Поджимаю пальцы на ногах и сиротливо осматриваю прихожую.
Он меня выгоняет. Вот так просто. Я все-таки дура. В какие вообще игры полезла?
Хорошо, что хватило ума с ним не переспать. А ведь столько чувств из меня выплеснулось, что на кураже и диком трепете от происходящего случиться могло всякое.
Было бы куда обиднее слышать то, как он меня выгоняет, лишившись накануне девственности. А так, были лишь слова и поцелуи. Я сильная, и я выдержу.
Задираю подбородок, обдавая его холодным взглядом.
— Я снова совершила глупость, когда тебе поверила. Но да, если тебе хочется снять с себя ответственность за свои слова, то я скажу, что аптека — это предлог. Ты прав, я сбегаю. Потому что сама этого хочу, а не потому что ты меня выгоняешь. Ясно тебе?!
Гирш прищуривается. Смотрит на меня пристально секунд пять, а потом матерится.
— Херня какая-то, — выдает мрачно.
— Да нет, все логично, — гну свою линию. После его слов ни секунды тут быть не хочу.
Я тянусь к замку, но Ян перехватывает мою руку. Крепко сжимает пальцы.
— То есть ты не собиралась уходить?
— Какая разница после того, как ты меня выгнал?
— Я не выгонял, — цедит сквозь зубы явно взбешенно. — Ты сама же…
— Что сама? Я хотела сходить в аптеку. У меня голова раскалывается, — выдаю так громко, что у самой барабанные перепонки вот-вот лопнут.
Гирш медленно разжимает мои пальцы, с задумчивым видом переваривая информацию.
— Но ты не сбегаешь? — уточняет уже с дебильной улыбкой.
— Ты меня выгоняешь, вообще-то.
— Нет, — и опять лыбится.
— Нет? — все же смотрю ему в глаза.
— Я решил, что алкоголь выветрился, и все, что ты говорила, тоже.
— Тебе хочется, чтобы это было так? — ощетиниваюсь.
— Нет. Наоборот, мне этого очень не хочется.
— Тогда я схожу? — киваю на дверь.
Все неимоверно странно. Мне как минимум нужен воздух, чтобы слегка проветриться.
— Но вернешься? — Ян упирается ладонью в металлический косяк.
— Вернусь. Если для тебя в этом есть смысл.
— А для тебя?
— Да.
Ян скользит ладонью по металлу, а после перемещает ее на мою талию. Чуть сдавливает под ребрами.
— Я тогда, — он поворачивает голову в сторону кухни, — закажу что-нибудь на завтрак. Да?
Поддакиваю, кивая болванчиком.
— Ладно.
Он убирает руку. Как-то нерешительно склоняясь над моим лицом. Я же набираю в грудь побольше воздуха. Рассматриваю его во все глаза.
Чувствую его губы на своих. Мы продолжаем смотреть друг на друга, совершая губами какие-то странные движения абсолютно невпопад. Ощущение, что нам по тринадцать и мы решили учиться целоваться.
— Тогда иди, — аккуратно припечатывает мои губы.
— Иду, — отвечаю ему, позволяя просунуть язык в рот и окончательно потерять ориентацию.
Я даю ему зеленый свет, и от его нерешительности не остается и следа.
Гирш вжимает меня в себя как куклу. Углубляет поцелуй, будто хочет достать языком до гланд. Обнимает. Гладит.
Закрываю глаза, отдаваясь моменту. Мы пожираем друг друга.
Внутренний голос пищит от восторга. Неужели, все это происходит по-настоящему, и он правда не хочет меня отпускать?
28.2
Губы, руки, тесное переплетение тел. Я не понимаю, как мы оказываемся в спальной.
Но чувствую, что сейчас эта яркая вспышка страсти, лишь последствия всей той боли, в которой я жила долгие месяцы.
Мы оба сходим с ума. Трогаем друг друга. Целуемся. Нет, поглощаем друг друга, потому что сейчас, нуждаемся в этой «пище», больше, чем в кислороде.
Ян стягивает с меня пальто. Обжигает прикосновениями своих ладоней. Дрожь захватывает каждый уголок тела.
Я влюблена. Я влюбляюсь в него снова и снова, в эту самую минуту. Я хочу быть с ним. Хочу, чтобы эти отношения стали реальными. Настоящими.
Чем я готова пожертвовать ради этого? Телом? Душой? Всем!
Мы будем теми самыми счастливыми сумасшедшими.
Мысли проносятся в голове со скоростью света. Горячие поцелуи покрывают мою шею, ключицы. Наши ладони встречаются, Ян крепко сжимает мои пальцы, вытягивая руку над головой. Фиксирует.
Я чувствую, как его жаркая ладонь проникает под чашку лифчика и нежно проводит по моей обнаженной груди. Изо всех сил пытаюсь собрать остатки мыслей в кучку, но ничего не выходит. Все, что здесь происходит, сильнее доводов разума.
Бьющийся в истерике мозг уже подчинился страстному желанию тела, быть заклейменным этим человеком.
Зрачки Яна расширяются. Он смотрит на меня, одаривая легкими поцелуями. Порабощает этими незначительными прикосновениями и смотрит. Так смотрит, что мир вокруг становится абсолютно пустым и пресным.
Это бешеное притяжение становится лишь сильнее.
Его пальцы скользят в мои волосы, медленно спускаются ниже, к шее. Он рассматривает меня. Медленно изучает каждый изгиб, каждую родинку. Мы оба часто и громко дышим. Тишина давит, подстегивает ляпнуть какую-то глупость.
