– Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь?
– Уверена, – я помрачнела. Глупо с моей стороны, конечно, было рассчитывать, что он согласно закивает и скажет: «Да-да, конечно, я тоже так решил». Пришлось оправдываться и объясняться, чувствуя себя при этом крайне виновато.
– Клеон – ты замечательный, ты вообще идеальный, правда. И если бы я хотела создать семью, то только с тобой. Но дело в том, что с некоторых пор не хочу. Пожалуйста, постарайся меня понять, замужество – это явно не то, чему я бы хотела посвятить свою жизнь.
– А чему бы хотела? – ледяным тоном поинтересовался он.
– Не знаю, – я едва зубами не заскрипела от досады, – но точно знаю, что замуж не выйду. Извини, если расстроила.
– Да я все понимаю, что ты, – от его нехорошей улыбки я снова испытала невнятный ужас, как тогда, в день бала у Правителя. – Ты три года изо дня в день восторженно мне заливала про наше радужное совместное будущее, чтобы потом заявить о своем внезапном нежелании стать моей женой. Из-за чего тут расстраиваться, Авиона? Из-за того, что ты оказалась лживой вертихвосткой?
Я ничего не ответила, быстро зашагала обратно к Дому Целителей. Все равно возразить Клеону мне было нечего. Не говорить же ему, мол, понимаешь, дело в том, что я влюбилась в злодея, которого теперь желаю убить, а потом умереть самой, ведь без Ивора жизнь потеряет весь смысл.
На следующий день Целители наконец-то признали, что мое здоровье в порядке. И буквально тут же за мной и игнорирующим, но по-прежнему охраняющим меня Клеоном пришел Сариф.
– Ксандор вызывает для важного разговора, – пояснил он. – Раз Авиона уже хорошо себя чувствует, медлить нельзя. У нас и так каждая минута на счету.
Дворец и вправду сильно пострадал. Складывалось такое впечатление, что ровно его половина была отпилена и искромсана гигантским ножом, а потом еще и обуглена вдобавок. Получался жутковатый контраст: по-прежнему роскошное и сияющее на солнце самоцветными мозаиками стен правое крыло и угольно-черные руины левого.
Тот самый памятный мне кабинет Правителя благодаря своему расположению уцелел, и именно там ждал нас Ксандор. Само собой, напыщенный и суровый магистр Олан тоже присутствовал.
Когда мы все расселись в стоящие кругом кресла, Правитель торжественно произнес:
– Начну с того, что возлагаю большие надежды на эту встречу. Теперь, когда у нас появилась реальная возможность разделаться с магом Иоса, мы ни в коем случае не должны ее упустить.
– Боюсь огорчить тебя, Ксандор, – мрачно перебил магистр, – но силы Авионы и проклятого мага все же не равны.
Теперь, когда мне не нужно было скрывать свой Дош, Олан, видимо, смог его почувствовать.
– Не стоит забывать, – продолжил он, – что Дош частично распределен между остальными Стражами, в то время как весь Иос сосредоточен в одном человеке. Тем более теперь, когда еще и осколок Сердца у него.
– Может, объясните мне, что такого в этом осколке? – попросила я.
Олан и Ксандор переглянулись. Сариф кивнул, Клеон же вообще взирал на всех с отрешенно-невозмутимым видом, словно он и так все знал. Хотя, как выяснилось, и вправду все присутствующие в кабинете были в курсе, кроме меня.
– Но запомни, ты никому не должна об этом рассказывать, – предупредил Правитель.
– Об этом – это о чем? – упорно не понимала я.
– Все же общеизвестная версия появления в нашем мире трех магических начал немного отличается от истинной, – пояснил магистр.
И почему я не удивилась?
Глава 3
– Боги не пришли вдруг откуда-то там, как говорится в общеизвестной версии, они всегда были в нашем мире, – начал магистр, степенно растягивая слова. – То ли они его создали, то ли он их – доподлинно неизвестно. Но до появления людей именно боги царствовали в нем. Они создали все живое: зверей, птиц и прочих неразумных обитателей. Но однажды безмолвный мир им наскучил. Ну или общество друг друга уже просто надоело, – магистр неуверенно пожал плечами, словно сам стыдясь столь непочтительных слов. – И тогда один из них решил сотворить людей. Что, собственно, и сделал. И вот тут уже возник конфликт между богами. Миролюбивый Лий предпочитал молча созерцать жизнь своих творений, а властолюбивый Иос жаждал поклонения и…
– Погодите, – изумленно перебила я. – Лий? Иос? Вы ничего не путаете?
– Лий, Иос и Дош – это имена трех богов, братьев, – нетерпеливо пояснил Ксандор, – что тут удивительного?
– Учитывая, что боги вроде как раньше были безымянными и эти имена носили магические начала, есть чему удивляться, – обиженно буркнула я. – Так что там с конфликтом?
– Так вот, – снова вдохновенно продолжил магистр, – Иос хотел безграничной власти над людьми, неспособный на какую-либо агрессию Лий не мог ему воспротивиться, и тогда вмешался Дош. Вот ты, Авиона, вообще представляешь себе, что такое битва между богами?
Я мотнула головой.
