— Ты жестокая.
— Ты ещё не представляешь насколько. Я хочу, чтобы сегодня ты ночевал со мной.
— Почему?
— Не хочу думать о том, где ты можешь быть. Мучайся под присмотром.
— Рано или поздно ты попросишь меня к тебе прикоснуться. Или поцеловать, — его голос звучал настолько хрипло и страстно, что у меня внутри всё завибрировало.
— Здесь очень красиво, где мы? — решила я перевести тему.
— В горах на северо-востоке Арластана. Знаешь, я никому не показывал это место. Даже обустраивал его сам с помощью мастеров, которые не умеют переходить порталами. Это мой секрет.
— Жалко, что я не умею открывать порталы. А то я бы купалась только тут.
— Мы можем приходить сюда так часто, как ты захочешь, любимая, — покладисто ответил он.
— Расскажи мне, чего ты хочешь от меня? Какими ты видишь наши отношения? — я открыла глаза и посмотрела на него.
— Хочу, чтобы ты стала моей женой. Желательно через два дня, но я готов ждать. Хочу, чтобы мы были друг у друга единственными и принесли клятвы у алтаря. Хочу спать в одной постели, не хочу, чтобы у тебя была другая спальня или тем более другое крыло. Хочу вместе воспитывать детей и править тоже вместе. Я уже понял, что декоративной императрицы из тебя не получится, будешь правящей, возможно даже в большей степени, чем я. Тебе это интереснее и у тебя много идей. Хочу, чтобы ты меня простила. За недоверие. И за ту сцену, которой ты стала свидетельницей. А чего хочешь ты, любимая?
— Хочу, чтобы ты мне доверял. Любил. И был верен. Знаешь, Вельма посоветовала составить список условий и прописать их в магическом договоре. Но разве так можно? Наверное, так не делают.
— Не делают, — спокойно согласился Ринар. — Обычно там про развод, раздел имущества и пожизненное содержание. Тебя эта сторона не интересует?
— Интересует, конечно, не хотелось бы нищенствовать. В нашем мире, например, принято, чтобы женщина работала. А здесь я даже не знаю, чем заняться.
— Править — это очень тяжёлая работа, ягодка моя.
— Почему ты меня так называешь?
— Потому что ты маленькая и рыженькая, как ягодка кислики. Только она кислая, а ты сладкая.
— Ринар?
— Да?
— Ты правда меня любишь?
Он улыбнулся тепло и открыто, а затем очень серьёзно ответил.
— Правда. Иначе давно бы накинулся на тебя.
— А сейчас почему не накидываешься?
— Потому что обещал любимой, а это важнее. Хорошо, что ты не умеешь читать мысли, потому что ты даже не представляешь, что я делаю с тобой в своём воображении. Вот прямо сейчас, — он закрыл глаза и ухмыльнулся, а мне стало горячо и немного стыдно.
— Перестань!
— Не отвлекай, у меня тут такой момент. Ммм…
— Ринар!
— Я занят, любимая.
— Ринар, ну серьёзно, — я обиженно надула губы.
— Ты слишком сильно распалила моё желание, любимая, ничего не могу с собой поделать.
Я сложила руки на груди и окончательно обиделась. А потом съела пирожное. И ещё одно. У меня стресс, мне можно.
— Эй, амбидекстр, хочешь пироженку?
— Хочу тебя. Можно с пироженкой, можно без.
— Развратник.
— Это ты ещё не знаешь, о чём я думаю.
— И о чём же?
— Извини, но это информация только для жены.
— Вот поэтому у тебя её и нет. Характер вредный.
— Не повезло тебе.
— Я не отчаиваюсь, всё ещё надеюсь встретить кого-то поприятнее.
Ринар открыл глаза и смерил меня задумчивым взглядом.
— Пожалуй, до свадьбы от тебя не отойду, буду присматривать.
— Если долго смотреть на красивую девушку, то можно увидеть, как она выходит замуж. За другого. Народная мудрость из моего мира.
— Лучше не дразни меня, ягодка, — ответил Ринар, и прежде, чем я успела припечатать его достойной случая колкостью, нырнул под воду. А затем вынырнул прямо передо мной и навис тяжёлой скалой, не касаясь. И начал смотреть.
Нет, серьёзно, начал смотреть так, что у меня жар потёк по венам. Губы, грудь, живот, ниже… И, главное, подсвечивал себе, чтобы было лучше видно в темноте. А мне деваться было некуда: он стоял на коленях по бокам от моих бёдер и упирался ладонями в бортик около моих плеч. И выскользнуть из этого капкана, не коснувшись его, было нереально, а касаться я побоялась. Теперь мы смотрели в глаза друг другу и были так близко, что воздух едва ли не искрил между нами.
— Я, кажется, накупалась.
Как ни странно, ни удерживать, ни упрашивать меня он не стал. Поднялся, ловко выбрался из бассейна и протянул мне руку. Я же попыталась выбраться сама, но так как спорт — это вообще не моё, максимум танцы, то выбираться сама с изяществом новорождённого бегемотика я не стала. Руку приняла. Ринар мог дёрнуть меня на себя и вынудить упасть в его объятия, но поступил по-джентельменски. И только одно демонстрировало его крайнюю степень заинтересованности во мне, хотя туда я старалась не смотреть.
Возвращались молча, готовились ко сну, ложились тоже. Талиры уже заняли половину палатки к моменту, когда мы вернулись, поэтому лечь пришлось рядом. А Ринар ни звуком, ни жестом не нарушал обещание, и мне стало как-то обидно. Что не попытался в смысле. Уснуть не могла, сопела, вертелась, мне было то слишком жарко, то слишком холодно. Потом захотелось есть.
