Ее охватили страсть и желание, которых она всячески избегала с тех пор, как стала подростком.
Талос посерьезнел:
— Я обещал помочь вам, певчая птичка, но вы тоже должны помогать себе. Сделайте первый шаг.
Она с трудом переводила дыхание. Никогда прежде она не показывала свое тело мужчине.
Один из ее психоаналитиков — самый проницательный из них — как-то сказал, что он не верит, будто она хочет вылечиться. Она отрицала это тогда, но сейчас, оглядываясь назад, решила, что, возможно, он был прав.
Ее жизнь была безопасной. Может быть, скучноватой, но она нашла свою нишу и не желала ее покидать.
Но она должна из нее выйти. Она не может оставаться там дольше. Если она не заставит себя, то потеряет работу и независимость. Из-за нее пострадают ее друзья.
— Мы с вами похожи больше, чем вы думаете, — сказал Талос. — Мы оба выбрали одиночные занятия. Я сосредоточился на боксе, вы — на скрипке. Никто не сможет наносить мои удары за меня, и никто не сможет играть на скрипке вместо вас. Вспомните, что вы испытываете, когда занимаетесь кикбоксингом. Вот так вы должны представить себе ваш страх, с которым надо бороться. Вы находитесь на Агоне, это земля воинов. Мы сражаемся. И вы должны сражаться. Боритесь, певчая птичка. Позвольте себе летать.
Она схватилась руками за фортепиано для поддержки и закрыла глаза.
Настало время противостоять своему страху.
Если не сейчас, то когда?
Если не здесь, то где?
— Вы отвернетесь, пока я раздеваюсь?
— Отвернусь. Но когда вы станете играть, я буду наблюдать за вами. Я не могу гарантировать, что ко мне не придут неподходящие мысли, но я не позволю им руководить мной. Здесь только мы с вами. У вас все получится, Амалия.
— Пожалуйста, отвернитесь, — сказала она дрожащим голосом.
Он сделал, как она просила, и встал к ней спиной. Амалия разделась до нижнего белья. Она попыталась расстегнуть лифчик, но руки отказались ее слушаться.
— Я не могу, — запаниковав, произнесла она.
Талос повернулся к ней. Скрестив руки на груди, он одарил ее таким взглядом, какого она никогда не видела раньше. Казалось, ему трудно дышать.
— Можете остаться как есть, — тихо сказал он. — Теперь, пожалуйста, сыграйте для меня.
С трудом отведя взгляд от совершенной фигуры Талоса, она схватила скрипку с фортепиано и начала играть.
Ее пальцы плавно скользили вверх и вниз по струнам. Это было, вероятно, худшее начало ее выступления, но в данный момент она не слышала музыку, а просто смаковала тот факт, что выиграла бой со своим страхом. Она играет в присутствии Талоса!
Она практически голая.
А Талос в чем мать родила.
К тому времени, когда Амалия сыграла последнюю ноту, напряженность в комнате объединились с вибрацией от скрипки и ощутимым, охватившим ее пульсирующим вожделением.
— У меня по коже бегают мурашки, — хрипло произнес Талос.
Она беспомощно пожала плечами.
— Вы играли не пьесу моей бабушки.
Она покачала головой. Она играла финальную часть одного из концертов Вивальди «Времена года».
— Я хочу довести игру пьесы вашей бабушки до совершенства. И тогда я сыграю ее для вас в первый раз.
— Да, первый раз должен быть особенным.
Она глубоко вздохнула, чувствуя, что он говорит уже не только о музыке.
Он не сделал ни одного шага в ее сторону. Но его взгляд говорил сам за себя. Он желал приблизиться к ней.
В ее жилах бурлила кровь.
Она хотела Талоса. Отчаянно. Страстно.
Нет!
Предупреждение в ее мозгу было громким и ясным.
Не говоря ни слова, она схватила свой топ и надела его, а потом мельком взглянула на Талоса.
Он наклонил голову, печально улыбаясь, потом повернулся к своей одежде, надел трусы, брюки и рубашку.
— Вы играли красиво, певчая птичка. А теперь мне пора уходить.
— Уже? — не подумав, выпалила она.
Он уставился на свои расстегнутые брюки:
— Вы хотите, чтобы я нарушил свое обещание? Вряд ли. — Его глаза сверкнули. — Но мы оба знаем, что это только вопрос времени.
У нее сдавило горло, она сглотнула.
— Автомобиль приедет за вами завтра в семь часов.
— Семь? — тупо спросила она, опешив от резкой смены темы.
— Бал Гелиоса, — напомнил он ей, застегивая рубашку. — Вы получили официальное приглашение?
Она кивнула. Приглашение ей принес дворцовый чиновник. Это был конверт темно-сливочного оттенка, запечатанный восковыми печатями. Получив приглашение, она почувствовала себя принцессой из ушедшей эпохи.
— Будьте с ним аккуратны. Вам следует предъявить его, когда вы приедете во дворец. Уик-энд я проведу во дворце, поэтому пришлю за вами машину.
Она предполагала, что они поедут на бал вместе, и ее встревожило разочарование, которое она испытала.
— Хорошо, — ответила она, скрывая эмоции.
— Вам понравилось платье? — спросил он.
