— Кимберли.Низкий приглушенный мужской голос заставил сердце радостно встрепенуться.
Ричард!
Я резко обернулась, дав волю эмоциям. Хотя с момента нашей последней встречи прошло лишь несколько часов, я очень соскучилась.
Честон, который как всегда выглядел безупречно, вместе с Роджером Оллином стоял у границы на территорию Дома целительниц и смотрел на меня спокойным взглядом.
— Проходите, — одновременно с Эммой проговорила я.
К сожалению, вчера мы не смогли поговорить о том, что случилось на балу. Я вынуждена была уехать с Мейсонами, во дворце которых после переночевала, а Честон продолжил раскланиваться с гостями, провожая последних.
Некоторое время я ждала Ричарда, надеясь, что он как-нибудь проникнет в дом Мейсонов, но Честон не появился.
И вчера вечером, вместо того, чтобы обсудить с женихом сложившуюся ситуацию, я вынуждена была сначала терпеть в экипаже стойкое и ледяное молчание Мейсонов и хмурый, колючий взгляд тети Джулии. А после — неприятный разговор, который поселил в душе тревогу.
Мы поднимались по широким ступеням в комнаты, когда тетя вдруг решила нарушить царившее между нами молчание и пробормотала за спиной так громко, чтобы я наверняка услышала:
— Неужели никто не заметил, как сильно ты похожа на князя Норэта.
В сердце кольнуло, но я пожала плечами, продолжая подниматься вслед за дядей и не оборачиваясь.
— Возможно, и заметили.
Внутри что-то скрутилось от неприятного предчувствия.
— Я никогда не слышала историю об исчезновении дочери князя Норэта, — продолжала бормотать тетя. — Почему-то она прошла мимо меня. Но сегодня на балу мне рассказала о ней леди Форест. В интересных подробностях.
Для меня имя леди Форест ни о чем не говорило, ведь до сегодняшнего дня я не была представлена высшему обществу Бирнаи. А на балу все лица аристократов королевства обоих полов смешались в одно — многоглавое и многоглазое.
— Теперь я не сомневаюсь, кем была твоя мать, Кимберли. И почему ей так срочно понадобилось выскочить замуж.
26.2
Я продолжала подниматься, когда в спину прилетело злое шипение:
— Ты — незаконнорожденная дочь князя Гвинэра. Поэтому огненная саламандра и признала тебя. Надо быть идиотом, чтобы поверить в ту легенду, которую нам всем рассказали.
Я замерла, почувствовала, как кончики пальцев обожгло огнем, и будто огненная змейка пробежала от них вверх по руке и замерла на плече.
— Из-за тебя и твоей матери-шлюхи все наши несчастья. Я обращусь в суд и докажу, что ты не имеешь прав на наследство Уэстов. Докажу, что ты дочь обыкновенной потаскухи.
Дядя застыл. Он уже полностью ступил на площадку второго этажа и медленно обернулся к нам. Встретил мой застывший и потемневший от гнева взгляд. Перевел его на супругу и тихо процедил:
— Джулия, мы договорились с тобой.
— Я не оскорбляю твою племянницу, дорогой, — невозмутимо отозвалась тетя. — Я просто констатирую факты. И размышляю.
— Будет лучше, если ты, наконец, научишься размышлять трезво и по делу.
Возникло ощущение, будто змейка перебежала на другое плечо, теперь согревая его своим теплом. И вдруг побежала от плеча вниз. К сердцу. Замерла там, будто прислушиваясь к моему яростному сердцебиению.
Показалось, будто сердце обхватили нежные и заботливые ладони. А уже через мгновение невидимая змейка вновь забралась на плечо и побежала вниз уже по другой руке.
Интуитивно подняла руку ладонью вверх, наблюдая, как магические искорки от кончиков пальцев сплетаются над ладошкой в маленькую огненную саламандру. Темно-бордовые глаза внимательно на меня уставились. Моргнули.
В это же мгновение мое зрение само перестроилось на магическое, и я увидела, как в районе груди расцветает огненный цветок, медленно раскрывая свои лепестки. Когда последний лепесток раскрылся, его сердцевина вспыхнула огнем.
Саламандра снова моргнула и дернула огненным хвостиком, и от лепестков в разные стороны стали расходиться огненные волны, заполняя каждую клетку моего тела, каждую пору и жилу… теплым и ласковым пламенем.
Я медленно развернулась к тете. Мелькнула мысль, что эта женщина несчастна лишь из-за своей непроходимой глупости.
— Я родилась в законном браке, миледи. — Мой голос прозвучал холодно, спокойно, даже равнодушно. — Мое имя — леди Кимберли Уэст, баронесса Эресби. Нравится вам это обстоятельство или нет. Согласны вы с этим или нет. Этот факт официально подтверждается всеми необходимыми документами Бирнаи. Поэтому. Наконец. Хочу. Сказать. Следующее.
Я сделала паузу, зрачки тети расширились — она с недоверием пялилась на мою огненную малышку, которая развернулась на ладони и теперь не моргая смотрела на леди Мейсон.
— Вы ответите за каждое оскорбление в мою сторону. Терпеть их у меня нет больше ни сил, ни причин. А ваши глупость, зависть и злость давно перешли мыслимые и немыслимые границы. И если вы не понимаете, что после ста и одного предупреждения нужно держать язык за зубами, так крепко, как это вообще возможно, то вам остается пенять только на себя.
