Впрыгнув в широкие чёрные джинсы, проигнорировал длинный плетёный ремень, прихватил с кресла свежую зелёную футболку, сунул в карман шарик личного фортунатора и мягко двинулся в сторону выхода.
Оставалось лишь проводить его взглядом. Ева тяжко вздохнула, сложив руки на животе, и закрыла глаза. Хотелось навечно остаться жить здесь, на диване и никогда больше не выходить за пределы их спальни.
Их. Непривычно, но правильно. Русалка всю жизнь оставалась одна, и всегда это мало её тяготило. Ей так казалось. Она искренне так считала, во всех своих бедах виня приворот, невезение, горькую долю иной-сироты. Список во всём виноватых впервые составлен был очень давно и с завидным постоянством существенно пополнялся.
А получается, это она виновата во всём. Горько, отвратно, но честно. Сидела в своём тихом омуте и нос не показывала. Лишь сказочная случайность их с Ильёй вдруг столкнула. Случайность ли? Девушка узнавать не хотела. С момента их первой встречи её серый мир вдруг ярко расцвёл пылающей радугой красок.
— Отец позвонил.
Оказалось, что всё это время Илья молча стоял, прислонившись к недавно окрашенному косяку, и смотрел на неё, сыто щурясь, как мартовский кот на сметану. Приятно. И отчего стало вдруг так тревожно?
— Ты едешь к нему?
Ева резко привстала, спешно собирая в пучок разноцветную гриву шёлковых волос.
— Мы с тобой туда едем, — прозвучало пусть тихо, но твёрдо и безапелляционно. Илья успокоился, и только вытянувшийся острым копьём аспидно-чёрный зрачок выдавал настроение Змеева-младшего. — Я тебя здесь одну не оставлю. У нас неизвестный мужик окончательно поселился на подоконнике, если ты вдруг забыла. Нет уж, прости, но я — жутко ревнивый жених.
— Иди уже, — величественно взмахнув узкой ладонью, Ева сползла с дивана и безрезультатно пыталась нащупать свой тапочек. — Только Светку туда не впускай. Обещаешь? Я тоже ревнивая.
***
Душ в квартире у них всё же был. И не руины разгромленной ванны, а прекрасно отреставрированное помещение. С изразцовой (кажется, это так называлось) декоративною плиткой на стенах, медными кранами и керамическим кафелем на полу. Чистый винтаж. Ради него этой ночью наяде пришлось потрудиться и провести мастер-класс примитивной магической реставрации. Для Ильи, Ева даже смотреть наотрез отказалась, она всё ещё злилась за учинённый подругой жестокий погром. А поскольку терпения и упорства Илье было не занимать, угомонились они все далеко за полночь. Но с собственной ванной, раковиной для умывания и горячей водой. И соседей не затопили, что Еву радовало необыкновенно.
А теперь она стояла у совершенно новой плиты и варила в новой же гейзерной кофеварке обоим им утренний кофе. Периодически отвлекаясь от созерцания чудесного аппарата, подбегала к кухонному столу, там резала заготовку для маленьких горячих бутербродов, нежно любимых Ильёй, и внимательно слушала, как в ванной, под шелест воды он напевает нечто бравурное.
— Привет.
С минувшей ночи Светлана разительно изменилась. Из вчерашней роковой красотки сегодня она неожиданно и легко превратилась в скромную девушку-домохозяйку. Судя по виду, студентку, спортсменку, отличницу.
Мягкий синий спортивный костюм, светлые волосы, собранные в хвост, принципиальное отсутствие макияжа и отстранённо-мечтательное выражение на красивом лице.
Таковы все наяды. Они многолики, как и вдохновляющая их стихия — вода. То она полыхает грозой, то грозит морским штормом, а после тихо журчит, как уютный лесной ручеёк. За долгие годы их дружбы Ева всё никак не привыкнет, хотя тоже вроде русалка. Но нет. Видимо, дело в хвосте. Он — источник консервативности всех настоящих русалок. Попробуй с устройством таким ниже пояса пофлиртуй с симпатичными лешими.
— Доброе утро, — иронично подняв тонкую бровь, Ева ласково улыбнулась подруге. Света вздрогнула. — Кофе?
— Не, — быстро взяв себя в руки, наяда решительно отмахнулась. — раньше двенадцати пить кофе — это садизм и жестокое сексуальное извращение.
Походкой летящей и грациозной она пересекла кухню и, осторожно присев на край свободного стула, стоящего у окна, нежно погладила кактус. Вздохнула. Нахмурилась.
— Если ты его расколдуешь, то срочно придётся вам съехать. Обоим, — значительно произнесла Ева.
— А? — переведя светлый взгляд, полный печали, с кактуса на школьную подругу, Света тяжко вздохнула. — Я понятия не имею, как это сделать. Проще Серёжу твоего заколдовать и превратить в настоящего мужика. Красавчик же, согласись.
Ева оглянулась на рыбку в аквариуме. Серёжа остро почувствовал кожей опасность и подозрительно пялился на Светлану. Поскольку подобные перспективы преображения ему отчётливо не понравились, он резво вильнул полосатым хвостом и скрылся в отверстии мшистой коряги, явно носа решив не показывать.
— Кстати, а чём ты его кормишь? — как бы между прочим спросила наяда.
