ором никогда не пустовало место элитной шлюхи, то есть, фаворитки. Многие семьи, недостаточно родовитые, не имеющие возможности заинтересовать Алессандро чем-то иным, кроме прелестей своих дочерей, охотно подкладывали их ему в постель, в надежде на привилегии. Фаворитки сменяли друг друга часто, император не отдавал предпочтения кому-то из них. Это сохраняло видимый баланс, а влияние не перевешивало в сторону какой-либо семьи.
— Значит, побег, — я присела рядом с тем, кого давно считала своим настоящим дядей, и выдохнула. Решиться на такое было тяжело, ведь пришлось столько терпеть, чтобы не выдать себя, выживая рядом с семейством барона. Выдавать себя за слабую, пугливую и недалекую барышню, которая ничем не угрожает их привычной жизни. Я знала, что дядюшка несколько раз подумывал о том, чтобы связать меня узами брака со своим сыном и уже на законных основаниях продолжать управлять планетой Но тот отказался — истерично крича, что никогда не женится на этой «блеклой рыбине».
Я стояла у тайного входа, о котором никто не знал и с застывшей улыбкой на побледневшем лице, слушала, каким видят мое будущее те, кто считался моей семьей. Нерадостным для меня, определенно. И замужество с несдержанным кузеном было самым мягким из того, что планировал барон.
— Барон все хорошо рассчитал, — Мика протянул мне на ладони так любимые им орешки, и я, поблагодарив, засунула парочку в рот. Мне нравился их терпкий, чуть горьковатый вкус. — После твоего совершеннолетия он бы потерял все. А к этому он был не готов. С твоим замужеством, на твоей стороне оказался бы новый союзник, твой супруг. Поэтому предложение императора как нельзя, кстати, для такого мерзавца. Став императрицей, пусть и номинально, так как власть тебе никто не отдаст, ты останешься совершенно одна, теряя поддержку и защиту своего рода, перейдя полностью во власть императора. Родишь пару наследников, а затем… Все будет зависеть от милости твоего мужа, и насколько сильно он захочет, чтобы ты оставалась рядом с ним. Насколько я знаю, прошлый император, его отец, отправил свою супругу подальше с глаз в какую-то обитель, где она вскоре умерла. А твой дядя получает твою планету на законных основаниях, как глава рода.
— Мне будет не хватать нашего дома, — было невыносимо думать о том, что придется расстаться со своей комнатой, где все так знакомо, со своим садом, с людьми, которых знала с детства. Пусть они уже не жили со мной. После вселения дядя постарался избавиться от всех, кто когда-то работал у нас и знал меня с раннего детства. Но я часто навещала этих людей в поселке, когда удавалось сбежать из-под надзора.
— Мне тоже, — пожал плечами Мика, и, перехватив мой взгляд, пояснил. — Не думаешь же, ты, что я отпущу тебя куда-то одну? Нужно было раньше бежать, но я, как и ты, ждал твоего совершеннолетия. Мечтал, что все изменится, никуда уезжать не придется. Глупец! Твой отец просил за тобой присмотреть. К тому же, он боялся, что однажды до него могут добраться его враги, и поэтому постарался обеспечить свою семью хотя бы финансово. На сегодняшний день в нескольких независимых банках открыты счета. Этих денег хватит на безбедное существование до конца жизни, главное, подумать, где именно ты хочешь провести свою жизнь.
Я постаралась подавить внезапно выступившие из глаз слезы. Этот человек был со мной всегда, сколько я себя помню. Он все, что у меня осталось. И мне было очень приятно, что Мика не хочет меня бросать.
Горан Анвел наблюдал за императором. Бесстрастно, равнодушно. Он был уверен в себе, полностью контролируя силу. Но иногда кончики пальцев покалывали электрическими разрядами. Он чувствовал идущий от стоящего рядом брата холод и безразличие. Последние годы рыцари Тишины предпочитали скрывать свои лица за непроницаемой маской. Они могли позволить себе стоять перед императором, не преклонив колени, не ввязываться в дворцовые дрязги, применяя силу лишь в бою, расширяя границы Империи.
Империя… мало завоевать, нужно уметь удержать. Его императорскому величеству, Алессандро Первому казалось, что он умеет. И может. Ему было бы неприятно узнать, что на этот счет у некоторых подданных иное мнение.
— Никто ни о чем не должен знать. Впервые я использую рыцарей ордена не для убийства, а для защиты. Посмотрим, чего вы стоите, — прозвучал голос императора. Было что-то магнетическое, завораживающее в этом голосе, заставляющее подданных повиноваться, сражаться и складывать голову. Не иначе как проявление силы. — За девушку отвечаете головой. Она должна быть жива, здорова и способна прийти к алтарю на своих ногах. Вам все понятно?
Горан переглянулся с Кайденом — им не нужны были слова, чтобы понять друг друга.
Кайден внутренне хмыкнул. Недавно им удалось выловить последнего заговорщика, озабоченного возможностью скорого пополнения императорской династии. Казнь состоялась на месте, прямо в загородном поместье заговорщика. Стало быть, Алессандро решил снова повторить попытку?