Саламандра вдруг спрыгнула на ступеньки, пробежалась вокруг замершей статуей опешившей леди Мейсон. — Кимберли, дорогая… — пробормотал за спиной дядя.
— Позови обратно свою мерзость, — пролепетала тетя Джулия.
После этих слов женская фигура оказалась в огненном коконе. А через секунду… исчезла.
Саламандра вдруг тоже будто растворилась в воздухе. За моей спиной судорожно вздохнул дядя. Я обернулась, потрясенная представлением с тетей.
Как оказалось, дух огня появился рядом с лордом Мейсоном, который отшатнулся от маленькой саламандры.
Заметила, как та дыхнула на дядю, и он оказался точно в таком же магическом огненном коконе, как до этого тетя.
Едва я открыла рот, чтобы возмутиться поведением огненного духа и потребовать от него не трогать лорда, как тот уже будто растворился в воздухе.
26.3
— Нам необходимо поговорить.
Мы с Ричардом произнесли эту фразу одновременно и уставились друг на друга с пониманием.
Синие спокойные глаза всмотрелись в мое лицо остро, а после слегка мимолетно улыбнулись. Ласково, нежно. И вновь взгляд Честона стал привычным — сдержанным, нечитаемым для всех, в том числе и для меня.
— Пойдемте в нашу библиотеку, — предложила я. — До начала занятий полчаса.
Я оглянулась, высматривая Миру. Надеялась, что подруга, которая вчера оказалась проницательной и отправила Роджера Оллина на мое спасение, уже приехала в Бирн. Но экипажа Эйнов на горизонте не было видно.
В нескольких шагах от нас замерла Эмма. С невозмутимым видом. Но я почувствовала — девушка чего-то ждала. Возможно, того, позову её с нами в библиотеку или нет.
Вчера Эмма вместе с родителями — герцогом и герцогиней Глостер — уехала раньше, чем случился мой инцидент с князем Норэтом. И я решила, что сейчас звать девушку с нами будет лишним.
Эмма же тихо проговорила:
— Мне есть что рассказать. Уверена, вас с Ричардом заинтересует эта информация.
Я поколебалась ещё несколько мгновений, ведь до конца так и не решила, доверяю Эмме Глостер или нет. Пойманный взгляд Честона заставил меня кивнуть:
— Расскажешь. В библиотеке.
В последней наша небольшая группа прошла за дальний стол у окна. Мы расположились вокруг него, Ричард щелкнул пальцами, предусмотрительно устанавливая полог тишины.
— Рассказывай, Эмма. — Мой жених внимательно уставился на хмурую блондинку.
— Вчера в твоем доме во время бала князь Норэт позвал моего отца на приватный разговор, — своим привычным сухим, полным достоинства голосом начала говорить девушка. — Знаю, — кивнул Ричард. — Князь просил предоставить кабинет для беседы.
— Я отправилась с отцом, потому что он решил представить меня князю. После моего представления я ушла. Только не вернулась в бальный зал. Дверь в одну из комнат оказалась открыта. Ею оказался музыкальный салон. Я вошла в нее, села за фортепьяно и стала наигрывать мелодии, поджидая отца. Я поставила полог тишины, чтобы никому не мешать. И поглядывала на приоткрытую дверь, чтобы не пропустить отца. Но я все же упустила его. Когда поняла, что прошло слишком много времени, то перестала играть, убрала полог тишины и направилась к выходу из салона, когда в коридоре услышала два мужских голоса. Я узнала их. И решила подслушать.
Эмма сжала губы в тонкую прямую линию, уголок девичьих губ чуть дрогнул. Девушка явно не гордилась своим поступком, и ей было неприятно признаваться в том, что она подслушала чужой разговор.
Понимание этого насторожило меня. Что именно услышала леди Эмма Глостер, что решила открыться нам?
26.4
— Я поняла, что разговор только начался, и я ничего не упустила, — медленно продолжила Эмма. — Потому что один спросил другого:
«Вы искали меня, ваше высочество?»
«Да, князь».
Далее разговор происходил примерно вот в таком ракурсе:
«С какой целью хотели встретиться?»
«Сообщить, что передумал».
«Неужели? И что заставило вас передумать?»
«Я не обязан объяснять причины, князь».
«Отчего же, ваше высочество? Сначала вы категорично отказались от моего предложения. Теперь соглашаетесь. Где гарантии, что снова не передумаете?»
«Не передумаю».
«Но вам веры больше нет».
«Не забывайтесь, князь».
«Возможно, теперь мне невыгодно предложение, которое я вам сделал?»
«Ваша светлость, не играйте со мной. А я… не передумаю. Я познакомился с мисс Уэст и теперь согласен на ваше предложение».
«Что ж… хорошо. Король Аласдэр обещал разобраться с помолвкой Честона. И переоформить опекунство на меня. После этих формальностей мы с вами породнимся».
Дальше мужчины решили пройтись по коридору. Поэтому больше я ничего не услышала. Подождала немного и вернулась в бальный зал.
— Ты узнала голоса, Эмма?
Голос Ричарда прозвучал чересчур спокойно. Черты лица заострились. Я положила ладонь на его пальцы, которые сжались в кулак на крышке стола так сильно, что побелели костяшки.