– Что она здесь делает? – произнёс Глеб вслух и заострил внимание на ней. Девушка поняла, что он смотрит на неё, и улыбнулась ему.
– Бойцы готовы? – вывел его голос рефери из воспоминаний.
– Да, – кивнул Глеб судье.
– Я требую от вас честного боя. Правила вы знаете, покажите настоящий достойный бой, – мужчина замолчал, прошёлся глазами по бойцам и вскинул руку: – Бой.
Всё происходило так быстро и чётко, как будто до этого уже было отрепетировано. Глебу попался сильный противник, который никак не хотел отступать и отдавать победу. Но она была так необходима Глебу. Чтобы пройти в следующий раунд и выйти на профессиональный ринг, а не драться в небольших поединках с противниками, за бой с которыми платят копейки.
В перерывах на отдых тренер постоянно давал наставления, как правильно поступить, чтобы вырвать победу. А взгляд Глеба постоянно был направлен на брюнетку, которая отчаянно за него болела. Он задавался вопросом, зачем она сюда пришла? Захотела напомнить о себе спустя столько лет, когда у него только начало всё налаживаться.
Из сегодняшнего боя Глеб вышел победителем, хотя ему это далось с большим трудом. Всё-таки перерыв дал о себе знать. И поэтому он планировал усилить тренировки, чтобы следующий бой прошёл лучше.
– Можно? – услышал он, сидя в раздевалке. Глеб поднял голову и увидел, как в помещение въехала Марина. – Поздравляю!
– Спасибо. Это всё благодаря тебе. Пойдёшь с нами в бар?
– Нет. У меня кое-какие дела.
– У тебя дела? – Глеб искренне удивился.
– Да, а что ты думаешь, если я на коляске, значит, у меня не может быть никаких дел?
– Прости, если обидел.
– Всё нормально. Хорошенько повеселись. Только смотри, чтобы тебя опять не закрыли на несколько лет, а то я потеряю свои деньги, – съязвила девушка ему в ответ.
– Лучше не напоминай.
После его слов Марина уехала, а он улыбнулся ей вслед. Чем больше Глеб узнавал эту девушку, тем больше поражался её силе духа. Она ведь просто девчонка-инвалид, а фору может дать любому здоровому человеку.
Иногда он видел её сидящую в кресле около озера и плачущую. Он не подходил к ней в такие моменты. Не хотел нарушать её одиночество. Но когда наступало утро, она будто преображалась, на лице играла озорная улыбка. И пусть часто глаза выражали тоску и боль, она на людях была хорошей актрисой, за что ей можно было смело выдать Оскар.
– Глеб? – вывел его из раздумий до боли знакомый голос, и он поднял голову.
– Проходной двор, а не раздевалка, – проговорил вслух и обратился к пришедшей: – Что ты здесь делаешь?
– Пришла на бой посмотреть, – девушка стояла в дверях и не решалась подойти ближе.
– Бой прошёл, а это раздевался для бойцов. Прошу тебя выйти отсюда, – не смотря на ту, которая пришла к нему, он встал со скамьи и подошёл к своим вещам.
– Кто эта девушка? – перебила его гостья.
– Что?
– На коляске от тебя уехала. Лицо знакомое, но не могу вспомнить, где я её видела, – Юля задумчиво посмотрела на Глеба.
– Я ещё раз повторю свой вопрос. Зачем ты пришла? – последние слова он произнёс по слогам.
– Соскучилась, – Глеб звонко рассмеялся.
– Ты серьёзно?
– Я всё ещё люблю тебя.
– Юль, я устал. И прошу тебя покинуть мою раздевалку. Если ты это не сделаешь, то тебя выведет охрана.
– Глеб, да, я была неправа и поступила плохо, но дай мне ещё один шанс. Давай начнём всё заново. Пожалуйста, – она умоляюще смотрела в его глаза, но он уже не верил её взгляду. Глеб был из тех людей, которые учатся на своих ошибках.
– Нет. У нас не будет заново, у нас ничего никогда больше не будет. Уйди.
– Но Глеб.
– Я сказал, вон пошла! – закричал он на Юлю, которая, по всему видно, не хотела отступать от намеченного плана.
– Ты ещё прибежишь ко мне, как всегда прибегал, и вот тогда уже будет поздно.
На эти слова Глеб ничего не ответил, хотелось засмеяться в ответ, но сдержался. Странный народ эти женщины. Сначала унижаются, просят вернуться, а через минуту, получив отказ, поднимают свою красивую голову и уходят походкой королевы. Что у них в мозгах творится, вообще? Хрен разберёшь.
Как и планировалось, они с Димкой поехали отмечать победу в бою, как в старые добрые времена. Прежний бар они поменяли на ночной клуб, где было шумно и нетрезво. Забронировав ВИП-кабинку со стриптизёршами, друзья повеселились на славу. Ночевать отправились к Димке.
Утром, когда Глеб возвратился в особняк, он сразу же направился к Марине. Подходя к двери, он услышал ругань, которая исходила из её спальни, и случайно узнал такое, что даже опешил. Сначала он думал, что показалось. Он не знал, что делать. Тут дверь спальни резко открылась, и оттуда выбежал разгневанный босс.
– Станислав Валерьевич…– начал Глеб, но тот был очень разозлён, а в глазах стояли слёзы. Таким своего босса мужчина видел впервые. Хотя по подслушанному разговору он догадывался, что его так расстроило.