И только темнота его глаз удерживает на самом краю. Даёт поддержку и уверенность в том, что его чувства так же сумбурны, как и мои. Их много. Слишком много. Мы не справляемся.
Смотрю ему прямо в глаза, крепко стискивая в пальцах его светлую футболку. Возможно, именно мой взгляд заставляет его остановиться, когда одежды на мне остается не так много. Ян убирает руки. Упирается ладонями в матрац, повисая надо мной. Растрепанной, покрасневшей, поверявший ориентиры.
Сглатываю, осознавая, что могла только что натворить.
Ян моргает. Снова переплетает наши пальцы. Я чувствую его теплое дыхание, когда он подносит мою руку к своему лицу. Касается губами кожи.
Бабочки в животе пляшут страстное танго от одного только вида на то, как он это делает. Но страх, того, что Ян исчезнет, испепеляет душу. Я не хочу такой быстрой смерти. Не вынесу просто.
Не переживу, если все это снова окажется его игрой.
Я пыталась выкинуть его из головы. Правда пыталась. Но у меня не вышло. Я не смогла. Не справилась. С одной стороны, мне приятно чувствовать силу его объятий и нежность с которой он щекочет мою душу. Но с другой – мне хочется его любви. Слов. Уверенности. Я хочу знать, что он любит меня так же, как я его.
Сердце начинает биться часто и горячо, грудь наливается жаром. Я практически не дышу. Просто лежу и смотрю на него во все глаза.
Может быть, стоит признаться? Сломать шаблон и сказать о любви первой? Возможно это выход, или же, полное поражение. Я не знаю. Он убирает прядь волос, падающую мне на глаза. Его прикосновение жгутся.
Звонок телефона отрезвляет.
Я успеваю хватануть воздуха, и очнуться. Осознать, как далеко мы зашли.
Ян нехотя отстраняется. Смотрит на свои смарт-часы.
— Блин, забыл, — хмурится, — подожди минуту.
Мне кажется, он и сам с удовольствием пользуется этой лазейкой. Поднимается с кровати и идет в соседнюю комнату. Там же говорит по телефону, пока я, вжимаясь в матрац, перевожу дыхание и малодушно подслушиваю его разговор, терзая свое израненное сердце.
— Приеду, да. Хорошо.
Его шаги становятся ближе. Ян появляется в спальной почесывая затылок.
— Мне нужно уехать. На час, может быть больше.
Куда? К кому? Вопросов миллион, но я молчу. Только киваю и говорю исключительно то, что нужно. То, что правильно.
— Ладно. Я тогда вызову такси.
Поправляю одежду, волосы, второпях натягиваю пальто.
— Ты же в аптеку хотела.
— Потом, — отмахиваюсь и поднимаюсь на ноги.
Ян приподнимает брови.
— Я могу тебя отвезти домой.
Мы оба как дураки хлопаем глазами и пялимся на друг друга так же.
— Ладно.
Как только мы заходим в лифт. Я крепко прижимаю к груди чертежи, которые все-таки забрала. У Яна в руках мой ноутбук.
— А куда ты поедешь? — интересуюсь будто бы невзначай, так, словно мне совсем это не интересно.
— Нужно мать забрать из больнички.
Маму? Ха, а я себе уже напридумывала…
— Как она?
Я в общих чертах знаю, все, что происходило с его мамой, но очень хочу, чтобы он не воспринял мой вопрос, как дежурный.
— Нормально, — Ян пожимает плечами, — у нее это временное. Все уже привыкли.
— Временное?
— Временами она живет нормальной, обычной жизнью. А потом, все равно срывается.
— Сколько это длится?
— Больше пяти лет.
— Ого. Мне жаль.
— Не заморачивайся, это не твои проблемы.
Не мои. Согласна. Но его. Разве в таких ситуациях, не нужна поддержка? Моральная.
— Ладно, — киваю и смотрю в пол.
В машине мы оба молчим. Каждый думает о своем. Я стараюсь переварить произошедшее, а еще, до боли в конечностях, хочу заглянуть Гиршу в голову. О чем он думает? О чем же?
В поселке Ян паркуется у соседнего дома. К нашему не подъезжает. Пару секунд смотрит перед собой, а потом поворачивает голову.
Обжигаюсь, когда сталкиваемся глазами.
— Слушай…, — он медлит, рассматривает меня, а потом вообще берет за руку.
Вздрагиваю от его прикосновения, кусая губы.
— Извини за…
Он прищуривается, будто тщательно подбирает слова.
— Я не особо разделяю секс и, — замолкает на несколько секунд, — чувства. Если переборщил, заранее извиняюсь. Ты особенная, Ника, — он говорит это с такой теплотой, что я тут же расплываюсь лужицей.
Мои губы трогает улыбка. Я мотаю головой, мол, нет, все было нормально. Нормально же?
Глава 29
Ян
Стряхиваю пепел с сигареты. Какая она по счету, понятия не имею.
Откидываюсь на подголовник и прикрываю глаза, пристраивая локоть так, чтобы рука свисала в открытое окно.
Мыслями я все еще в комнате, прижимаю Нику к матрасу. Вдыхаю запах, трогаю покрывшуюся мурашками кожу. Целую. А ведь раньше даже не задумывался, что этот слюнообмен может быть настолько приятным.
Мистика.
Сердце до сих пор бьется с бешеной скоростью, словно я только-только пробежал марафон. Хотя, если учесть полет мысли, примерно так и было. Я разогнался с нуля до трех сотен за пару секунд.