– Я не буду тебе помогать, Антон. Из-за тебя я врала столько, сколько не лгала за всю жизнь.
– Святая, да? – Антон резко поднялся с моего кресла. – Ну-ну, мы еще посмотрим!
Он вылетел из кабинета, напоследок хлопнув дверью.
Я же улыбалась, как ненормальная. Свобода! На моем пальце нет кольца от нелюбимого, больше он не полезет ко мне с поцелуями, не втравит обманом в очередную авантюру. Счастье!..
У моего кофе привкус победы. О салате с курочкой и вовсе молчу – давно мне не было настолько вкусно.
Оставаясь за столом Макса, машинально рассматривала все, что на нем находилось. Взгляд зацепился за фиолетовый листок, приклеенный к краю монитора. «Даша, прости, не думай обо мне плохо. Обстоятельства сильнее людей».
Надпись, сделанная рукою Макса, испугала. За что он извиняется?.. За то, что заболел? Так смысл? Наши задачи сейчас не пересекаются, обязанностей у меня не прибавилось, из-за того, что он на больничном. Странно…
Кстати, об извинениях. Стоит все рассказать Роману. А то вдруг это сделает мой шантажист? Антон – мастер перекручивать факты и выставлять себя жертвой.
Ощущая невероятный трепет, я набрала номер Ромы. В контактах он подписан, как Ларионов Роман Витальевич, директор. Я не исправляла, боясь вспугнуть свое счастье.
– Да, Даша. – Теплый голос мужчины моей мечты позволил чуть расслабиться.
Рома заявил, что я могу звонить ему в любое время суток, но…
Было страшно, если честно. Страх потревожить не вовремя, надоесть.
– Мне нужно кое-что рассказать. Я вернула кольцо Антону и…
– Подойду минут через двадцать, – сообщил Роман быстро. – Жди.
Я вновь блаженно заулыбалась. Ох, правду говорят, что от любви глупеют!
Так, надо хоть немного поработать.
Сосредоточиться удалось, я даже полностью заменила фон на одной из картинок.
Мой телефон ожил, подсказывая мелодией, что со мной хочет поговорить отец. Соскучился, видимо.
– Привет, Даша! – Отец фонтанировал радостью. – Звоню сообщить, что с сегодняшнего дня я проректор по учебной работе.
– Ого, поздравляю, папа! – Я от души порадовалась за отца.
– Но праздник у нас двойной – в пятницу защитилась Эрика!
– А кто на нее нападал? – пошутила я.
– Даша, – укоризненно произнес отец. – Она кандидатскую защитила.
– Поздравляю…
Надеюсь, по моему тону не понятно, что мне все равно? Тем более, уверена, там нечем гордиться – работу писать помогал отец, и членов диссертационной комиссии он тоже знал неплохо. Так, опять я к Эрике с предубеждением. Если отец стал ее руководителем, значит, она талантливая. А еще умная, раз увела его у моей мамы…
– Представляешь, нашего свежеиспеченного кандидата даже хотели сманить, – радостно рассказывал отец. – Тимохина помнишь, моего давнего недруга?
Я смутно помнила историю о сопернике папы, который нечестно обошел его и получил престижную должность за рубежом, и угукнула.
– Тимохин приехал на конференцию, заглянул в родной вуз и прямо на защиту моей девочки попал. Засыпал ее комплиментами, звал к себе преподавателем, а потом рассмотрел живот Эрики за шалью – и скис.
Отец торжествующе рассмеялся.
Радуется, что он автор этого живота?..
– Костя, хватит, – недовольно протянула Эрика. – Твоя ревность неуместна.
Голос ее звучал глухо, но я отчетливо расслышала раздражение.
– Почему? Молодая, красивая, перспективная, перед тобой ведь открыты все двери. Можешь и к Тимохину уехать, английский знаешь.
– Костя, куда же я без тебя да еще с малышом? – заворковала Эрика.
Меня перекосило. Слушать это совсем не хотелось, и я решительно закруглила наш странный диалог:
– Пап, еще раз поздравляю! Буду прощаться – у меня работы полно.
Вдобавок скоро должен прийти Роман.
– Подожди, Даш. Мы с Эрикой приглашаем тебя в ресторан вечером.
В кабинет вошел Роман.
– Ой, я не смогу, пап. У меня настоящий завал. Говорят, если сроки срываешь, директор сильно лютует, оштрафовать может.
Удивленный Роман даже с шага сбился. Заломив бровь, вопросительно на меня уставился.
– Хорошо вам посидеть, пап. Пока!
Отключившись, я встала с кресла и оказалась в объятиях Ромы.
– Значит, директор лютует? Сейчас как оштрафую за клевету… на тысячу поцелуев!
Он накрыл мои губы голодным поцелуем, крепко прижимая к себе. Все недавние сомнения снесло ураганом ощущений.
Будут косо смотреть? Говорить о служебном романе? Жалеть Карину и осуждать меня? Плевать, пусть травятся ядом зависти!
Я зарылась пальцами в густые, жестковатые волосы Романа. Как же они мне нравятся… кажется, я тоже фетишист волос.
С удовольствием отвечая на поцелуи, я отбросила ложную стыдливость. Принимала ласку и отдавала ее с процентами. Я хмелела сама и пьянила его.
– Даша, вообще-то я пришел поговорить. – Роман уткнулся губами мне в висок.
