С каждым словом Волков закипал все сильнее, но пока еще держался.
— В общем, я ей указала на дверь. Твоих денег ей хватит на роды и содержание ребенка, если конечно, не будет тратить направо и налево.
— Ты сделала что? — а глаза точно кровью налились, в зобу аж дыхание сперло.
— Нельзя быть таким наивным, сын. Ты своим здоровьем, своей жизнью рисковал, решая ее проблемы. А она прикинулась невинной овечкой и пользуется твоей добротой. Правду говорят, простота хуже воровства. Достаточно уже нянчиться с ней. Да и ребенок родится явно с проблемами. Одно мучение. А тебе надо спокойно работать, наслаждаться жизнью. Встретишь еще, — но Игорь ее прервал резким ударом руки по столу, отчего Наталья Николаевна так и подпрыгнула на месте.
— Значит так! — подался вперед. — Ты немедленно свяжешься с ней, извинишься и попросишь вернуться. Понятно?
— Да как ты смеешь…
— Смею! Я-то как раз смею, а вот ты не смела прогонять ее из дома! Из моего дома!
— Игорь, ты ведешь себя неправильно. Я твоя мать и желаю тебе счастья.
— Н-да? Счастья мне желаешь? Да ты только что крест поставила на моем счастье. Что до пользования моей добротой и решения ее проблем, то позволь-ка напомнить отца. Он разве не впрягался за тебя, м-м? Не решал твои проблемы, когда к тебе в девяносто седьмом пришли бандосы отжимать фирму? Кто в экстренном порядке перевел все дела на себя? Кто поехал на стрелку? Кто потом каждый день возвращался домой в страхе быть пристреленным у подъезда? Ты? Нет, не ты. Отец. А ты у нас, что делала в это время? Находилась на излечении в клинике в Венгрии, да позванивала оттуда раз в недельку.
— Это совсем другое. Мы были мужем и женой, а твой отец как порядочный…
— Он и до брака таскался с тобой везде и всюду. От любой покупки, заканчивая подачей документов в институт. Мать твоя мне много чего поведала. Так что не надо тут строить из себя независимую бизнес-леди. Потому-то сердце у отца и не выдержало.
— Ты меня хочешь обвинить в его смерти?
— Нет. Я хочу сказать, что для начала себя вспомни, а потом лезь ко мне со своими ценными советами. Мне они не упали, мама. Как-то жил без них все тридцать пять лет и дальше буду жить.
— Неблагодарный нахал! — а глаза заблестели от слез.
Но эти крокодиловы слезы не тронули Игоря, знал он их причину и цели.
— Короче говоря. Если Алиса не вернется домой, можешь забыть о том, что у тебя есть сын. И фирмочка твоя останется без моих финансовых вливаний. А то что-то больно рьяно ты взялась мои деньги считать.
— Да, — покачала головой. — Гены никуда не денешь. Думала, будет мне поддержка на старости лет, внуков буду нянчить, а что в итоге? Родной сын разговаривает со мной хуже, чем с любым чужим человеком.
— Достаточно, — поднялся из-за стола. — Я тебе все сказал, делай выводы. Если пойдешь на принципы, я тоже пойду. И если тебе плевать на отношения со мной, то хотя бы побеспокойся о своем бизнесе.
Как же ему сейчас было погано. Игорь вернулся в камеру и сразу запросил встречу с адвокатом. Долго его еще собираются здесь мариновать? Получили уже и записи с камер до их отключения. Там все видно. И как Никитин убил охранников, и как потом держал на прицеле Алису будучи в доме. Адвокат со знакомым снова отыскали того зека бывшего, что помог Алисе, а он рассказал о планировании похищения, о рукоприкладстве. По запросу из Перми пришли все данные на Никитина. Какого хрена им еще надо? А главный вопрос, где сейчас Алиса? Ей ведь скоро рожать. Лишь бы только не решилась на бегство.
Однако Алиса не собиралась сбегать. Зачем? Так и так одна осталась.
Дни в больнице тянулись неспешно. Неделя показалась долгой как никогда. К тому моменту и Галю выписали. Конечно же, она немедленно навестила свою новою постоялицу. Наготовила столько, что Алиса забила контейнерами весь маленький холодильник.
— Ну вот, то вы ко мне, то я к вам. Из больницы в больницу, — расплылась улыбкой Галя. — Как дела, Алиса?
— Сейчас уже лучше, — заварила им чая. — Спасибо вам огромное. Я заплачу за все.
— Еще чего, — замотала головой. — Даже не вздумайте. Мне достаточно того, что Волков платит. Кстати, от него пока так и нет вестей?
— Нет.
— Да уж. В нашем царстве-государстве еще доказать надо, что ты не верблюд. Как себя чувствует волчок младший?
— Хорошо, — погладила живот. — Растет, толстеет. Говорят, в последний месяц они именно накапливают жирок.
— Моя бабушка, царствие ей небесное, всегда говорила, загривочек есть, значит, прозимует. Думали, как назвать?
— Нет еще. Не успели. Я бы Ромой назвала. Роман Игоревич, вроде неплохо звучит.
— Да, очень даже. Наталья не проявлялась? Может, сошла с нее спесь.
— Нет. И, честно говоря, я этому очень рада.
