— Ник, знакомься — это Сэйди, наша коллега и бессменный член команды. — Дейл кивает в худощавую женщину, которой с одинаковым успехом может быть двадцать пять или пятьдесят. — Сэйди, это Ник, новый член нашей команды.
— Приятно познакомиться, Сэйди, — посылаю ей обворожительную улыбку, которую использую в случае, когда нужно быстро расположить к себе собеседника.
— Наслышана о вас, — сухо отзывается та, едва удостаивая меня взглядом. — Добро пожаловать в команду.
Обычно таким тоном посылают на хер, но мне, в общем-то, по барабану. Возможно, понравившаяся студентка разбила ей сердце, когда предпочла меня, кто знает.
После того как мы немного размялись, побросав мяч, судья объявляет свисток, и наша команда из красавчика, отличника и злой лесбиянки устремляется на площадку.
Кажется, волейбол действительно популярен в университете, потому что площадка по периметру облеплена полуголыми женскими телами. Некоторые даже держат плакаты с надписью «Вперед, Ник». Это приятно.
Я сканирую толпу глазами, ища голубые мультяшные глаза, но их нет. Наверное, Ева проводит счастливые выходные по соседству со своим вялым мужем, прорезается мысль, от которой кулаки непроизвольно сжимаются. То, что нужно для правильного настроя на матч.
Мы с легкостью обыгрываем команду-соперника, двух смазливых красавчиков с надувными мускулами и крупнозадую мулатку, которая каждый раз, стоя под сеткой, бесстыдно демонстрирует мне пирсинг в языке.
— Победа! — радостно восклицает Дейл, хлопая меня по спине. — Видел, какой мы фан-клуб собрали?
Я видел. От шоу подпрыгивающих арбузов меня даже немного укачивать стало. Тянусь за бутылкой воды,чтобы немного унять кипящий жар и лью ее лицо. Когда открываю глаза, вижу ее. Ева стоит на противоположной стороне площадке в компании двух бройлерных атлетов. Кажется, они и есть наши следующие соперники. И это плохо, потому что играть против златовласки в купальнике — это все равно что насмотреться хардкор-порно и пойти на воскресную службу. Ее кремовая кожа совсем не тронута загаром, лишь плечи и маленький нос немного порозовели. И хотя купальник на ней самый скромный в радиусе мили, я бы, не раздумывая определил его в бестселлеры секс-шопа, потому как он охрененно подчеркивает каждый ее изгиб.
— Ник, пора идти, — окликает Дейл.
Мне нужно что-то срочно предпринять, чтобы не прослыть извращенцем, поэтому я делаю глоток и остаток ледяной воды выливаю себе на шорты.
— Отлично выглядишь, златовласка, — подмигиваю ей, едва мы равняемся под сеткой. Мой взгляд неумолимо съезжает к ее пышной груди, и замороженный полуфабрикат под мокрой тканью непроизвольно дергается, потому что я вижу ее затвердевшие соски.
— Ты тоже, — еле слышно бормочет Ева, упорно стараясь на смотреть на мой торс. И это печально, ведь я так много над ним трудился.
Сосунок на их половине поля криво принимает мяч, и Ева падает коленями в песок, пытаясь его спасти. Когда не получается, и она, виновато пожав плечами, начинает подниматься, один из химических атлетов рыцарски несется к ней, протягивая руку. Ева берется за нее, но парень так резко дергает вверх, что она впечатывается в его выбритую грудь своей великолепной четверкой.
Я вне себя. Сосунок делает вид, что это случайность, и извиняюще поглаживает ее по руке, одновременно вылизывая глазами декольте. Только мысль о том, что преподавателю, скорее всего, запрещено избивать студента, сдерживает меня от того, чтобы не сломать ему чертову руку. И этот вопрос тоже нужно будет уточнить на будущее.
К счастью, эта партия быстро заканчивается нашей победой, потому что вид влажной кожи Евы с прилипшими к ней песчинками сводят усилия моего расслабляющего компресса на нет. Мне, определенно, необходимо сбросить напряжение.
По итогам спортивного дня наша команда занимает второе место, после чего я совершаю освежающий заплыв и, счастливо миновав ожидающий на берегу арбузный фан-клуб, иду к машине. Со вздохом выбрасываю с сидения крошечные плавки с написанным на них номером телефона и завожу двигатель. Парковка начинает редеть: полуголые нимфетки рассаживаются по машинам и под грохочущую музыку и свист сжигаемой резины уносятся в компании довольных кавалеров. Златовласку я больше не видел, из чего делаю вывод, что ее забрал муж.
Но не тут-то было. Не проехав и мили, я замечаю ее, стоящей на остановке в компании парочки девиц, по виду сильно смахивающих на школьных библиотекарей. Если я могу понять, почему никто не заинтересован подвести их, то после пляжного дефиле Евы в бикини, за ней очередь из автомобилей должна была выстроиться.
— Златовласка, — окликаю ее. — Не помню, чтобы мы договаривались встретиться на остановке.
Ева сконфуженно оглядывается на библиотекарш, которые начинают шептаться, и вновь переводит взгляд на меня.
— Я..
— Садись, подвезу. — перебиваю ее и киваю на остальных, — и подруг твоих тоже. Если они, конечно, не в Уэчестере живут.
К счастью, библиотекарши живут в студенческом городке, и после того как мы их оставляем там, я везу Еву к дому.
— Где твой муж? — спрашиваю, когда мы остаемся одни. — Почему не забрал тебя после волейбола?
