- Ты делаешь мне предложение, златовласка? - выходит из меня немного хрипло.
Ева немного краснеет и утвердительно кивает головой:
- Именно это я и делаю, Ник. Ты возьмешь меня в жены?
У меня нет сомнений. Особенно, если учесть, что обручальное кольцо размером с голову младенца лежит в бардачке моей машины почти месяц.
- Почту за честь, мисс Бейтс. - с улыбкой отвечаю ей. И хотя рано или поздно мы бы все равно поженились, от чего в этот момент бешено колотится сердце.
Я поднимаюсь с места, чтобы ее поцеловать, но Ева меня останавливает.
- Раз уж ты согласился жениться на мне, Ник, - в ее глазах мелькает озорной блеск, - в чем я, в общем то не сомневалась, у меня есть для тебя свадебный подарок.
Я все еще пытаюсь понять смысл ее слов, когда она отодвигает рукой салфетку и, выудив оттуда черно-белую фотографию, протягивает ее мне.
- Что это? - спрашиваю сухие губами, разглядывая круги на глянцевом прямоугольнике.
- Это самая первая фотография твоего ребенка, Ник. - улыбается Ева. - Снимок сделан сегодня. Здесь ему или ей три месяца.
От чего-то пальцы начинают дрожать и нестерпимо не хватаеть воздуха. Все эта чертова ресторанная духота.
В ушах колотится опьяняющий счастьем рефрен: я стану отцом.
Бонус 4
Ник
- Ник, - усмехается моя жена, заглядывая в тележку. - Иногда я думаю, что рождение сына - для тебя лишь повод закрыть свою детскую мечту и обзавестись всеми этими игрушками.
- Я как минимум планирую опробовать водяной пистолет и квадрокоптер.
- Думаю, ты их даже сломать успеешь, к тому времени, как наш сын сможет начать с ними играть.
- Что твой врач говорит о предполагаемой дате родов? - спрашиваю, когда мы выходим из супермаркета с пакетами, забитыми новомодными детскими девайсами.
- Думаю, недели две можно не волноваться. Мой организм работает как часы: Камиллу я родила ровно в срок.
- Спрашиваю потому, что на днях мне нужно полететь Хьюстон по работе. Это не займет больше пары дней, но если есть шанс, что у тебя могу начаться роды, я останусь.
- Пару дней мы с твоим сыном точно подождем. - успокаивает Ева.
Я уезжаю во вторник рано утром. Я бы остался, но в Хьюстоне у меня крупный клиент, который очень щедро оплачивает мои услуги. Я привык не задумываться о том, сколько у меня денег: я зарабатываю достаточно, чтобы моя семья ни в чем не нуждалась, но с предстоящим рождением сына, стал задумываться о многих вещах. Когда Камилла поступит в университет, ей понадобится отдельное жилье, да и воздух в центре Нью-Йорка, где расположена моя квартира, оставляет желать лучшего. Я уже присмотрел дом в тихом районе с множеством парков и скверов, и на все это нужны деньги.
Я нахожусь на полпути в аэропорт, когда раздается звонок моего мобильного.
- Началось. - коротко сообщает в трубку голос тещи.
От неожиданности я вдавливаю ногу в педаль тормоза так сильно, что взвизгивают покрышки. Возмущенная какофония автомобильный сигналов мгновенно ударяет в стекла. Такое поведение на дороге недопустимо - я чуть не спровоцировал аварию. Но у меня, черт побери, есть веское оправдание: в данную минуту моя жена рожает моего сына. А меня нет рядом.
Плестись в пробке до светофора я просто не в силах, поэтому впервые за долгое время иду наперекор своим принципам: выруливаю свой внедорожник на встречную полосу, нарушая правила дорожного движения. Видит Бог, сейчас так нужно.
Всю дорогу до госпиталя я продолжаю эту бесславную традицию, удерживая стрелку спидометра на критической отметке девяносто миль в час. Мысли в голове сменяются со скоростью проносящихся за окном пейзажей. Почему роды начались так рано? Почему я не остался с ней? Больно ли ей сейчас?
Может быть, сейчас Ева зовет меня, а меня нет рядом.
Кажется, я бросаю автомобиль посреди парковки, как его не следовало бы оставлять, но в этот момент я действительно плохо соображаю. Вся моя рассудительность и хладнокровие покатились к чертям, от осознания важности происходящего. Скоро на свет появится новая жизнь. Часть меня и часть Евы. Маленький человек, которого я люблю так сильно еще до того, как он появился на свет. Безусловно и без всяких обязательств.
Вбегаю на этаж, где, как мне сказали, находится Ева и упираюсь взглядом в расхаживающую по коридору тещу. Пусть когда-то Амалия Бейтс меня недолюбливала, за то, что по ее мнению, я разрушил благословенный союз ее дочери с тюфяком Джейком, сейчас наши отношения сильно потеплели.
- Как она? - делаю шаг ей навстречу. - Почему схватки начались так рано?
Лицо Амалии остается невозмутимым. Кремень, а не женщина.
- Такое бывает, Ник. Ничего страшного не происходит. Срок вполне подходящий для того, чтобы родить здорового младенца.
- Ей больно? - спрашиваю дрогнувшим голосом.
- Боль - естественный процесс деторождения. Все женщины через это проходят.
Мне хочется рявкнуть ей в лицо, что Ева не все, но я вовремя себя останавливаю. В конце концов, кто-то из нас должен сохранять трезвую голову, если уж главы семьи нещадно "поплыл".
