Выдохнула от облегчения — защита Императора работала и сохраняла мою жизнь. Но что будет, когда он потеряет концентрацию? Если его ранят? Или убьют? Их слишком много, неизвестно, сколько еще выступят против него? Впервые мне пришла в голову мысль — что станет с невестой Императора, если этого самого Императора не станет? И, похоже, что как бы я ни относилась к этому мужчине, но у нас в данный момент, по крайней мере, одна общая цель — выжить.
Я вытащила из сапога клык и ударила им того, кто оказался ко мне ближе всех, и уже готовился пробить мою защиту. Не ожидавший моего выпада убийца широко распахнул неестественного цвета глаза и схватился за шею. Я воспользовалась этим и выхватила из его ослабевшей руки оружие. Звон мечей слился в один непрекращающийся звук, заставляя кипеть в жилах кровь. А после остались лишь я и мой очередной противник.
В какой-то момент я осознала себя рядом с Императором, спина к спине. Доверял ли он мне в тот момент? Наверное, у него просто не было выбора. Бездумно, на уровне инстинктов, полагаясь лишь на собственное чутье, я остро ощущала присутствие Алессандро, его ярость и силу. Нет, это не была та двойственность сознания, как с Кайденом. Я просто знала, чувствовала, что происходит за моей спиной. Каким-то немыслимым образом повторяла движения своего… союзника? Возможно, здесь и сейчас, в этот момент он действительно им был. Ведь с его смертью закончится и моя жизнь.
Агемы были превосходными воинами, каждое их движение было отточенным, и смертоносным. Они пытались нас разделить постепенно, шаг за шагом, оттесняли друг от друга, выматывали навязанной скоростью. Император действовал неутомимо и безжалостно, разя врагов, у меня же не было опыта в сражениях со столькими противниками.
И все же сквозь оглушающий стук собственного сердца, и накатывающую волнами усталость, я ощущала на себе взгляд Алессандро. Судя по тому, как постепенно истончалась моя защита, у Императора также уходило много сил.
Мне удалось обезвредить одного из нападавших, вывести из строя второго, мысленно радуясь, что в такой куче никому не придет в голову снова стрелять.
Стремительный звон клинков, бешеный ритм и усталость стали причиной ошибки. Я пропустила удар, едва заметный, скользящий, который опалил мне бок. Всхлипнув больше от неожиданности, чем от боли, покачнулась.
Император, империя, власть.
Что для него все эти слова? Пустое место, пыль, тлен. Именно тленом стал их с братом дом, после того, как его истоптали сапогами агемы Владислава Завоевателя. Маленькая планета, покрытая лесами и озерами, когда-то была раем. Для них, для их семьи. Но Владислав не терпел непокорности.
Ради чего стоит жить, бороться, убивать и умирать?
Еще совсем недавно, Кайден считал, что только ради мести. Теперь же… Нет, он не усомнился, не отступил от намеченной цели. Но какое-то незнакомое до сих пор чувство, то самое, которое согревало его сердце, давало надежду. То самое чувство, которое он старательно, и с каким-то болезненным исступлением, в себе подавлял.
Кайден отбил атаку, сделал вираж, подбираясь к дредноуту. Всего один корабль, смертоносный и разрушительный, силуэт которого маячил впереди и сотни мелких жалящих ударами штурмовиков.
Имея почти пятнадцать метров в длину, его истребитель обладал высокой маневренностью, оснащался системой гипердвигателя и защитным щитом. Плинирийцы выбрали неудачный момент для нападения. Именно сейчас им с братом не хотелось, бы отвлекаться на внешнего врага.
Он вообще не мог себе позволить отвлекаться на что-либо. И все же… На мгновение его сердце сжалось, повеяло теплом. Он словно ощутил рядом с собой кого-то еще. Невозможное и невероятное чувство, захлестнувшее его сознание и разум. Которые от тут же взял под контроль. Не здесь и не сейчас. Связь крепла, а этого допустить было нельзя. Иначе… Она пострадает.
Эта мысль режущей болью прошила его тело. На миг он отвлекся и едва не подставился под удар. Уклонился от ракеты, совершил обманный маневр и сбил атаковавшего перехватчика. Услышал в наушник летного шлема как выругался его брат.
Боль исчезла так же внезапно, как и появилась. Резкая, чужая. Осознание этого заставило Кайдена отдать команду перестроиться и назначить командиром звена Горана.
— Не глупи, Кайд, — снова голос из микрофона, прерывистый, полный тревоги.
Кайден промолчал, понимая гнев и сомнения брата. Горан не чувствовал того, что сейчас испытывал его близнец. И пусть эти ощущения новы, необычны и не совсем желанны, но игнорировать их, значит предать самого себя.
Покинув звено, он взорвал пару перехватчиков, маячивших у него на пути, и вернулся на базу.
