Однако мужчина, перехватив ее поудобнее, неожиданно смягчился.
— Почему я не удивлен? — произнес он негромко. — Как вы вообще дожили до своих лет, графиня?
Алес испытала острое желание съязвить, но вовремя прикусила язык. Ей вдруг вспомнилась встреча с кабаном; уроки верховой езды на коне, с «милым» именем «Людоед»; пожар в поместье, устроенный приспешником барона; пара летних «дтп»; отравление; схватка с Богудсом…
А еще, формально, ни она сама, ни предшественница до своих лет так и не дожили… Пришлось стиснуть зубы, чтобы сдержать неуместный смешок.
— Чудом, не иначе. — все же выдавила она.
Как ни странно, Арельса ее ответ устроил. До самого второго этажа он больше не проронил ни слова, и заговорил лишь после того, как опустил жену в одно из кресел.
— Если позволите, ногу надо осмотреть.
— Не нужно. — Алесия качнула головой и одернула юбку. — Это простой ушиб. Я неудачно приземлилась на колено, только и всего. Хватит холодного компресса.
Нортман прищурился, однако настаивать не стал.
— Сильно болит?
— Бывало и хуже.
— Хуже, это вы про встречу с кабаном? — голос супруга звучал вроде невинно, но слух все же уловил легкие ироничные нотки.
Алес вскинула брови.
— Рглор рассказал?
— Так это правда? — взгляд мужчины стал откровенно недоверчивым.
— Правда. У меня даже шрам остался на память об этом «милом» приключении.
— Кхм…
Неизвестно, куда завел бы этот разговор, но тут распахнулась дверь и в зал втолкнули двух парней шестнадцати-семнадцати лет. Оба мелко тряслись, а когда хозяин замка перевел на них взгляд, побледнели и рухнули на колени.
— Ваше сиятельство, — взмолился один из них. — Клянусь, мы чистили все лестницы! Даже те, которые почти не используются!
Нортман смерил его тяжелым взглядом.
— Откуда же взялся лед?
— Не знаю, правда не знаю! Но мы чистили все! Я не понимаю… Ваше сиятельство, простите!
— Вы были наняты для уборки уличных лестниц. — при звуках его голоса парни затряслись еще сильнее. — В ваши обязанности входило содержать их в чистоте, чистить от наледи и, при необходимости, посыпать песком. — мужчина скрипнул зубами. — Однако из-за вашей небрежности пострадала моя жена. И ваше счастье, что она не свернула себе шею!
— Ваше сиятельство, простите…
— Пятнадцать плетей, каждому. — отрезал граф и кивнул паре крепких ребят. — Уведите их во двор. И ждите меня.
Под вопли и мольбы о пощаде дворовых служек уволокли. Алес невольно поежилась. Да, она знала, что слуг в этом мире принято наказывать плетьми. Однако все внутри восставало против. Это же варварство!
Впрочем, спорить с мужем при всех, явно не стоило. А вот сейчас можно попробовать. Выдохнув, она накрыла ладонью его руку. И ощутила, как та слегка дернулась.
— Ваше сиятельство, не слишком ли жестокое наказание? Ведь я сама виновата, что не смотрела под ноги…
— Они обязаны были следить за состоянием лестниц. — прервал ее мужчина. — Это могли быть не вы, а кто-то из слуг. Или Тария. Их небрежность могла стоить кому-то жизни. Так что пусть они получат плетей сейчас, чем в следующий раз, окажутся на виселице.
Логика была безукоризненной. Понять ее Алесия могла, но вот принять…
— Ваше сиятельство, может на первый раз вы все-таки смягчитесь? Если все остальные лестницы в порядке, то парней достаточно… — она на пару секунд задумалась. — Где-нибудь запереть. Пусть посидят на хлебе и воде, и подумают над своим промахом.
Нортман качнул головой.
— Это не наказание.
— Скука может быть хуже боли.
Мужчина изогнул бровь. Он мог бы поспорить с этим утверждением, мог обосновать свое мнение еще раз. Мог вообще ничего не объяснять. Но теплая ладонь, лежащая на его руке, и умоляющий взгляд, вызывали лишь одну мысль — «женщины».
Просто удивительно, как жалость в них может быть сильнее здравого смысла.
— Ну хорошо. — проворчал он, отворачиваясь, — Если вам так угодно, я смягчу наказание.
— Спасибо, ваше сиятельство. — Алес чуть сжала его пальцы, чувствуя бесконечное облегчение. — Вы очень добры.
Парни восприняли отмену порки, как высшую милость. И искренне благодарили графиню, за доброту.
Однако самой графине очень скоро стало не до них. Несмотря на холодный компресс и заботы Агнеты, колено все-таки распухло. И каждый шаг теперь доставлял терпимую, но очень занудную боль. О том, чтобы ехать в таком состоянии верхом, не могло быть и речи.
В карете?
С одной стороны — можно. А с другой, явиться на сборище «сливок» общества хромоножкой, чтобы ловить ехидные или вежливо-сочувственные взгляды местных дам? Не хотелось.
Первое впечатление нельзя произвести дважды. Поэтому Алесия объявила, что останется в замке.
— Но ведь до следующей зимней охоты целый год! — ужаснулась Лианна.
— Значит, у меня достаточно времени, чтобы привести себя в порядок. — пожала плечами женщина. — Ну а ты будь умницей. А когда вернешься, то подробно расскажешь, как все прошло.
