— Не торопитесь, мисс Злючка. — Он схватил ее за локоть.
К ужасу Касси, вместо того, чтобы смириться с ее заявлением, Люк Бруссар наклонил голову набок, изучая ее. Она встревожилась, потому что ей показалось, что он читает ее мысли.
— Ты не умеешь готовить, — сказал он.
Это был не вопрос.
— Как ты?… — Она умолкла, ее сердце забилось чаще. — Конечно, я умею, — прибавила она, пытаясь скрыть свою оплошность.
— Ага. Тогда докажи это.
— Я не обязана ничего тебе доказывать, — выдавила она, и по выражению его лица она поняла: ее игра окончена.
— Почему это? Ты принцесса? — презрительно спросил он.
Касси была не готова к такой реакции. Тем более у нее даже не было достойного оправдания.
— Нет, просто я… Мне никогда не приходилось готовить, — оправдывалась она. Блеф не сработал. Может, ей поможет бахвальство?
— Почему?
— У нас дома была прислуга, когда я была маленькой, — сказала она. — И я училась в школе-интернате.
Она поежилась от слова «прислуга», потому что никогда не считала Анджелу служанкой своего отца. Анджела Дойл была для Касси самым близким человеком после матери. Вот почему она была так опустошена, когда ее отец выгнал Анджелу и Эш.
Но Люку не нужно знать об этом. Притворяясь привилегированной избалованной принцессой, она почувствует себя сильнее. Зачем ему знать, что она искала любви людей, которым платили за то, чтобы они заботились о ней?
— У вас была прислуга, — сказал он и тихо выругался себе под нос. — Это оправдание тому, что ты не научилась базовым жизненным навыкам?
— Ну, я прекрасно выжила, не умея готовить, — ответила она.
— Ну да. — Его раздражало ее неумение. — А твоя мать? Разве она ничему тебя не научила?
— Нет. Мне было всего четыре года, когда она умерла.
Касси пожалела о том, что сказала, как только эти слова сорвались с ее губ. Глаза Люка потемнели. Он посмотрел на нее не с недоверием, не с гневом или страстью, а с жалостью.
— Тебе было тяжело, милочка.
Люк проявил к ней нежность впервые с тех пор, как прочел сообщение от Эш.
И, к ужасу Касси, от его слов сочувствия, произнесенных низким и ворчливым тоном, ее сердце замерло, и она затаила дыхание.
Она напряглась и с усилием вздохнула, когда вспомнила слова своего отца:
— Ты слабая, Кассандра, вот в чем проблема.
Она запрещала себе плакать перед Люком, твердя, что она просто устала и перенервничала.
— Вряд ли. Я ее даже не помню, — солгала она. — И вообще, ты говоришь как сексист. Почему мама была обязана учить меня готовить? — прибавила она, пытаясь вернуть себе хоть немного самоуважения и боевого настроя.
Такие люди, как Люк Бруссар, видели людскую слабость и использовали ее в своих целях.
Люк пожал плечами, но выражение его лица не изменилось. Его яркие зеленые глаза были по-прежнему затуманены.
— Тебя мог бы научить твой отец, — сказал он. — Я просто спросил, потому что моя мама научила меня готовить. Она всегда говорила, что мне нужно уметь приготовить гумбо, джамбалайю, этуфе из раков и блины.
— Я знаю только одно из этих блюд. — Касси немного успокоилась. Как бы она ни хотела противостоять Люку, ей никогда не удавалось выиграть в лобовой конфронтации.
Люк снова выругался. Пусть он презирает ее, но, по крайней мере, теперь ей не придется прикидываться кулинаром.
— Ну, нам надо что-нибудь поесть. Если хочешь, я покажу тебе, как готовить джамбалайю по рецепту моей мамы.
Касси почувствовала облегчение и изумление. Но потом она образумилась, потому что Люк все еще смотрел на нее с жалостью.
Он не предлагал ей перемирие — она отлично это понимала. Вполне возможно, он просто хочет продемонстрировать ей, какая она жалкая. Но почему-то ей не удалось заставить себя отказаться от его предложения.
К сожалению, Касси была почти уверена: она не откажет ему не только потому, что проголодалась и готова съесть любое блюдо, даже простой пирог.
За окном сгущалась темнота, а проводить вечер лучше с Люком, чем сидеть одной в комнате для гостей.
— Думаю, у меня получится, — осторожно сказала Касси, немного ненавидя себя за то, что слишком быстро ему уступает. Что ж, она будет противостоять ему завтра. Сегодня она слишком напряжена, истощена и голодна. — Говори, что надо делать.
Он усмехнулся, и она внезапно поняла, что он больше не думает о готовке. Как и она.
— Не волнуйся, я умею отдавать приказы. Достань из морозилки пакет с раками, — сказал он и посерьезнел. — А потом я покажу тебе, как готовить джамбалайю.
Она так обрадовалась тому, что Люк не собирается флиртовать с ней, что была уже на полпути к морозильнику, когда повернулась и спросила:
— А как выглядят раки?
Люк взял сковороду со стойки над кухонным столом и тихо рассмеялся:
— Черт побери, милочка, ты что, вообще ничего не знаешь?
Очевидно, нет. Но внезапно неумение готовить перестало быть ее самой большой проблемой. Как только Люк рассмеялся, от желания у нее начало пульсировать внизу живота.