– Ты же вроде как с ней сдружился, так, может, тебя она послушает, – мужчина опустил голову в пол, тыльной стороной ладони вытер глаза и ушёл.
Глеб ещё несколько секунд стоял за дверью и не мог зайти внутрь. Потому что тогда придётся прямо спросить о том, что услышал. Но Глеб боялся узнать такую правду. Он сделал пару выдохов и открыл дверь. Марина, как всегда, сидела у окна и куда-то смотрела. Он всегда находил её в таком положении, когда приходил к ней в комнату.
– Привет, – произнёс Глеб, голос его дрогнул.
– Доброе утро. Только что пришёл?
– Да, – повисла тишина, которую никто не хотел прерывать. – Марин, я услышал, что вы с отцом ругаетесь, и…
Девушка прервала его, не дослушав:
– То, что ты слышал, правда.
Вот чего боялся Глеб. Почему это происходит именно с ним? Почему в самые счастливые минуты его жизни всегда приходит несчастье?
– Нет, – он замотал головой из стороны в сторону. – Вот, значит, почему ты так часто посещала юриста, – сразу же весь пазл сложился у него в голове.
– Да. Я посещала его, чтобы подписать документы на эвтаназию, – уже полушёпотом произнесла она.
– И сколько тебе осталось?
– Два месяца, – Глеб сел на кровать и взял в руки свою голову, в которой не укладывалось то, что он услышал.
– И отец узнал только сейчас?
– Да.
Он хотел крушить всё подряд. Хотел сжать в своих ладонях хрупкое тело той, что сидит перед ним в инвалидном кресле, встряхнуть и заорать ей в лицо: «Что же ты творишь?! Одумайся!» Но не мог, все силы разом его покинули. Он не хотел верить, что та, которая подарила ему счастье и стала частью его жизни, принесла самое большое несчастье.
– Марина, не будь эгоисткой и не забирай себя у людей, которые любят тебя.
– Вам не понять этого, – она говорила тихо и спокойно, как будто репетировала этот разговор. – Вы все постоянно утешаете меня, хотите, чтобы смирилась, а я так не могу, – он не смотрел на неё, но слышал, как её голос начал срываться на плач. – Я хочу чувствовать тело, хочу кому-то нравиться, ходить на свидания, кататься на лошади. Я хочу сама принимать душ и ощущать, как горячие струи воды стекают по моему телу. И я не хочу, чтобы мне постоянно кто-то подтирал задницу! – она перешла на крик.
После её слов Глеб резко поднялся и подошёл к Марине. Он сел перед ней на колени, чтобы быть на уровне её лица и видеть глаза, которые погрязли в слезах.
– И что ты теперь прикажешь делать? Просто смириться с тем, что тебя не станет?
– Да. Смирись и помоги мне прожить эти два месяца так, чтобы они остались самыми лучшими днями в моей жизни.
Он приблизился к ней и взял её лицо в свои ладони.
– Я не смогу.
– Если я смогла смириться с этим креслом, то и ты сможешь. Всё проходит.
– Нет, не всё.
– Всё, абсолютно всё. Это только первое время больно, а потом рана затянется и останутся только воспоминания, которые со временем замылятся в памяти.
Её горячие солёные слёзы падали на его ладони и стекали вниз, а он задыхался от таких слов. Будто сердце остановилось и лёгкие перестали работать, ему не хватало воздуха. Глеб резко поднялся с колен.
– Я ненавижу тебя, – произнёс он и отвернулся к окну, в надежде там найти спасение.
– Нет, ты любишь меня так же, как и я тебя. Если бы только могла, я бы всё отдала, чтобы всегда быть рядом с тобой.
– Так откажись, разорви контракт, – он резко развернулся к ней лицом.
– Я не могу, я устала. Как ты не понимаешь, Глеб, ты единственная причина в моей никчёмной жизни, по которой я ещё просыпаюсь по утрам.
– Не забирай себя у меня, ты же мой воздух, – он стоял напротив неё и смотрел, как маленькие капли слёз быстро текут по её мраморной коже.
– Прости, не могу, – замотала она головой из стороны в сторону. – У меня к тебе будет одна просьба, – он смотрел в её серебряные глаза, не отрывая взгляд.
– Какая?
– Будь эти месяцы рядом со мной. Мне страшно, – она умоляюще смотрела на него, но он не мог. Не мог позволить ей бросить его, но и не мог заставить её не делать этого.
– Нет! – прогремел его ответ как гром среди ясного неба. Он резко развернулся и ушёл из комнаты, громко хлопнув дверью, оставляя её в одиночестве. И пусть это неправильно, наплевать, что он её бросил. Но если останется, случится что-то непоправимое. И как она, вообще, могла решиться на такое? Как?
Что теперь делать? Куда идти? Как унять эту боль, которая раздирает его сердце? Где найти выход из всего этого дерьма, которое происходит с ним? Когда же это всё, наконец-то, кончится?
Он не мог находиться в особняке. Чтобы не разнести его по кирпичику, уехал. Куда ехал, сам не знал. Не помнил, как добрался до зала, который был полностью пуст. Его впустил охранник. Глеб, не переодеваясь и не надевая боксёрских перчаток, стал молотить по груше, как ошалелый. Он всё бил, бил, бил. А злость так и не проходила. И когда он полностью выдохся, обессиленно упал на колени на мат. Он никогда не ревел, но слёзы сами спускались по его щекам.