До этого поступка какое впечатление произвел на вас подсудимый?
— У меня не сложилось о нем определенного мнения.
— В его поведении не было ничего странного?
— Нет.
— Или в его речах?
— Нет.
— Он вел себя совершенно разумно?
— Да.
— Вплоть до того самого момента, когда вспугнул оленей?
— Да.
— А теперь — вы показали мистеру Гиффорду, что после инцидента в лесах с Флорой Маккензи подсудимый был крайне расстроен?
— Да.
— Он плакал?
— Да.
— Однако прошло немного времени, и, согласно вашим показаниям… — тут адвокат сверился с лежащими перед ним записями, — «…он очень приободрился»?
— Да.
— Что делал подсудимый непосредственно перед тем, как на него налетел мистер Маккензи?
— Он танцевал джигу под скрипку.
— Танцевал джигу?
— Да.
— Сколько времени прошло между инцидентом в лесу, который явно так сильно расстроил подсудимого, и исполнением джиги?
Тут Арчибальд Росс несколько мгновений колебался.
— Может быть, час.
— Больше часа или меньше часа?
— Меньше часа.
— И вам не показалось слегка странным, что подсудимый может плакать, а в следующую минуту — танцевать джигу?
— Я просто подумал, что ему поднял дух стакан эля.
— Вы не подумали, как и в горах, когда подсудимый вел себя совершенно разумно, а в следующий миг совершил самый глупый поступок, какой вы видели в жизни, что он страдает от крайне резких перепадов настроения?
— Я об этом не подумал, — сказал Росс.
На том мистер Синклер закончил допрос, и мистера Росса отпустили со свидетельского места — не раньше, чем он, как писал мистер Филби, «изящно помахал галерее, будто был актером, закончившим театральное представление, каковым он до некоторой степени и являлся».
Потом Корона вызвала Ишбель Фаркуар, девушку, которая, как писал «Шотландец», «будучи скромного вида, с порозовевшими щеками, символизировала лучшие добродетели женщин Хайленда». На ней был темный фартук, волосы аккуратно заплетены в косы. Ее появление, похоже, заставило Родди страдать. Его глаза начали бегать по залу, «останавливаясь на чем угодно, кроме девушки, которая стояла на месте свидетеля».
После нескольких предварительных фраз мистер Гиффорд спросил:
— Вы можете рассказать суду, как познакомились с Флорой Маккензи?
— Она пришла работать на кухни Большого Дома.
— Куда наняли также и вас?
— Да, сэр.
— И вы подружились?
— Да.
Мисс Фаркуар отвечала таким тихим голосом, что лорд судья-клерк попросил ее говорить погромче, дабы присяжные могли расслышать ее реплики.
— И вы были с Флорой Маккензи днем тридцать первого июля на Празднике Урожая в Эпплкроссе?
— Да, сэр, была.
При упоминании имени своей подруги мисс Фаркуар начала плакать, и мистер Гиффорд галантно вынул из кармана носовой платок и протянул ей. Когда она взяла себя в руки, генеральный солиситор извинился за то, что расстроил ее.
— Однако мы собрались здесь по крайне серьезному делу, — продолжал он, — и необходимо, чтобы вы подтвердили своими показаниями факты, имеющие отношение к данному разбирательству.
— Сделаю все, что смогу, сэр, — ответила мисс Фаркуар.
— Флора когда-нибудь говорила с вами о подсудимом?
— Да, сэр, говорила.
— И что она сказала?
— Что один или два раза гуляла с ним, и он ей, в общем, нравился, но у него были подозрительные идеи и он иногда говорил странные вещи.
— Какие именно подозрительные идеи?
— Я не знаю.
— Она вам не рассказала?
— Нет.
— Вы можете рассказать нам, что делали непосредственно перед тем, как повстречались в рассматриваемый день с подсудимым и его другом, Арчибальдом Россом?
— Мы шли вокруг площадки у Большого Дома.
— И к вам приблизились Арчибальд Росс и подсудимый?
— Да.
— В каком состоянии они были?
— Они были пьяны.
— Оба?