Девочка печально вздохнула. Алес перевела взгляд на ее отца. Быть может, граф тоже с удовольствием остался бы дома, но отклонять уже принятое приглашение — дурной тон. Ох уж эти светские условности.
— Ваше сиятельство, передайте участникам охоты мои самые искренние извинения. — произнесла она, вместо прощания. Не бросаться же на шею с криками — «я буду скучать».
Знала же, что не будет. Вот по Лианне — да. Потому что девочка как-то незаметно успела стать почти родной. К супругу такой душевной привязанности Алес не испытывала. Но признаваться в этом не собиралась.
— Передам. И надеюсь, к нашему возвращению вам станет лучше.
Алесия чуть кивнула. Она тоже на это надеялась.
После отъезда домочадцев, в замке как-то сразу наступила тишина. В камине догорали дрова, слуги незаметно рассредоточились, а Алес сидела в том самом зале, куда ее принес муж и думала.
О том, что пришлось остаться, она не жалела. Бойтесь своих желаний, как говорится. И все же, что-то неуловимо царапало изнутри. Какая-то неправильность происходящего. Сейчас, после суеты и сборов это ощущалось особенно остро.
Почему заледенели ступени? Ведь ночью не было ни оттепели, ни снега, ни дождя. И вчера крыльцо было чистым. Кто-то носил воду и случайно ее разлил? Но зачем делать крюк от колодца, когда есть более короткий и удобный путь?
Или же… вода была разлита не случайно?
Алес покусала губу. Вот так и становятся параноиками. Но если рассуждать логически — какой смысл подстраивать ловушку на лестнице, которой почти никто не пользуется? Она и сама узнала про нее случайно, буквально на днях.
А от кого, кстати?
— Ваше сиятельство! — возле кресла бесшумно воздвиглась Агнета. — Как вы себя чувствуете? Может еще раз наложим компресс? Или заварить обезболивающий травянок?
— Пока не нужно, спасибо.
Девица переступила с ноги на ногу, не торопясь уходить. Видно было, что она хочет что-то сказать, но сомневается — а стоит ли? Алесия ободряюще кивнула и Агнета решилась.
— Госпожа, там два парня с конюшни, говорят, что им очень нужно вас увидеть. Да-да, я тоже знаю, что им нельзя на чистую половину… но — она понизила голос до шепота, — один из них Арктур. А второй, брат Теоны.
Хм… Алес задумчиво постучала пальцем по подлокотнику. Она помнила, что конюхи никогда не ходят дальше хозяйственных коридоров, но если парни так рвутся, значит на то есть веская причина. Да и Арктуру, вроде бы, можно доверять.
— Сама я к ним выйти не могу, так что пригласи их сюда.
— Но госпожа…
— И Тария тоже пусть придет. — мягко перебила ее Алесия. — Думаю, ее присутствие будет не лишним.
Парни появились минут через десять, ровно после того, как экономка доковыляла до зала и заняла один из дальних стульев в углу. Ничего больше от нее и не требовалось, только быть безмолвным свидетелем.
Конюхи, перешагнув порог, согнулись в поклонах. Алес сделала жест рукой, позволяя им выпрямиться.
— Вы хотели что-то мне рассказать?
Арктур чувствительно ткнул товарища локтем. Второй парень опустил глаза в пол.
— Только не гневайтесь, ваше сиятельство, если мои слова окажутся ерундой. Я человек маленький, и ни в коем случае не вмешиваюсь в чужие приказы…
— Продолжай.
— Собственно, вчера вечером… ну как вечером, можно сказать даже ночью, а если точнее — почти под утро. Сегодня под утро… — парень покосился на Арктура. — Давай лучше ты, я не сильно мастер, слова складывать.
— Когда не надо, складываешь ты их вполне ладно. — негромко проворчал Арктур. — Ну так уж и быть, иначе мы до следующего утра к сути не перейдем. Ваше сиятельство, Михаль хотел сказать…
Михаль? Алес вскинула брови. Хотя чего удивляться, тезки были во все времена.
— … он хотел сказать, что сегодня перед рассветом э-эм, выходил из замка и увидел, как Торенс поливает крыльцо водой.
Экономка, при этих словах, вдруг встрепенулась.
— Простите, что вмешиваюсь, госпожа. Но что сам Михаль забыл в замке? У конюхов есть свои комнаты, при конюшнях.
Парень, промычав что-то невразумительное, залился краской. Арктур чуть слышно хмыкнул и Алесия смутно догадалась о причинах. Наверняка, дело в ком-то из служанок. Может любовь, может мимолетная интрижка, но со своими отношениями ребята пусть разбираются сами.
— Насколько помню, у него тут сестра. — пришла она на выручку.
Михаль с облегчением выдохнул.
— Да, ваше сиятельство, Теона. Мы только по отцу, но… — второй тычок от Арктура заставил его вспомнить, зачем они тут. — Ну так вот, я спросил Торенса, на кой ля… зачем он это делает. А он сказал — по поручению госпожи, мол, и сам в толк не возьмет, но раз приказано… Ну а я человек маленький, не положено мне ваши приказы обсуждать.
— А сегодня Тео… — продолжил Арктур, — То есть, одна из служанок, когда заглянула в конюшню за соломой, сказала, что вы, ваше сиятельство, сильно покалечились, упав с крыльца. Вот мы и подумали, что дело неладное, и лучше рассказать обо всем.