В понедельник Амалию отвезли в прибрежный дом и познакомили с элегантной пожилой женщиной по имени Наталья. Наталья сняла с нее мерки. Потом она села за стол и нарисовала эскиз платья. На это у нее ушло меньше времени, чем потребовалось Амалии, чтобы выпить кофе.
— Это ваше платье, — сказала Наталья, спокойно и решительно.
Амалия вышла из ее дома через двадцать минут, волнуясь так, как еще никогда не волновалась. Она была на многих вечеринках в высшем свете, но ни разу не посещала королевский бал.
— Наталья привезет его завтра и поможет мне его надеть.
Талос одобрительно кивнул.
Одевшись, он пригладил рукой непослушные волосы.
— До завтра, певчая птичка, — сказал он и вышел из коттеджа.
Только после того, как вся его энергия рассеялась, словно облако, Амалия осмелилась дышать.
С трясущимися ногами она присела на скамейку перед роялем и прижалась лицом к его холодной крышке.
Глава 8
Черный лимузин проехал по мосту, далее под 1 длинной аркой и остановился в огромном дворе у фасада дворца.
Сердце Амалии едва не выскакивало из груди, пока она испуганно оглядывалась вокруг. Водитель открыл ей дверцу и протянул руку, помогая выйти. Она впервые надела туфли на таких высоких каблуках. Еще ни разу она не чувствовала себя такой элегантной.
Она посмотрела вверх. Дворец был настолько массивным, что ей пришлось повернуться вокруг на сто восемьдесят градусов, чтобы его разглядеть. Построенный в стиле романтизма, он конкурировал с прекрасными барочными дворцами Франции. Его архитектура представляла собой смесь стилей, которые Амалия видела по всей Европе и в Северной Африке, придавая дворцу уникальное очарование. Он напоминал султанский дворец с готическими нотками.
Два десятка широких изогнутых ступеней вели к высокому арочному входу, где стояли два лакея в пурпурно-золотых ливреях. Амалия поднялась по ступенькам, чувствуя себя Золушкой. Тщательно проверив ее официальное приглашение, еще один лакей вышел вперед, чтобы сопровождать ее во дворец.
Сначала они вошли в вестибюль, площадь которого была больше площади коттеджа, в котором она жила.
— Я приехала первой? — спросила она своего сопровождающего, который, к сожалению, не говорил ни по-французски, ни по-английски.
Ее провели в другую комнату, которая была гораздо уже и длиннее первой. Официанты с подносами с шампанским выстроились вдоль стен под галереей портретов. В дальнем углу зала стояли трое высоких мужчин, одетых в черное, и о чем-то разговаривали.
Сердце Амалии екнуло, а потом забилось чаще, когда она направилась к этим мужчинам. Внезапно Талос повернул голову и встретился с ней взглядом. Он округлил глаза, будучи явно в восторге от того, что перед собой видит. Такие взгляды мужчины часто бросали на ее красавицу мать, но никогда на нее. Но Амалия еще ни разу не чувствовала себя такой красивой. И все благодаря парикмахеру, косметологу и портнихе Наталье.
Талос выглядел по-королевски.
Как и двое мужчин рядом с ним, которые были на него похожи, он был в черном смокинге с пурпурным галстуком-бабочкой и черных блестящих ботинках. Он был гладко выбрит. Но, несмотря на такую одежду, Талос по-прежнему походил на дикаря, способного перебросить женщину через свое огромное плечо и отнести ее в свою хижину.
Амалия старалась выровнять дыхание, думая о том, как Талос занимается с ней любовью. Судя по выражению его глаз, он тоже думал о чем-то подобном.
Он подошел, взял Амалию за руку, потом наклонился и расцеловал ее в обе щеки.
Она затаила дыхание, ощутив его запах и почувствовав прикосновение его губ.
— Певчая птичка, вы прекрасны, — прошептал он ей на ухо, и ее сердце забилось так часто, что едва не выскочило из груди. — Позвольте мне представить вам моих братьев, — сказал он, когда она вернула себе немного самообладания. — Гелиос, Тесей, это моя гостья Амалия Картрайт.
Тесей кивнул и улыбнулся:
— Рад с вами познакомиться.
— И я, — прошептала она в ответ.
Гелиос протянул руку Амалии, разглядывая ее карими глазами:
— Насколько я понимаю, именно вы будет играть пьесу нашей бабушки на гала-вечеринке?
Ее щеки покраснели, она кивнула и взяла Гелиоса за руку. Внезапно она поняла, что перед ней наследник престола, и присела в неловком реверансе.
Гелиос рассмеялся, но по-доброму, потом положил руки ей на плечи и поцеловал в обе щеки.
— Вы гостья моего брата, — сказал он. — Пожалуйста, без церемоний.
— Я удивлен, что она пыталась быть церемонной, — произнес Талос, растягивая слова, обнял Амалию за талию и привлек к себе.
Ох, он прикасается к ней! Она чувствовала жар его прикосновения даже через тяжелую ткань платья.
— В прошлый раз, когда мы с Амалией обсуждали вопросы церемоний, она напомнила мне, что французы обезглавили своих королей.
Пристыженная Амалия непроизвольно ткнула Талоса локтем в живот, и три принца расхохотались. Их смех был настолько заразительным, что она тоже рассмеялась и почувствовала, как расслабляется.
Тесей был немного ниже Талоса ростом и худее его. Гелиос был таким же высоким и властным, как Талос.