Ева нарочно не смотрит на меня, сосредоточенно разглядывая пейзажи за окном:
— Джейк не водит машину.
Я не сноб, но… Черт, какой мужик не любит водить машину? И тем более, какой мужик позволяет своей красавице жене с телом секс-бомбы одной уезжать с пляжа, залитого по ее вине слюной. Что это? Вселенское доверие или равнодушие?
— Он не должен оставлять тебя одну. Все эти парни…
— Хватит говорить мне, чего мой муж должен, а чего не должен, — рявкает Ева, резко оборачиваясь, — Я сама разберусь со своей жизнью.
Внутри меня что-то противно сжимается, потому что в ее голубых глазах я вижу слезы.
— Извини, — тут же добавляет она, незаметно промакивая их согнутым пальцем. — Не злись, это жара на меня так действует.
Разумеется, я на нее не злюсь. Но очень зол на ее благоверного идиота, из-за которого она расстроена.
— Лично я голоден. — подмигиваю ей. — И ты, наверняка, тоже. Думаю, своей физической активностью мы заслужили немного вредных калорий.
Прежде чем Ева успевает мне возразить, я заруливаю автомобильный фастфуд и набираю канцерогенной картошки фри, бургеров и пару молочных коктейлей. Мы съедаем их, сидя в машине, пока болтаем обо всем на свете: от спекуляции фьючерсами до до сплетен о том, как Синди Кроуфорд похожа на папашу Дженнер. И отчего-то мне хорошо.
10
Ева
Я так увлекаюсь беседой, что вспоминаю о том, что мне нужно домой только, когда начинает смеркаться. Своей ободряющей улыбкой и умением слушать Ник, словно острым консервным ножом, вскрывает банку моей словоохотливости: слова сыплются изо рта наперегонки друг с другом, будто бы я провела в изоляции вечность.
— Мне пора идти, Ник. Спасибо за то, что подвез, и за приятно проведенное время. И, конечно, за угощение.
Я смотрю в сногсшибательное лицо и в сотый раз думаю, что Ник один из тех редких мужчин, которых природа наделила всем: внешностью, харизмой, умом и чувством юмора. Почему он все еще один? Возможно, в этом и заключается его единственный минус: такие, как он не могут принадлежать лишь одной женщине.
— Златовласка, — Ник перегибается через консоль, парализуя меня шоколадно-карамельным взглядом. — Поехали ко мне.
Я задерживаю дыхание, потому что в этот момент его ладонь ложится на мое колено и мягко, но настойчиво его сжимает.
— Я никогда не уговариваю женщин, но с тобой мое правило не работает, — шепчет он, и я едва предательски не пищу, потому что теплая рука скользит выше, пробираясь под подол моего платья.
Мне нужно его оттолкнуть и выйти из машины. Вернуться домой, где меня ждет Джейк и остывший ужин, но я просто не нахожу в себе сил побороть соблазн почувствовать на себе голод мужчины. Когда он смотрит на меня так, словно я его последняя пища на земле.
— У меня из-за тебя непрекращающийся стояк, Ева. — Ник задевает кончиком носа щеку, от чего по коже искрами рассыпаются мурашки. Я отпускаю поводья сдержанности и позволяю себе закрыть глаза, отдаваясь бесстыдному скольжению его руки под юбкой. Колени непроизвольно разъезжаются в стороны, и сквозь гудящую похотью завесу, я слышу прерывистый звук всасываемого воздуха.
— Черт, златовласка, — шипит Ник, когда его палец задевает влажное кружево.
Желание поддаться навстречу его прикосновениями невыносимо, потому что тело буквально молит о развязке. Но, к счастью, я нахожу в себе силы остановиться.
— Нужно идти, — пытаюсь восстановить дыхание и свожу колени вместе. — Я просто не могу.
— Ты хочешь меня, — хрипит Ник, сжимая пальцы в кулак. Кажется, в машине я не единственная, кто потерял над собой контроль, потому что его глаза в эту минуту выглядят по-настоящему безумными. — Насквозь промокла.
— Я замужем. — убеждаю его и себя, — Замужние женщины не должны вести себя так как я.
— Уверен, на это есть причина.
Я открываю дверь и на дрожащих ногах выхожу из машины. Сумка с влажным купальником весит целую тонну, приколачивая меня к асфальту.
— Какой бы ни была причина, она не оправдывает измену.
Когда я захожу домой, Джейк спит в гостиной в наушниках. В квартире идеальная чистота, на столе стоит приготовленный ужин: курица по-китайски и овощной салат. Присаживаюсь на край стула и в течении пятнадцати минут гипнотизирую глазами листья рукколы, пытаясь себя убедить, что все сделала правильно.
Мама с детства втолковывала мне, что пара должна вступать в брак с мыслью о том, что это навсегда. Они с папой прожили без малого двадцать лет, пока в июле прошлого года он не скончался от рака. Не случись болезни, они бы и по сей день были вместе.
Наши отношения с мужем вполне можно назвать удачными: мы почти никогда не ругаемся, да и в быту он всегда готов поровну делить обязанности. Джейк никогда не гнушается уборкой или готовкой, если я зарываюсь с головой в учебники, как это обычно бывает перед экзаменами; и не жалеет на меня денег. То, что их у него немного, это совсем другой вопрос. И я, правда, смирилась со скудной интимной жизнью и недостатком общения, приняв тот факт, что так живут многие семьи. В конце концов, страсть со временем имеет свойство перегорать, просто у нас с Джейком это случилось раньше, чем у остальных.