И когда я уже готова была начать рычать от раздражения, он закинул на меня руку и тесно прижал к груди. Сразу стало легче, температура внезапно нормализовалась до комфортабельной, и даже голод покорно задремал в животе. Уснула я почти мгновенно, чтобы проснуться в горячем кольце рук. За ночь в палатке стало очень даже зябко, но мне было удивительно хорошо. По тенту моросил дождь, внутри было уютно и сухо.
Даже дежурная утренняя колкость как-то не придумывалась. Я подождала ещё минут пятнадцать, пока не проснётся язвительность, но была вынуждена признать временное поражение. Зато проснулись совесть, здравый смысл и либидо. Тезисно их эмоциональные монологи сводились к следующему: близости очень хочется и именно с ним, а мы мучаемся сами, его мучаем, и всё без толку.
Обида встрепенулась и попыталась отстаивать свою позицию, но под напором представленных со стороны либидо графических аргументов была вынуждена капитулировать. Здравый смысл ещё добавил, что перед ней так-то несколько раз извинились. Она пыталась заявлять, что она вообще-то очень большая, но совесть едко попросила её заткнуться.
Свадьба тем временем неумолимо приближалась. И была уже завтра. Вот что интересно, у нас в мире свадьбы без невесты не бывает, поэтому обычно можно не волноваться и не париться. А тут что? Свадьба будет, вопрос только в том, будем ли на ней мы с Ринаром. Попыталась представить, что следующей свадьбы в случае чего ждать ещё три местных месяца. Получила нелестный эпитет от здравого смысла и под дых от либидо.
— Солнечного утра, красавица, — хрипло прошептали мне на ухо.
— Там дождик и утро не солнечное. Поэтому мы говорим «доброго утра». Без привязки к погоде.
— Тогда доброго утра.
— Ринар, а если вы с Эддаром тут, то кто в Арластане? Что там творится?
— Там двойняшки наводят ужас на Совет. Я дал им полномочия. Кстати, тех, кто отсиживался по поместьям во время эпидемии я из Совета убедил добровольно отказаться от должности. И мне хочется, чтобы в Совет вошла ты. Хочу, чтобы твои идеи слышал не только я.
— Даже если я откажусь от брака с тобой?
— А ты откажешься? — спросил он и продолжил, не дождавшись ответа. — Да. Даже в этом случае, — тяжело вздохнул он.
— Хорошо, я согласна, — Ринар замер.
— Насчёт свадьбы?
— Насчёт Совета.
— А насчёт свадьбы? — он развернул меня к себе и с надеждой смотрел на моё лицо.
— Я подумаю. Во сколько нужно дать ответ?
— Самое позднее в полдень завтра.
— Ну тогда у меня ещё целый день на раздумья. Посмотрим на твоё поведение. Или ты последние козыри разыграл вчера?
К счастью, ни злиться, ни взывать к моей совести он не стал, хотя она и ждала. Улыбнулся и поцеловал меня в щёку. Я в который раз мысленно благословила магический зубной порошок, после которого даже утром во рту свежо и приятно, и не стала отворачиваться. Почувствовав мою реакцию, он осмелел и накрыл губами мой рот. А дальше изображать Снежную Королеву у меня уже не получалось, ответила ему со всей пылкостью, а потом сильно укусила за шею. Это обида передала привет.
Спустя какое-то время Ринар с трудом оторвался от моих губ, а я разочарованно застонала.
— Мы так спалим палатку. Хочешь услышать несколько десятков острот на эту тему? — я замотала головой. — Тогда встаём, завтракаем и едем вместе со всеми. А вечером я покажу тебе другое особенное место, о котором больше никому не известно.
— А ты откуда знаешь все эти места?
— Когда учился управлять порталами, то часто сталкивался с их нестабильностью. Мне было очень тяжело управлять своим даром, до сих пор сложно его контролировать на пике эмоций. А тогда уж тем более. Поэтому и учился я почти на десять лет дольше остальных. Так вот, порталы меня выкидывали в разные места. Чаще всего обитаемые, временами премерзкие, но иногда очень красивые. В какие-то из них позже удалось вернуться, а какие-то остались воспоминаниями.
— И ты можешь перейти порталом куда угодно?
— Только в пределах континента. Через море в Минхатеп или на Северное Плато не могу. И они тоже не могут, поэтому только корабли. Есть водные маги, которые владеют Морскими Путями, но их очень мало. Кстати, последний раз выкрасть тебя хотели как раз Морским Путём.
— А среди твоих кто-то им владеет?
— Да. Халлек и Киллар, у них водная магия.
— А какая у Аркая?
— Он управляет Светом.
— А у Шаритона? Что-то ментальное?
— Нет, у него Тьма. Абсолютная тьма.
— И что это значит?
— Что когда создавался мир, то было шесть Основных стихий: Очищающий Свет, Абсолютная Тьма, Истинный Огонь, Живительная Вода, Первородная Земля и Изначальный Воздух. Когда эти стихии столкнулись друг с другом, то возникла жизнь. В каждой частичке мира она своя и стихия в ней своя или они перемешаны особенным образом. Только очень сильный маг способен коснуться Основной стихии, это порог, за который мечтают выйти все, но удаётся лишь единицами. Из тех, кого ты знаешь, на это способны только я и Шар. И Телиус. У него, кстати, тоже Тьма была, как и у Шара. А дальше магия изменялась, перемешивалась. Например, целительство — это одновременно магия Воды и Света. Ни один лекарь не может коснуться основной стихии.