Я все еще стояла на чуть подрагивающих ногах, когда Император неуловимым движением встал передо мной, закрывая своей спиной, а затем, пятясь и подталкивая меня назад, начал отступать к стене. Я все еще сжимала меч, показавшийся в этот момент слишком тяжелым, зажав рану рукой. Удалось отбить два рубящих удара. Смахнула выступившую на висках испарину. К такому меня не готовили, и я не знала, что делать, чтобы не вырубиться прямо сейчас, став для Императора обузой. Умирать не хотелось, как и быть причиной смерти жениха. Я сжимала меч, и внутренне молилась всем богам, чтобы все поскорее закончилось. И, наверное, боги услышали мои молитвы.
Я не почувствовала, когда что-то изменилось. Просто в какой-то момент поняла, что мне уже не нужно вяло отбиваться от убийц, я просто стою, прислонившись спиной к стене, готовая в любой момент съехать прямо на пол, в ушах раздается мерный гул, сквозь который едва доносится звон оружия, а пульс гулко бьется в ушах.
Не знаю, когда я выпала из реальности, но снова открыв глаза, обнаружила себя сидящей на полу, надо мной с непроницаемым выражением лица склонился император, который резкими движениями избавлял меня от куртки. Я ощутила прикосновение его пальцев к ране. Боль, резкая и режущая начала постепенно стихать. Подняла взгляд и увидела, за спиной Императора Кайдена. Слегка улыбнулась, обрадованная, что с ним все в порядке. И заметила, с каким выражением он сжимает в ладони испачканный в крови меч. Оба меча Императора лежали возле него на полу, а его пальцы дарили облегчение и тепло.
Между тем зал наполнялся голосами. Несколько Рыцарей обходили раненых покалеченных и убитых агемов, которые еще недавно были их соратниками. Тех, кого можно было исцелить и допросить, вывозили из зала в герметичных камерах, больше похожих на саркофаги.
Я снова перевела взгляд на Императора, чувствуя легкое онемение тела и сильную слабость. Голова закружилась.
— Позволь себе быть слабой. Усни, — услышала я тихий голос Императора и действительно отключилась.
Я со стоном приоткрыла глаза и увидела знакомый потолок. Значит, я все еще на эсминце. И судя по глухой боли в боку и потери чувствительности, Император был неплохим целителем. Никогда об этом не слышала. Скорее всего, эту грань своего таланта он открывал не каждому.
Самого Императора я обнаружила сидящим передо мной. За его спиной с унылым видом застыли обе девушки.
— Оставьте нас, — не оборачиваясь, распорядился Император, и телохранительницы, поклонившись, молча, вышли из комнаты.
— Два серьезных ранения за столь короткое время может плохо сказаться на состоянии вашего организма, — сухо произнес Алессандро, обращаясь уже ко мне. И перехватив мой непонимающий взгляд, приложил руку к моей груди, чуть ниже ключицы. — Как это произошло?
— Я доверилась не тому человеку, — шепнула я. Голос звучал слабо и невыразительно. В горле першило, все тело ломило, но рана даже не ощущалась. Я понимала, что это временный эффект от обезболивания после исцеления.
— Чем в этот момент была занята ваша охрана? — нахмурился Император, и я почувствовала страх за обоих близнецов. Поэтому поспешила ответить.
— Они спасли мне жизнь. Иначе меня бы убили, не позволив даже покинуть родную планету. Ваше Величество, во время моего путешествия к вам я пережила много невзгод, моя жизнь часто находилась под угрозой. Но я жива только благодаря этим двум мужчинам.
— Ты не лжешь, — заметил Император, — хотя и опасаешься за их жизнь. Опасаешься… меня?
— Я им благодарна, — выдержала взгляд Алессандро до конца, а после позволила себе откинуть голову на подушку. Разговор отнимал много сил. И все же, теплое чувство согревало душу — Кайден жив и рядом. Чем бы ни закончилась атака, он жив! — Почему агемы напали?
— Это придется выяснять дознавателям, хотя могу предположить. По их внешнему виду, действиям и стремлению добиться цели, скорее всего, внешнее воздействие на разум. Один менталист тут бессилен. Возможно, это был особенный яд.
— Сожалею, — мне действительно было жаль людей, которые пришли убивать своего господина, повинуясь чьему-то приказу. Против собственной воли. Они были лучшими. Элитой. С малых лет обучались в специальных школах, зная, что их жизнь навсегда связана с императорским родом. И все же, кто-то оказался достаточно коварным, сильным и влиятельным, чтобы сломить их волю.
— Они осознавали сопутствующие службе риски, — жестко отрезал Император.
В комнате воцарилось молчание, неловкое, похоже, только с моей стороны. Император не торопился уходить, рассматривая меня с каким-то странным интересом, мало походящим на заботу или беспокойство о моем состоянии. Скорее, это было похоже на интерес ученого, поместившего испытуемого в новую для него среду, и скрупулезно отмечавшего результаты своего опыта.
Подавив неприятную для меня мысль, я натянула одеяло повыше, только теперь осознав, что лежу в одном нижнем белье, а порванный свитер и брюки жалкой тряпкой валяются на полу. И меня совершенно не успокаивала мысль, что Император, помимо того, что мужчина, еще и целитель.
— Не стоит, Шанти. Не делайте лишних движений в угоду ложной морали. Скоро вы станете моей женой, и я получу возможность смотреть на вас когда и сколько захочу.