— Глупая женщина. Но что поделать, таких как она много. Не думают о будущем, о старости. Зато у них всегда во всем кто-то виноват. Вот и Наталья. Школу винила в том, что Игорь дрался, хотя дрался он совсем по другим причинам. Потом и меня винить начала, что я заменила ее почетное место. Теперь вот вас обвинила. Такой уж человек. Но, да ладно, бог ей судья. Главное, Игорь другой. В нем доброты много, несмотря на норов. Бесится, ножкой топает, орет дурниной, а потом быстро отходит.
Когда Галя собралась домой, Алиса вызвалась ее проводить, заодно решила прогуляться. Погода стояла безветренная, ясная, деревья радовали осенним разноцветьем.
Она бродила по дорожкам, дышала свежим воздухом, ловила лучи солнца. Потом все-таки подул легкий ветерок. И все бы хорошо, но спустя десять минут ходьбы Алиса опять ощутила ноющие боли внизу живота. А буквально через минуту по ногам потекло что-то горячее.
Вернувшись в палату, первым делом написала смс Игорю, после чего позвала медсестру. И началось. Врачи, осмотры, подготовка.
А ведь планировали с Игорем, что он будет рядом. Не на самих родах, нет, в дородовой палате. С ним было бы куда спокойнее, но его нет и не будет. Ощутимые схватки пошли спустя час, да и то благодаря капельнице, оказывается, кроме маловодия у нее еще и слабая родовая деятельность. Час от часу не легче. Но Алиса старалась держаться. Временами хотелось расплакаться, пожалеть себя, однако сейчас надо думать о ребенке. Это ему предстоит сложный путь, она-то вытерпит, и не такое приходилось терпеть.
Алису подключили к аппарату КТГ и уложили в кровать. Так и бежали минуты под звуки сердцебиения ее малыша, это были самые волшебные звуки, под которые даже подремать удалось минут десять. А вот потом начались такие схватки, что уже ни на чем не получалось сконцентрироваться, кроме как на дикой боли. Тело сковывало по нарастающей, а когда отпускало, Алиса дышала и уговаривала себя, что ребенку сейчас тяжелей в стократ. Потом шла следующая волна, казалось, больнее предыдущей.
Забавно, как судьба раз за разом сталкивает ее с одиночеством в самые тяжелые периоды жизни.
На лбу бедняжки выступила испарина, спина уже болела сама по себе, независимо от схваток, в носу появился противный запах крови.
— Как себя чувствуете? — в палату вошла доктор. — Сейчас проверим раскрытие.
— Сколько времени прошло от начала? — произнесла негромко.
— Семь часов.
Доктор произвела какие-то манипуляции, сразу после которых пошла продолжительная схватка.
— Так, почти полное раскрытие. Сейчас предупрежу акушерку, она подготовит родзал и пойдем рожать. Вы молодец.
Через десять минут Алиса уже была в родзале, вокруг нее собрался весь коллектив. Ну, хоть здесь она не одна, хотя бы здесь окажут помощь ее малышу. Скоро к схваткам присоединились потуги. Что значило одно, вот-вот волчонок появится на свет.
— Давайте, Алиса. На счет три надо будет активно поработать.
А в ней вдруг резко закончились силы. Их и было-то не так уж много. Из-за чего команды врачей выполняла кое-как.
— Ну, совсем вы расслабились, голубушка. Так мы и до следующего утра не родим. Давайте-ка, включайте все скрытые резервы.
— Не могу, — произнесла на выдохе. Ноги уже откровенно дрожали, в руках сил тоже не осталось, все, что ниже поясницы ломило.
— Можете, еще как можете. Ребенку надо помочь. Сам он не выберется. Тем более я уже вижу головку. Госпожа Лаврова! — гаркнула уже вконец раздосадованная женщина. — Хватит лениться! Тут лентяек не терпят!
И Алиса собрала последние силы.
— Во-о-о-от, пошло дело, — похлопала ее по ноге дама с характером. — А то смотри, какая неженка пришла к нам отдохнуть.
Через минуту Алиса ощутила внезапное облегчение, тогда как акушерка подняла вверх синий комок:
— Мальчик! — произнесла с улыбкой, хотя ту и скрывала маска.
Только заветного плача никто не услышал. В зале повисла тишина, а врачи быстро переглянулись, после чего акушерка отдала новорожденного в руки реаниматологов, которые куда-то его быстро унесли.
— В чем дело? — Алиса сейчас же забеспокоилась. — Куда они унесли моего ребенка? Почему он не заплакал? Ведь должен был заплакать.
— Успокойтесь, успокойтесь. Стандартная процедура. А вы напрягитесь-ка еще разок, надо послед родить.
— Где мой ребенок? — о каком успокоении они вообще говорят?
— Вашему сыну сейчас помогают продышаться.
Но время шло, а малыша ей все не несли. Это стало последней каплей, больше Алиса не выдержала, отключилась.
Остальное происходило как в тумане. И события сохранились в памяти вспышками. Вот ее приводят в чувства, вот кто-то суетится рядом, что-то говорит, трясет за плечо, кажется, ругается. Или нет…
Алиса с трудом разлепила глаза, осмотрелась. За окном темно… Который сейчас час? Потом глянула вниз и обнаружила на животе пузырь со льдом. И память мгновенно вернулась. Ее мальчик! Где ее мальчик? Тогда сразу приподнялась, ощутив боль везде, где только можно. Будто по ней прошлась толпа народа, причем дважды. Так, она в палате, скорее всего, послеродовой. А вот и кнопка вызова медперсонала.
Через пару минут пожаловала медсестра:
— Пришли в себя? — поспешила убрать пузырь. — Как состояние? Головокружение? Тошнота?