С какой стати он решил давать ей уроки кулинарии?
Люк наблюдал, как Кассандра хмурится и встряхивает сковороду. Запах жареного лука и чеснока не заглушил аромат хвойного шампуня на ее волосах. Она поскребла сковороду лопаткой.
— Просто слегка помешай лук, — сказал он, обвивая пальцами ее запястье и направляя ее движения.
Сердце Касси заколотилось чаще, и она вздрогнула. Возбуждение Люка, от которого, как ему казалось, он избавился час назад в душе, достигло максимума. Он отпустил запястье Касси, словно обжегся.
— Ну, ты поняла, — произнес он, сожалея о своем спонтанном решении, снова почувствовав чистый аромат ее волос.
Люк шагнул назад, сопротивляясь желанию прижаться к ее ягодицам.
И тихо выругался.
По правде говоря, он не должен иметь ничего общего с этой женщиной.
Она лгала ему и собиралась использовать их близость, чтобы шпионить за ним по заданию своего босса. Поэтому непонятно, почему Люк не может избавиться от желания к ней. И отчего у нее было такое выражение лица, когда он потребовал, чтобы она приготовила ему ужин, а затем спросил о ее матери?
Когда Касси пришла из подвала, где стоял морозильник, держа упаковку замороженных раков, словно рыбак с призовым уловом, она улыбнулась, и Люк оторопел. И понял, что совершил еще одну серьезную ошибку, строя предположения. Потому что время, проведенное рядом с Касси, не говоря уже о попытках научить ее тому, чему ее давно должны были научить другие люди, станет настоящим испытанием.
Почему в джинсах миссис Мендоза она выглядит такой сексуальной? И отчего правда о ее матери заставила Люка понять, насколько Касси хрупкая, а не двуличная?
Он нарезал перец кубиками, а затем проинструктировал ее, как промыть рис и приготовить бульон. Все это время он убеждал себя, что просто играет.
Пока Касси усердно работала, следуя его инструкциям, и почти не смотрела ему в глаза, он не мог избавиться от воспоминаний о сокрушительной потере, которая мелькала в ее глазах, когда он высмеивал ее кулинарные навыки.
В глубине души он знал: Кассандра Джеймс не такая уж хорошая актриса. Ему удалось задеть ее за живое. У нее есть своя тайна, и он не станет пользоваться ее слабостью.
Взяв рис и колбасу, которую обжарил заранее, он положил все это в сковороду поверх овощей.
— Твоя мать жива? — осторожно спросила Касси, глядя на шипящую еду.
— Нет, она умерла, когда мне было шестнадцать, — сказал Люк, удивленный не только ее решением нарушить молчание, но и сблизиться с ним.
То, что они оба потеряли своих матерей в детстве, не сделает их друзьями.
— Мне очень жаль, — произнесла Касси. — Она была очень красивой.
— Откуда ты знаешь? — цинично спросил он. Неужели она по-прежнему шпионит за ним?
— Я видела фотографию вас двоих у тебя на столе, — прямо ответила она.
— Что ты делала в моем кабинете? — спросил он.
— Искала зарядное устройство для телефона, чтобы спасти свою карьеру. — Ее взгляд смягчился. — Я очень сожалею по поводу твоей потери. Я не видела фотографий твоего отца, но надеюсь, несмотря на его плохую репутацию, он был…
— Я никогда с ним не встречался, — непринужденно соврал он. — После смерти матери я остался один. Но я так хотел.
— Тогда почему тебя волнует, что люди узнают о нем? — Выражение ее лица стало открытым и незамысловатым. — Неужели его репутация может тебе навредить после всего, чего ты добился?
Люк сглотнул, и гнев, который всегда вспыхивал, когда он думал об отце, исчез.
— Меня это больше не волнует, — ответил он и изумился тому, что это правда. — Хватит вынюхивать сведения. Помешивай овощи! — Ему вдруг очень захотелось сменить тему, потому что его доконало ее сочувствие.
Касси напряглась из-за его резкого тона, но сделала, как ей сказали. Воспоминание о том, как она выполняла его приказы прошлой ночью, привело к тому, что Люк еще сильнее возбудился. Чтобы отвлечься, он стал размораживать раков в микроволновке.
Он не стремился думать о потере Касси, не хотел чувствовать какую-либо связь с ее горем или вспоминать, как сильно он нуждался в собственной матери, пока рос. И как скучал по ней.
Мать была единственным человеком, который поддерживал Люка все эти годы, когда его презирали, пинали и обращались с ним как с грязью из-за его отца. Он не желал думать о том, как ему было больно, когда она умерла.
Чистя раков, он вспомнил, как наблюдал за матерью, когда она готовила в трейлере.
Она одновременно и ругала, и утешала его.
— Не ввязывайся в новые драки. Ты меня слышишь? Это ничего не изменит. У них просто будет еще один повод осудить тебя.
Конечно, она была права, и в конце концов он послушался ее. Но потом, когда ему больше всего это требовалось, он остался без ее указаний, заботы и сострадания.
У Люка сдавило грудь.
Он напомнил себе, что Касси использовала его. Да, она потеряла свою мать в раннем детстве, но это не означает, что ей можно доверять.