— Мне этого достаточно. — Нортман по очереди коснулся поцелуем ее рук, затем перехватил жену за талию и притянул к себе. Потемневший взгляд, скользнув по лицу, спустился к губам. И все же, на какой-то миг мужчина помедлил, словно давая возможность отстраниться.
Алесия, закрыв глаза, подалась вперед. И почти сразу ощутила, как напряглись ладони, лежащие на ее спине. Горячее дыхание коснулось лица. И это было последним осознанным чувством, прежде чем губы мужчины коснулись ее губ.
На этот раз, Нортман целовал ее совсем иначе. Нежно, почти невесомо. Но при этом, крепко прижимая к себе. Так крепко, что от близости его тела начинала кружиться голова. Впрочем, в ней все равно не осталось никаких мыслей. Только пульсация в висках.
Даже время, казалось, остановилось. Пять минут прошло, или час? Алесия сама не заметила, как коснулась пальцами твердой шеи и двинулась выше, позволив ладони зарыться в волосах.
Нортман, чуть прикусив ее губу, вдруг отстранился.
— Лучше не здесь. — хрипло выдохнул он. — В этом крыле, конечно, редко появляются слуги. Но холодный бальный зал не лучшее место для первой брачной ночи.
И в этом он был прав. Алес отрешенно кивнула, стараясь не думать, сколько времени займет обратный путь. Сюда они добирались примерно полчаса…
— Вернуться можно и быстрее. — мужчина провел большим пальцем по ее губам, затем склонился и оставил на шее поцелуй. — Ты же не боишься темных извилистых ходов?
— Тех, где паутина и всякий хлам?
Улыбнувшись, Нортман вновь коснулся ее лица. Алесия прерывисто вздохнула.
— С тобой я ничего не боюсь.
К счастью, ход находился не слишком далеко. Только и потребовалось — выйти в коридор, примыкавший к бальному залу и шагнуть за почти неприметную дверь. Потом подняться на десяток ступеней, свернуть за небольшой выступ, и дальше достаточно было идти вдоль серой стены.
В узких горизонтальных окнах, находившихся под самым потолком, серебрился лунный свет. Кое где лежали старые щиты и доспехи.
Но вот насколько этот путь короче, судить было трудно. Возможно, по нему действительно можно быстро добраться до жилой части… если не останавливаться с десяток раз, предаваясь жарким поцелуям.
Большего они себе не позволяли, не предаваться же любви в грязи, среди пыли и паутины. Хотя сдерживаться было трудно. Алесия смутно подозревала, что супруг уже неоднократно пожалел, что завел ее так далеко. Или о том, что не захотел остаться в бальном зале.
Но главная неожиданность подстерегала в конце. Тайный ход заканчивался не дверью — стеной. С приставленной к ней лестницей. Не слишком большой, метра два.
— Мы будем выбираться через люк в полу? — выдохнула она.
И это, кажется, были первые слова, которые прозвучали в потайном коридоре.
— Отсюда ближе всего до покоев. А подняться я тебе помогу. Только открою люк.
Поставив свечу на ближайший выступ, Нортман поднялся до середины лестницы, огляделся, и уперся руками в потолок. В первые полминуты не происходило ничего. Если люк там и был, он явно не собирался поддаваться.
Женщина уже успела представить путь назад, но тут небольшой прямоугольник неохотно уступил. Что-то грохнуло. И послышался такой звук, будто кто-то просыпал на пол ящик гвоздей.
Несколько из них скатилось в появившуюся щель. Алесия подняла один. Одну. На ее ладони лежала пружина. Хорошая, чистая, подозрительно знакомая. И вдруг, с небывалой ясностью нахлынуло осознание…
Кажется, она знала — где заканчивался этот ход.
Глава 31Тайное и явное
М-да уж… Ситуация. Кто знает, как отреагирует супруг на потайную мастерскую? Шевельнулась даже слабая, почти наивная надежда, что граф ничего не заметит. Мало ли в замке кладовых.
Внутренний голос ехидно хмыкнул. Кладовых, может, и немало. Но вот обжитых и уютных среди них точно нет.
Алесия крепче сжала пружину, заставляя себя успокоиться. Ничего предосудительного она не сделала. Ну обустроила личный уголок для, скажем так, творчества. Не любовников же она здесь хранит, а всего лишь записи и кое-какие макеты.
У графа, вон, целая библиотека в распоряжении. Поэтому нет причин чувствовать себя виноватой.
Впрочем, Нортман, откинув крышку люка, не стал заглядывать в появившийся проем. Вместо этого он спрыгнул на пол и подал жене руку.
— Сперва ты. — мягко произнес он. — Это совсем несложно. Ставь ногу на перекладину, держись крепче и поднимайся вверх. Если вдруг оступишься, я тебя поймаю.
Алес коротко кивнула. Не говорить же, что в родном мире она десятки раз забиралась по лестницам. Несмотря на неудобство в виде длинной юбки, подъем прошел легко. А через миг рядом оказался Нортман.
Казалось, мужчина не заметил ни странной обстановки, ни рассыпанных пружин. Захлопнув люк, он потянул Алесию к себе и вновь впился в ее губы жарким поцелуем. Его руки теперь скользили не только по спине. И на несколько секунд Алес позволила себе отпустить все мысли. Пока не обнаружила, что супруг нависает над ней, опираясь руками на стол.
