Чуть сжимает, проходится вверх-вниз и останавливается под грудью.
Оба замираем. Не знаю, куда деть руки, поэтому решаю закрутить волосы в пучок под пристальным взглядом карих глаз.
Ян в это время проходится большими пальцами по моей груди, скользит прямо по ноющим соскам. Улыбается.
Аккуратно скатывает бретели платья по моим плечам. Давит ладонью между лопаток, вынуждая прогнуться в спине. Наклонится. Сам тоже слегка приподнимается. Обхватывает пику соска губами, через ткань платья.
Сначала один, потом второй.
Издаю какой-то непонятный звук. Ян зарывается пальцами в мои волосы, и они рассыпаются по спине.
Столько всего в этот момент чувствую — злость, отчаяние, агрессию, удовольствие и дикое желание.
Он снова влез в мою жизнь. Снова подвел к краю.
Чуть шире развожу бедра и совершаю имитацию полового акта. Скольжу промежность по вздыбленному члену под плотной джинсовой тканью и сама пугаюсь последствий этих действий. Вот что я творю?
Зачем?
— Давай выпьем еще вина, — предлагаю, прижимаясь к его груди.
— Прям вот сейчас?
Ян обхватывает мое лицо ладонями, и присасывается к губам. Кое-как отлепляюсь от него и упираюсь ладонями в твердые плечи.
— Сейчас, — настаиваю, чтобы не пожалеть утром о содеянном.
— Ок, — заводит руки себе за голову. — Тащи.
— Прямо сюда?
Ян кивает. Слов не жду, сползаю с кровати и не удосужившись поправить платье бегу на кухню за вином. Выдергиваю ящик, беру оттуда штопор и возвращаюсь в комнату.
Крадусь в свою же спальню, словно воровка. Прислушиваюсь к каждому шороху.
Забираюсь обратно на кровати и сую Гиршу бутылку.
— Открывай.
— По-моему, только с тобой, можно бухать вместо секса.
Не особо понимаю претензия это или шутка, поэтому решаю не морочить себе голову.
— Я бокалы забыла, сейчас…
— Сиди, — хватает за руку и пьет прямо из горла.
— Эй, полегче, — отбираю бутылку, потому что он уже глотков десять из нее сделал, не меньше.
— Когда ты превратилась в алкоголичку?
Цокаю языком и делаю глоточек.
Ян сидит напротив меня. На нем только джинсы.
Даже в темноте рассматривает, иначе почему у меня щеки горят?
— Сними платье, — просит с легкой хрипотцой в голосе.
От его просьбы окутывает мелкой дрожью.
Бретели болтаются где-то на предплечьях, подол и так задран до живота. Я в принцепи почти голая. Куда еще?
Отрицательно мотаю головой.
— Попробовать стоило, — чувствую в его голосе улыбку.
Ян снова пьет вино, а потом ставит бутылку на тумбочку у кровати.
— Чего ты хочешь? — шепчу и вопреки собственным же запретам, двигаюсь ближе к нему.
Ян не теряется, усаживает на свои колени. Мы теперь лицом к лицу, и я прекрасно чувствую, что его возбуждение никуда не ушло. Возможно, стало только сильнее.
— Вернуть тебя в свою жизнь.
— А раньше? Ты мог бы сделать это раньше.
Гирш замолкает. Рассматривает меня. Гладит.
— Боялся, что оттолкнешь.
Хочется возмутиться, закричать, что нужно не бояться, а делать. Засыпать его претензиями. Обвинить в трусости, а потом припечатать тем, что между нами ничего и никогда не может быть. Поэтому он правильно боялся.
Все эти колкие фразы водят хороводы у меня в голове, но я молчу.
Ни слова не произношу. Просто дышу и прислушиваюсь к тому, как бьется сердце.
— Я тебя всегда любил, — выдыхает в губы, — даже когда сам этого не понимал, уже любил.
Сколько раз я думала, о том, что когда-нибудь у нас появится второй шанс? Миллионы.
Сколько раз рисовала в своем воображении, как приеду, он увидит меня и с ума сойдёт от любви? Миллиарды.
А теперь все это становится реальностью, которую я отталкиваю. Зачем? Чтобы страдать? Что бы быть вечной жертвой, как учили?
Кому нужна эта правильность? Кому от нее лучше?
— Рано говорить о любви, — прижимаюсь к его щеке своей. Обнимаю крепко-крепко.
Столько эмоций от этих объятий, слезы на глаза наворачиваются.
Оба замираем.
Глава 42
Меня рвет на части от накативших чувств. Их слишком много, я не справляюсь.
А Ян словно читает мои мысли. Обнимает. Зацеловывает и укладывает набок, крепко прижимая к себе.
Мы лежим почти без движений. Как той ночью в доме Иры, когда было можно все.
Только вот сейчас, можно гораздо больше.
Первая тянусь к его губам. Нас кроет одновременно, нежность превращается в вулкан.
Ян просовывает ногу мне между коленей и укладывает на спину.
— Я его сегодня все равно сниму, — шепчет, стаскивая с меня платье. — Охуенная, — прикусываем мочку уха, а у меня мурашки по всему телу.
Разве так бывает? Откуда во мне столько податливости? Я ненавидела его несколько лет. Проклинала и любила одновременно. До ломки, до хрипоты в голосе, от истерик в ванной. Любила и ненавидела.
А сейчас что? Слепое доверие. Порабощение и бешеное наслаждение от происходящего.