- Мне нужно к Еве. - разворачиваюсь к закрытой двери.
- Не думаю, что это хорошая идея. Рядом толпа акушерок, которые о ней позаботятся. Я также считаю, что ни к чему тебе видеть эти предродовые мучения. Когда я рожала Еву, ее отец...
В моем состоянии я не готов воспринимать эти сомнительные нравоучения, поэтому я бестактно ее обрываю:
- При всем моем уважении, Амалия, сейчас мне глубоко наплевать, как это происходило у вас. За этой дверью моя жена рожает моего сына. Ей больно и, возможно, очень страшно. Поэтому я хочу быть там.
Слова очередных наставлений летят мне вслед, но рассыпаются в воздухе, не достигая сознания. Все что сейчас имеет значение - то, что происходит за закрытой дверью.
Я едва успеваю заметить расхаживающую по палате Еву, когда перед моим лицом возникает строгое лицо медсестры.
- Это моя жена... - поясняю ей.
- Вам следует надеть халат. - следует безапелляционное.
Я возвращаюсь, одетый как жертва биологической угрозы: халат, странный чепчик и повязка на рот.
- Ваш супруг - максималист, миссис Мэдсен. - примирительно усмехается встречающая церберша. - Повязку можете снять.
Шагаю внутрь и нахожу глазами измученное лицо Евы. Она придерживает рукой живот, силясь мне улыбнуться, но ее смелый порыв мгновенно сменяется гримасой боли.
Если бы меня спросили,чего бы я хотел в этот момент больше всего, я бы пожелал способность забирать боль себе. Мне невыносимо видеть страдания жены, пусть даже и ожидаемые.
- Моему сыну не терпится увидеть свою маму? - пытаюсь ее приободрить. Провожу рукой по ее влажному виску и быстро целую волосы. - Ты в порядке?
- Все хорошо, Ник. - еле слышно шевелит губами Ева. - Малыш настойчив почти так же как его отец.
Пытается шутить. Моя храбрая женщина.
- Я бы хотел помочь тебе, златовласка, но кажется, сегодня это не в моих силах.
Во взгляде Евы мелькает улыбка и легко сжимает мою руку:
- Ты ведь должен быть на половине пути в Хьюстон, разве нет?
- Сейчас самсое важное происходит здесь. - уверяю ее.
- Спасибо, что ты приехал. Как Камилла?
- Судя по банковским уведомлениям, они с моей матерью сейчас активно скупают детский отдел в Macy`s.
Ева раскрывает пересхошие губы, чтобы ответить, но резко морщится и упирается рукой в стену.
- Сделайте что-нибудь... - рявкаю медсестрам. - Не видите, ей очень больно.
Те срываются с места и подбегают к жене, начиная быстро о чем-то ее расспрашивать.
- Вам нужно уйти, мистер Мэдсен. - поворачивается одна из них. - Сейчас вашу жену отведут в родильную.
Не дав сказать больше ни слова, меня выпроваживают за дверь, прямиком в лапы тещи.
- Все будет в порядке, Ник, - голос Амалии за спиной звучит удивительно мягко, когда ее ладонь опускается на мое плечо. - Моей дочери очень с тобой повезло.
В другой раз я бы расстаял от подобного реверанса со стороны мегеры, но все что я могу сделать сейчас - просто кивнуть.
Минуты тянутся как жевательная резинка. Я не смотрю на часы, но, кажется, с тех пор как я покинул палату, прошла вечность. Я не могу и о чем думать, кроме того, все ли в порядке с Евой и с моей ребенком. Неужели роды всегда проходят так долго?
Наконец, дверь распахивается и на пороге появляется церберша, критиковавшая мой дресс-код.
- Мистер Мэдсен, миссис Бэйтс. Можете пройти в палату.
- Иди первым. - подталкивает меня Амалия. - Я подожду.
Несмотря на работающие кондиционеры, рубашка промокла насквозь и в кулаках собралась влага. И даже когда я потел в спортзале с трехфунтовыми утяжелителями, ноги не были такими неподъедмными.
- Выше нос, папочка, - улыбается цербер. - Сын у тебя родился - заглядение.
Несмотря на то, что я выгляжу как мокрая мышь, во рту очень сухо. Шагаю в палату и встречаюсь взглядом с Евой. Слава Богу, с ней все в порядке. Выглядит измученной и осунувшейся, но огромные голубые глаза сияют счастьем. В ее руках копошится маленький сверток, который она бережно прижимает к груди.
- Мы с твоим сыном уже познакомились, Ник - широко улыбается, - Теперь пришло время представить его папе.
На нетвердых ногах шагаю к кровати и под тихое перешептывание медсестер принимаю в руки самое драгоценное, что когда-либо у меня было. В груди бушует цунами, когда я смотрю на красное личико с густыми длинными ресницами и маленьким ртом. От чего-то начинают дрожать руки, но я держу своего сына крепко. Он должен знать, что я никогда его не подведу.
Сердце раздувается до размера земнего шара, потому что необъятное чувство любви множится в нем каждой секундой. Этот маленький человек - мой сын.
- Как мы его назовем? - выходит из меня шипящим свистом, когда я смотрю на сияющую улыбку Евы.
- Мы можем это обсудить, но я подумала, что Ленни хорошее имя. Оно означает сильный как лев. Хочу, чтобы мой сын вырос таким же решительным как отец, и когда-нибудь завоевал для себя достойную женщину.