От жаркого, частого дыхания по моему телу будто огненная лава спускалась.
– Я хотела рассказать, почему согласилась считаться невестой Антона.
Роман отстранился и сделал шаг назад.
– Лучше я отойду, иначе перекину тебя через плечо и увезу, невзирая на камеры, – пошутил он.
Сказал не всерьез, но я все равно почувствовала себя польщенной.
Продемонстрировав руку без украшений, объяснила:
– Я вернула кольцо. Мне страшно признаваться, да и не знаю, с чего лучше начать.
– Даша, ты можешь рассказать мне все что угодно, – спокойно заявил Роман и отвел меня к креслу. Подкатив второе, сел рядом и взял меня за руку. – А начинать лучше всего с начала.
Отчаянно боясь, я рассказала о сумасшедшем дне, когда залила две квартиры, треснула Антона по голове, а позже получила от него неприличное предложение.
Роман недолго оставался невозмутимым. Хмурился, мрачнел в некоторых местах и даже злился. Не на меня – я отчетливо это ощущала.
– А сегодня я говорила с Алиной, и выяснилось, что меня приняли просто так, а не потому, что это устроил Антон.
Роман молча притянул меня к себе и прижал к груди, скрытой прохладным шелком синей рубашки.
Теперь понимаю, что во многие моменты тупила, была чересчур доверчивой и несерьезной. Сама во всем виновата. Но что теперь уже поделать? Оставалось принять случившееся. Мне еще очень повезло – прошла рядом с настоящими неприятностями и не увязла в них по горло.
– Ты сердишься? – наконец нарушила тишину я.
– Да, – вздохнул Роман. – Антон – придурок. Чего ему в жизни не хватает, интригану хреновому?
– Одобрения деда в виде фартовой монетки? – предположила я осторожно. Лезть в родственные отношения даже любимого человека не стоит. – Он упоминал, что его отца ваша семья не приняла, и чувствовалось, что он с тобой соревнуется. А еще Антон считает, что только Карину одобрит дед.
Вывалив информацию, я замерла.
Роман тихо рассмеялся.
– Мне даже жаль Антона. Вдвойне придурок. Дед одобрит любимую и любящую девушку. Кстати, ты понравилась моим, они расстроились, когда ты уехала, а Антон беззаботно остался.
– Зато ты уехал со мной… Спасибо, что был рядом в трудную минуту!
– Даша… – прошептал Роман одно только имя.
Вместо дальнейших слов он поцеловал меня в нос и отпустил со своих колен.
– Так, у меня еще важная встреча, пойду работать.
Его уход был похож на бегство. Неужели настолько проняло?
Впрочем, меня точно проняло. Понадобилось около часа, чтобы я настроилась на работу. Зато потом я рисовала, как будто сотня муз стояла у меня за спиной. Или это любовь окрыляет?
Оторваться от монитора я смогла лишь за полчаса до окончания рабочего дня и то благодаря звонку отца.
– Да, пап, я не передумала, – сообщила устало в трубку. – Не смогу приехать в ресторан.
Какое празднование, когда у меня глаза сейчас вывалятся? Я настолько засиделась, что ни разу не прерывалась для отдыха. Увлеклась.
– Шалая Дарья? – вопрос, заданный приятным, но незнакомым голосом, испугал.
Мороз волной прошел по спине, когда осознала, что вместо отца я говорю с неизвестным.
– Да, это я.
– Ваш отец, Шалый Константин попал в автомобильную аварию, сейчас находится в реанимации. Девушка, которая была рядом с ним…
Я уже не слышала, где Эрика. Голова шла кругом, перед глазами плыло.
Мой папа разбился… он в реанимации!
– Вы меня слышите, Дарья?
– Да, – хрипло прокаркала я. – В какой он больнице?
Мужчина назвал.
У меня руки дрожали, когда я записывала в блокнот. Сломав грифель карандаша, долго искала ручку.
Мужчина говорил, что не смог связаться с родными девушки – попадал только на ее друзей, которые слишком заняты, чтобы приехать в больницу. Поэтому не могла бы я связаться с родными пострадавшей?
Совесть кольнула меня острой иглой. Папа как-то упомянул, что его талантливая аспирантка из детдома, всего в жизни добивается сама.
– Я родственница и Эрики тоже.
– Отлично, тогда вам нужно будет заглянуть в родильное отделение.
– Она уже родила? С ребенком все в порядке?
– Как сказать, – врач замялся. – Пока в порядке, а там видно будет. Все же мать перенесла сильнейший стресс, пострадала.
– Сильно? – Меня мучил страх из-за отца, но приходилось думать и о его любовнице, матери моего братика, который точно ни в чем не виноват.
– Пока сложно сказать, – уклонился от ответа врач и попрощался.
Несколько минут я просто смотрела на чистый лист бумаги из блокнота. Здесь должен быть список моих действий, перечисление вещей, которые пригодятся Эрике и малышу.
Что необходимо отцу в реанимации, мне скажут врачи. Естественно, нужны деньги, а я привычно на мели. Хоть бери и звони Феликсу, чтобы отдал деньги, раз осознал свою подлость! Нет, связываться с ним – последнее дело…
Можно попросить у мамы, не говоря, для чего они мне понадобились. Если позвоню, сразу выдам себя – она считывает мои эмоции с первой секунды разговора.
И я написала эсэмэску: «Мама, вышли, пожалуйста, тысяч десять. Верну».