Я тосковала по этим теплым прикосновениям, дыханию. По голосу и глазам. По губам, которые оставляют на коже горячие поцелуи.
Пока я гуляю по чертогам своего разума, Ян упирается рукой в матрац и нависает сверху.
Зацеловывает грудь. Втягивает, кусает, лижет. Я выгибаюсь в его крепких объятиях, и больше не могу молчать. Стоны один за другим срывают с губ, оглушая соседей.
Меня трясёт от возбуждения, между ног настолько мокро, что я чувствую свою смазку на бедрах.
Дрожу. Каждая клетка моего тела с ума сходит от этих ласк. Желанных, но лишающих рассудка.
— Ян, — бормочу, будто собираюсь сопротивляться, сама же, закрываю глаза, отдавая ему себя без остатка.
Ян тут же находит мои губы, целует вскользь, а потом оставляет влажные отметины на моей коже от подбородка до пупка.
Я чувствую его дыхание у себя между ног и распахиваю глаза. Дергаюсь, но он только сильнее сжимает мои бедра. Его загорелые пальцы на контрасте с моей лишь слегка отлюбленной солнышком кожей создают контраст кофе и молока.
Упираюсь локтями в матрац и наблюдая за происходящим с приоткрытым ртом.
Облизываю ставшие вмиг сухими губы, и слегка напрягаюсь.
Яна приподнимает мои берда, вынуждая снова рухнуть головой на постель, а потом проводит языком по влажным складочкам.
Тело простреливает негой удовольствия, откидываю голову на подушки и закрываю глаза, чтобы только слышать его дыхания, чувствовать, как губы нежно касаются моей плоти, а язык ловит какой-то невероятно правильный ритм все ближе, подталкивая меня к краю.
Тело словно струна, слышу собственный охрипший голос и сминаю пальцами простынь. Меня колотит от накатывающего волнами оргазма.
Как только это случается, Ян разрывает зубами квадратик с презервативом и жар его тела сжигает меня изнутри.
Кожа к коже. Губы к губам.
Развожу ноги шире, но Ян будто нарочно медлит. Не торопясь, заполняет меня миллиметр за миллиметром. Сама подаюсь ближе, двигаю бедрами, чувствуя на них его руку. Он меня останавливает. Держит, лишая возможности шевелиться.
— Хочу тебя прочувствовать, — шепчет в мои губы. Облизывает их.
— Ах, — прогибаюсь в спине, когда принимаю его член полностью.
Больше не закрываю глаза. Рассматриваю его. Он тоже на меня смотрит. Гладит по щеке, продолжая двигаться, также неторопливо.
— Всегда-всегда? — спрашиваю шепотом, возвращаясь к его фразе о любви.
Он любил меня даже тогда, когда сам об этом не догадывался?
— Всегда.
Ян скользит губами по моей шее, прикусывает кожу и совершает первый, резки, размашистый толчок, сопровождающийся хлопком.
Нежность сменяется страстью и нетерпением. Мы как голодные животные, облизываем друг друга, меняя позы и усиливая проникновения.
Любим друг друга, будто не было этих пяти лет.
Открываю глаза от наглого утреннего солнца, что светит прямо в глаза.
Но солнце не единственная проблема.
Хуже то, что я лежу нос к носу с Гиршем абсолютно голая.
Выпитое вчера вино выветрилось, как и легкость, которую оно придавало. Все слова остались там, в сплетении наших влажных тел.
За дверью, где господствовала похоть.
— Боже, ну почему именно ты? — стону, прикрывая глаза. — Я же могла вчера поехать в бар или клуб, — прячусь под одеяло с головой, которая, кстати, раскалывается от выпитого вина. —Проснулась бы с каким-нибудь смазливым восемнадцатилеткой и выпнула бы его из квартиры без сожалений.
— Радует, что меня ты выпинывать не собираешься, — Гирш резко стаскивает с меня одеяло, оставляя полностью голой.
Такой у него взгляд…
Хищный, голодный. На автомате сжимаю ноги вместе, прикрывая грудь руками.
— Опоздала, — просовывает пальцы под мои ладони, касаясь клитора, — я уже все видел. И даже трогал, — целует кожу под грудью.
— Уходи, — бормочу, демонстративно разглядывая карниз.
Ян сдвигает мою руку в сторону и втягивает губами сосок.
Еще намного и я пищать от восторга начну. Краснею, как помидор, но ни звука не издаю. Кремень.
Спонтанный секс с бывшим — это нонсенс для меня.
За эти годы в плане секса раскованной я стала, но вот ветренной, точно нет. Близость — это серьезно. А у нас с ним она была. Да еще какая, все мышцы ноют.
Плохо это или хорошо понятия не имею. Но то, что ночью мы кайфовали друг от друга — факт.
Пока Ян продолжает терзать мою грудь, я проваливаюсь в очередную пучину удовольствия. Его пальцы находят максимально правильный ритм, и буквально за пару минут доводят до оргазма.
Сдерживать тоны просто невозможно, выгибаюсь в спине, приподнимая бедра.
Кончаю на удивление быстро, ярко и громко, несмотря на то, что едва проснулось. И если мозг еще хоть как-то осознал, что наступил новый день, тело все еще дремлет.
— И если что, — Ян перекатывается на спину и берет с тумбочки разрывающийся мелодией телефон, — я вчера так и не кончил. Ты вырубилась Малинина, — закатывает глаза и подносит смартфон к уху. — Слушаю.