Император был сильным магом, мог использовать силовой клинок, но… Больше десяти лет он не участвовал, ни в одной битве полностью переложив командование на плечи других людей. Для Рыцарей тишины это стало шансом стать основной силой, обеспечивающей сохранность империи. Для Горана и Кайдена — подняться по ступеням вверх, медленно и уверенно, не вызывая особого подозрения и уничтожая тех, в ком могли зародиться сомнения по поводу источника их силы. Сам Алессандро никогда не видел их в бою, да и кто бы в здравом уме смог бы увидеть в двух братьях-близнецах возможную угрозу целостности империи?
— Да, Ваше Величество, — братья коротко поклонились. Ровно настолько, чтобы это не выглядело откровенным неуважением, и, развернувшись, направились к выходу из огромного зала для приемов.
Сегодня в зале были лишь они трое. Разговор должен был быть конфиденциальным, как и задание, которое им поручили. Только оба брата сомневались, что информация не выйдет из стен дворца. А, значит, действовать нужно быстро. Иначе предполагаемая невеста номер пять (да, их количество слухи несколько преуменьшили) не сможет дойти до вожделенного алтаря.
Глава 2
В родовом склепе было сыро и темно, но здесь и сейчас я чувствовала себя спокойной, собранной и не одинокой. Два родных, самых близких человека лежали рядом, под тяжелой каменной плитой. Если у меня все получится, наверное, я никогда больше сюда не вернусь, поэтому зашла попрощаться, сказать, как я их люблю.
— Вы в моей памяти, — шепнула я, опуская на камень букетик цветов из нашего сада. Того самого, который рос возле дома. Мама очень любила цветы и много времени проводила, возясь с клубнями и саженцами, заботясь о каждом выращенном ею растении. Папа, возвращаясь из своих многочисленных тайных поездок привозил ей редкие и ценные экземпляры.
— Госпожа баронесса! — я поморщилась, отворачиваясь от плит, чтобы проводить взглядом слетающую со ступеней горничную — Эллу. Молоденькую, миловидную. Дядя ценил красоту и старался окружить себя такими молодыми, честолюбивыми и безотказными. Его жена порой, воспринимала увлечения супруга болезненно, но не решалась перечить его «маленьким слабостям».
— Леди Хансен, — поправила я девушку. После воцарения барона на не принадлежащей ему планете, мне вернули имя моего рода и титул учтивости, отобранный у мамы. Вот только предпочитала по-прежнему именоваться по фамилии отца.
— Леди Хансен, — повторила Элла и ее взгляд на миг раздраженно сверкнул. Им всем дали понять, что я в доме мало что значу, и мои нужды престали быть приоритетными. Вот только приближалось мое совершеннолетие, да и брак с императором мог сильно повысить мой статус. Особенно в глазах прислуги, которая слегка растерялась и не знала сейчас, как же ко мне относиться, — баронесса велела поскорее вернуться. Вас ожидают.
Не дожидаясь с моей стороны наводящих вопросов, подчеркнуто почтительно присела в книксене и ушла.
Я никого не ждала, да и визитеры баловали меня нечасто. Мысленно попрощавшись с родителями, я неспешно покинула склеп и спустя десять минут уже стояла посреди холла. Обескураженная, напряженная и растерянная.
Тетушка Сара смерила меня недовольным взглядом и продолжила суетиться вокруг высокой очень худой женщины, упакованной в черное вдовье платье. По выражению скуки и легкой брезгливости на лице нашей гостьи, я поняла, что, скорее всего, это и есть то самое доверенное лицо императора, графиня Гольд. Меня представили мистрис, и я получила в ответ легкий намек на кивок.
— Надеюсь, леди Хорш, вы озаботились новым гардеробом для своей племянницы? Впрочем, это я возьму на себя, так же, как и уроки придворного этикета. Нам придется много поработать, дорогая.
Последняя фраза было брошена мне, и я почувствовала себя недотягивающей до светлого образа достойной избранницы императора, который сложился в голове графини. Что же, потяну время, научусь чему-то новому, и сбегу.
А дальше, для меня начались сложные, напряженные, возмутительно обидные из-за чувства превосходства графини дни. Составление брачного контракта адвокаты барона взяли на себя. Поверенный императора живо принимал участие в обсуждении, но меня к этому мероприятию не допускали.
Графиня взялась за меня всерьез. Единственное, что позволяло не впасть в уныние — мысль, что скоро все закончится. И уже никто не посмеет мне указывать, как ходить, с кем общаться, как садиться, сколько есть. Кое-что в этих занятиях было действительно интересно и познавательно, если бы не преподавались мне графиней с неизменно кислым выражением лица. Как будто она действительно не видит причины тратить на меня свое время, но подчиняется приказу свыше.
За эти дни мой кузен Майхель бессчетное количество раз пытался намекнуть, а то и вовсе говорил прямо, что совсем не против составить мне компанию в дороге. В Иероне он видел для себя много перспектив, учитывая резко выросший статус нашей семьи, и родство с будущей женой императора. Мне лишь стоит заявить графине, что я желаю взять в дорогу своего любимого двоюродного брата. Я намеков упрямо не понимала, чем неизменно удостаивалась резких высказываний в свой адрес. Почему-то кузен с тетушкой Сарой решили, что я буду счастлива присутствию родни так далеко от