Однако в последний миг Нортман все же опомнился.
— Кладовая, конечно, более уединенное место, чем бальный зал, — шепнул он, чуть прикусив ее ухо, — Но все же… — взгляд его вдруг упал на стопку бумаг, которая почти касалась пальцев. Несколько пергаментов. Письменный прибор.
Чуть сдвинув брови, мужчина огляделся.
— Это не кладовая, — выдохнула Алесия, решив сразу расставить все точки над и. — Здесь моя… э-эм… мастерская.
— Мастерская? — Нортман чуть склонил голову. По выражению его лица невозможно было понять, о чем он сейчас думает.
— Да. Тут я записываю все, что приходит мне в голову, занимаюсь… — в памяти промелькнула работа над совой, — … рукоделием. Пытаюсь мастерить… всякое.
Мужчина прищурился. В слабом сумраке глаза его казались совсем черными.
— Позволишь мне взглянуть на записи?
— Да, конечно. — не отводя взгляда от его лица, Алес потянулась к ближайшему листу. Но почти сразу ее рука оказалась накрыта горячей ладонью.
— Не сейчас. — пророкотал Нортман, подхватывая ее на руки. — Ты же не думаешь, что какие-то бумаги способны… — он скользнул губами по ее виску и хрипло выдохнул. — … отвлечь от тебя?
Путь до своего этажа они преодолели беспрепятственно. Да и кто мог бы им помешать? Час поздний, половина слуг уже спит. А вторая половина обитается в хозяйственной части, отдыхая после трудового дня.
Кроме…
Агнету никто не предупредил, что графиня вернется поздно. И что она будет не одна. Поэтому девица, постелив постель и подготовив госпоже одежду для сна, присматривала за камином.
Но стоило распахнуться двери, как она тут же подскочила с низенькой табуретки.
— Ваше сиятельство, я… — заметив за спиной Алесии графа, служанка тихонько ойкнула и отвела глаза.
— Можешь идти. — кашлянул Нортман, чуть посторонившись в двери. — До утра ты здесь не понадобишься.
Алесии захотелось ущипнуть мужа за бок. Хотя, в принципе, он был прав.
Девица, покивав, устремилась к выходу, однако в самый последний миг все же помедлила, решив сразу уточнить очень важный вопрос. Чтобы потом точно не пришлось возвращаться.
— В-воду для умывания нести не нужно? — пискнула она, разглядывая носки домашних туфель. — А то, вы, госпожа, в таком виде…
— В каком? — Алес обернулась к Нортману, и вопросы отпали сами собой.
Коридоры и закоулки замка освещались гораздо хуже, чем спальня, поэтому там она не могла разглядеть супруга во всей красе. А вот сейчас… Паутина и пыль на волосах, серые разводы на щеках и шее. Да и костюм…
Нетрудно догадаться, что и сама она выглядит немногим лучше. Пожалуй, надо было меньше прижиматься к стенам в потайном коридоре.
— Кувшином для умывания тут не обойтись. — выдохнула она, осмотрев и собственные руки.
— Тогда я попрошу, чтобы разогрели баню. — закивала Агнета и выскользнула за дверь.
Нортман проводил ее обреченным взглядом, в котором отчетливо читалось, что надо было махнуть на все рукой и остаться в бальном зале. Алес поднялась на носочки и сняла с его волос комок паутины.
— Боюсь, выбранный вами путь, ваше сиятельство, оказался не таким уж и коротким. — шепнула она, чуть прикусив губу.
Мужчина шумно выдохнул. В черных глазах промелькнули едва заметные огоньки.
— У нас впереди еще вся ночь.
— Главное, избегать пыльных коридоров. — поддела его Алесия. — И очень надеюсь, что в бане никого из нас не подкараулит банник.
Черные брови удивленно взметнулись.
— Кто?
— Крестьянское поверье. — пояснила женщина. — Дух бани, который принимает облик растрепанного старичка. И он очень не любит тех, кто моется поздно ночью. Говорят, он может подкрасться сзади и шлепнуть позднего гостя мохнатой лапой.
— И ты в это веришь? — насмешливо спросил Нортман, склонив голову набок.
Алес взглянула на него из-под ресниц. Не верила. Но и говорить об этом не собиралась.
— Не знаю. Так поздно посещать баню мне еще не доводилось. Может, и обойдется.
— Ты упускаешь один важный момент. — мужчина поднял ее лицо за подбородок и посмотрел прямо в глаза. — С тобой буду я.
Взгляд его был настолько многообещающим, что Алесия прикусила губу. Хотя… на что-то подобное она и рассчитывала, рассказывая страшилку.
— Боюсь, в таком случае мы нескоро доберемся до покоев.
Нортман, чуть усмехнувшись, склонился еще ниже.
— Рано или поздно мы доберемся и до них.
Солнечный луч, пробившись сквозь неплотно сомкнутые шторы, упал светлой дорожкой на смятую одежду. Которая, так вышло, лежала не только на стуле, но и на полу. Никто из слуг так и не отважился заглянуть к хозяевам замка. Даже чтобы разжечь камин. Поэтому в спальне было довольно прохладно.
Но не холод, а привычка просыпаться с первыми лучами солнца (а иногда и до них), заставила Нортмана открыть глаза. Как ни странно, даже пары часов сна вполне хватило для бодрости. Чувствовал себя мужчина выспавшимся и полным сил.