– Вот и я не представляю, – Олан оказался полностью со мной солидарен. – Боясь, что Дош и Иос уничтожат друг друга и столь любимый им мир, Лий решился на крайность. Он создал два вместилища силы и развоплотил собственных братьев, лишив их телесной оболочки и оставив лишь разум и силу. В одно вместилище он заключил Дош, во второе Иос. Сам же после содеянного тоже развоплотился, считая, что так будет справедливо, и присоединился к старшему брату. Сердце Тариса – не что иное, как новое обиталище Дош и Лий. Ну а то, что мы называем его осколком, хранило в своих тенетах Иос. Но безучастными боги не остались. Лий и Дош дарили людям крупицы своей силы, а Иос мечтал вырваться на свободу. Каким образом ему это все же удалось – неизвестно. Но осколок смогла покинуть только сила, разум же не сумел разорвать оковы. Вот потому-то, о наивное ты создание, ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы маг, обладающий силой Иоса, заполучил осколок с его разумом. И теперь нам противостоит не человек, хоть и неизмеримо могущественный, а воплотившийся бог, который, не сомневаюсь, жаждет расквитаться не только со своими братьями, но и с людьми. Думаешь, почему все маги Иоса стремились завладеть Сердцем Тариса? Если уничтожить кристалл, то погибнет и его содержимое. И мятежному богу просто некому будет противостоять.
Магистр перевел дыхание и бодро продолжил:
– Но Дош, к счастью, не остался в стороне, выбрав тебя своим телесным воплощением. Осталось собрать все оставшиеся крупицы его мощи, и тогда ты станешь равна Иосу по силе. Предупреждая твой вопрос, могу тебя заверить, ты точно так же останешься человеком. Как только Дош победит, он покинет твое тело и вернется к брату в Сердце.
– А где гарантии? – что-то мне это совсем не нравилось. Да и как-то уж очень не по себе было, что принятое мною за разум магической силы оказалось разумом настоящего бога.
– Если бы Дош и вправду решил воплотиться, то он несомненно выбрал бы кого-нибудь… – Ксандор запнулся, подбирая слово, – достойнее.
– Раз уж я, по-вашему, такая вся недостойная, то почему он призвал именно меня? – скрестив руки на груди, с вызовом поинтересовалась крайне обиженная я.
– Значит, по каким-то неведомым причинам подходишь именно ты, – суровый тон Сарифа ясно намекал, что тема «почему я?» закрыта.
Да уж, знала я эти «неведомые причины». Дош просто как-то проведал о возможных чувствах ко мне Ивора. Может, это, кхм, божество так и рассчитывало, что на правах возлюбленной я смогу стать внезапной убийцей. А вообще как-то боязно теперь было на эту тему рассуждать, вдруг Дош нагло подслушивает мои непочтительные мысли.
– Позвольте все же уточнить один момент, – как можно равнодушней произнесла я, – так кто же маг Иоса сейчас? Воплотившийся агрессивный бог или тот же человек, каким был, просто более могущественный?
– Ни один человек не сможет противостоять воле Иоса, – магистр покачал головой. – Так что кем бы ни был он раньше, теперь от него осталась лишь, грубо говоря, телесная форма.
Я закусила губы, чтобы не разреветься. Не успела я обрадоваться, что по сути Ивор все же не виноват в нападении драконов, как тут такое выяснилось…
– Но если победить Иос, этот человек станет прежним? – с робкой надеждой пробормотала я.
– Мы-то откуда знаем? – с раздражением парировал Ксандор. – Как будто нам каждый день приходится наблюдать, как уничтожают воплотившееся Зло! Да и какая разница, что с ним будет? Учитывая грозящую всем нам опасность, это сущие мелочи.
Ну да, действительно, хорошо так рассуждать, когда ценой спасения всех оказывается не твоя жизнь.
– Может, уже перейдем к делу? – впервые вмешался Клеон. Судя по голосу, ему уже порядком надоело слушать наши рассуждения. Хотя, скорее всего, его крайне раздражало мое присутствие. Я даже невольно крепко задумалась, а любил ли он меня когда-нибудь? Что-то я в этом очень сомневаюсь.
– Клеон прав, – Сариф кивнул, – у нас времени совсем мало. Нужно решить, как поступить лучше всего.
– Если, как вы утверждаете, Иос примчится сюда, чтобы разбить Сердце, то не вижу никакой проблемы, – не поняла их терзаний я. – Он появится, мы с ним сразимся и Дош, само собой, победит.
– А ты уверена, что Тарис – это подходящее место для битвы богов? – скептически поинтересовался Сариф.
Я почувствовала, что краснею от досады на собственную глупость. Как-то про город я совсем не подумала.
– Мы не сможем отправить куда-либо всех жителей, хоть и на время, – начал в своем монотонном духе магистр. – Так что лично я вижу только один выход: увезти из Тариса Сердце.
В кабинете повисла тишина, наверное, минуты на две, не меньше.
– Посудите сами, – вновь продолжил Олан, – даже защита башни теперь для Иоса не преграда. И раз уж у Дош есть шанс победить, то лучше обойтись меньшими потерями среди людей. Кристалл станет своеобразной приманкой. Иос не будет нападать на Тарис, он последует за Сердцем.
– Ага, нагонит и прибьет, – у Ксандора вырвался нервный смешок. Похоже, не за горами была очередная Правительственная истерика.