— Родди больше.
— Насколько сильно он был пьян?
— Он с трудом говорил и шел неверной походкой.
— Тем не менее вы разрешили им вас сопровождать?
— Да.
— И отправились с ними в лес возле ручья?
— Да. Казалось, никакого вреда от этого не будет… — Свидетельница снова начала плакать.
— Итак, вы не думали, что подсудимый — опасная личность, человек, который может причинить зло вам или Флоре?
— Я его не знала.
— Пожалуйста, расскажите суду, что случилось в лесу.
— Когда мы дошли до ручья, мистер Росс взял меня за руку, сказав, что хочет кое-что мне показать, и повел меня на мост.
— Подсудимый и Флора Маккензи пошли вместе с вами на мост?
— Они продолжали идти по тропе вдоль ручья.
— Что случилось потом?
— Мистер Росс наклонился через перила моста, начал говорить о форели и лососе в реке и показал на воду, но я не видела никакой рыбы.
— И?..
— А потом он попытался меня поцеловать.
— Куда он попытался вас поцеловать?
Мисс Фаркуар не ответила, но прикоснулась к своей шее.
— И вы позволили мистеру Россу вас поцеловать?
— Не позволила.
— Что вы сделали?
— Я отодвинулась от него, но он держал меня за руку и не выпускал, а потом сделал…
— Пожалуйста, продолжайте, мисс Фаркуар.
— Он сделал мне непристойное предложение.
— Предложение сексуального характера?
— Да, сэр.
— Понимаю. А потом?
— Я испугалась, потому что он стискивал мою руку. Тут по тропе вернулась Флора, он выпустил меня, и мы с Флорой ушли.
— Она бежала или шла?
— Она бежала.
— А Флора Маккензи рассказала вам, что случилось, пока она была наедине с подсудимым?
— Она сказала, что Родди говорил непристойности, что он прикасался к ней и она дала ему пощечину.
Мистер Гиффорд, извинившись за свою настойчивость, спросил:
— Она показала, к каким местам прикасался подсудимый?
Тут, как писал мистер Филби, подсудимый «взволновался больше, чем в любой предыдущий момент суда. Его щеки густо побагровели, он скрутил руки на коленях и как будто съежился и сжался. Без раскаяния признавшись в убийстве трех человек, он явно чувствовал некоторое раскаяние за авансы, которые делал несчастной мисс Маккензи».
Свидетельница стояла, не поднимая глаз, и несколько мгновений отказывалась отвечать на вопрос.
— Флора сказала, мисс Фаркуар, что он прикасался к интимным частям ее тела?
Она кивнула, и лорд судья-клерк приказал записать в протоколе, что свидетельница ответила утвердительно.
— Что-нибудь еще?
— Нет, сэр.
Мистер Гиффорд поблагодарил ее и закончил допрос.
Мистер Синклер отказался от перекрестного допроса свидетельницы, и ее отпустили.
Последним свидетелем, вызванным Короной, был Гектор Мунро, доктор медицины, «маленький пухлый человек с бачками и румяным лицом». Весь его вид говорил о том, писал лукавый мистер Филби, «что он близко знаком с неким Дж. Уокером[48], эсквайром».
Доктор Мунро назвал свою профессию — врач общего профиля — и заявил, что работает штатным врачом в Инвернесской тюрьме.
Мистер Гиффорд:
— Что входит в ваши обязанности на этом посту?
Доктор Мунро:
— Заботиться об общем здоровье заключенных.
— И, занимая данную должность, вы обязаны были осмотреть теперешнего подсудимого, Родрика Макрея?
— Да.
— Вы это сделали?
— Сделал.
— Вы обследовали подсудимого только с точки зрения его физического состояния?
— Нет. Следователь попросил меня оценить психическое состояние заключенного.
— Чтобы выяснить, в здравом уме заключенный или нет?
— Да.
— Вы можете рассказать суду что-нибудь о физическом состоянии подсудимого?
— Я обнаружил, что в общем он в добром здравии, хотя у него имеется цинга в легкой форме, без сомнения, вызванная плохим питанием.