— Корм стоит в нижнем шкафу, полная трёхлитровая банка, — ей зачем-то ответила Ева и тут же нахмурилась. — А почему ты спросила?
— Мне кажется, — очаровательно улыбнулась Светлана, — что мы с ним быстро подружимся. У нас так много общего…
— Надеюсь, что нет, — проворчала русалка. — Не хватало ещё ревновать свою аквариумную рыбку. Ты куда-то ещё собиралась?
— Да, на пробежку. Я возьму твою связку ключей?
Еве тут же представилась соблазнительная наяда, бегущая по аллее Большого Проспекта и, словно рыболовецкий трал, собирающая жадные взгляды всех встречных мужчин. Богатый, должно быть, улов у подобной утренней пробежки.
— Да, бери! — нервно сглотнув, она быстро кивнула. — Я тебя не задерживаю.
— Возьмите с собой тот топор. Обязательно! — ещё раз погладив свой кактус, наяда гибким движением встала и двинулась к выходу. — Веретено можешь дома оставить, оно не понадобится.
О том, каким яговым лесом Светлана узнала вдруг об их планах, Ева хотела спросить, даже рот приоткрыла, но не успела.
— Я и сам думал взять его, — неожиданно оказалось, что Илья уже вышел из душа и стоял, широким плечом подпирая дверной косяк ванной. Спасибо ещё, что в футболке. Хотя… тоненький трикотаж и очерчивал все его кубики пресса и мускулы рук, длинные и сухие, как линии боевого арбалета. — Хочу отцу показать, он — большой любитель такого оружия. Может быть, это его отвлечёт.
— С боевым топором ехать по городу? — громко хмыкнула Ева. — Да вы оба рехнулись, мои золотые, забудьте об этом!
— Я как раз тут хотел отработать простейшее заклинание уменьшения, — плотоядно оскалившись, Змеев оторвался от косяка и подчёркнуто-хищной походкой неспешно двинулся к обеденному столу. — Колюшка, ты мне поможешь? Или Светлану опять попросить?
30. О кольцах, топорах и поцелуях
“Кому беда от чужих, а нам она от своих” В. И. Даль. Загадки русского народа.
— Такое ощущение, как будто бы ты решил меня уморить!
Топор оказался магическим артефактом (кто бы мог только подумать!), и никакие обычные заклинания не него абсолютно не действовали. Даже напялить иллюзию кактуса не получилось. Срочно пришлось обмотать его блестящей подарочной бумагой и насадить яркий бантик на рукоятку, торчащую из рюкзака. Вид топор приобрёл безнадёжно дурацкий, но Светлана решительно утверждала, что без топора их обоих из дома не выпустит. Сложно спорить с официально лицензированным оракулом. Они вечно мнят себя истиной в последней инстанции.
В городской троллейбус с боевым магическим артефактом они сунуться не осмелились и шли всю дорогу пешком. Вышли на набережную, полюбовались снующими по Неве прогулочными катерами, прошли по Дворцовому, свернули на Гороховую, где зашли в крохотный ресторанчик и перекусили. Ева всё никак не привыкнет к тому, что может себе позволить роскошь — вкусный обед в ресторане, пусть не роскошном и фешенебельном, но сытный и очень обильный.
Выползли вяло на Невский, дошли до Литейного, впереди оставалось не очень внушительное расстояние до Мариинской больницы, где в кардиологии им предстояла встреча с отцом Ильи Змеева. Всё в Еве упорно противилось этой встрече. Ужасно хотелось всё бросить, схватить Илью за руку и трусливо сбежать. На край света, туда, где нет места магическим ритуалам и древним проклятиям. Где никому нет ни малейшего дела, чья ты дочь и чей сын. Есть и такие места во Вселенной, оставалось лишь их разыскать.
Илья неожиданно потянул её за руку в сторону пешеходного перехода на нечётную сторону Литейного. Русалка удивилась, но возразить не решилась. Зачем? Василиски — упрямые твари, он, если решил что, осталось лишь тихо и мирно расслабиться. Что Ева с успехом и сделала, покорно переставляя ноги по нагретому за день асфальту и вдыхая острые запахи майского города.
Малозаметная дверь с рельефною надписью ”Танец камня”. Задумчиво у неё остановившись, Илья привлёк к себе девушку, бережно её приобняв.
— Знаешь, я тут подумал...
— Пугающее начало. Илья, не беси меня, давай сразу конкретику.
— Сегодня у нас стряслось нечто важное. Неужели ты не заметила? — его голос сочился натуральным змеиным ехидством.
— Ну отчего же? — Ева тоже так умела. — Одна пустоголовая женщина добровольно согласилась связать свою жизнь с безработным и бездомным василиском. Пока ещё и бездипломным. Кстати, а когда…
— Т-ш-ш-ш…! — он приложил тёплый палец к её влажным губам и чмокнул русалку в нос. — Не умеешь ты вовремя останавливаться. Я хочу тебе сделать подарок на память. Согласна?
Ева ясно понимала, почему Змеев ей задаёт такой необычный вопрос. В мире иных любые дары имели большое значение, куда большее, чем у обычных людей. И, судя по долгой прелюдии, взвешивал этот шаг Илья долго и тщательно. Он знал, что согласиться девушке будет довольно непросто. В её жизни достаточно уже было “подарков”. Значительно всё осложняющих.
— Селёдка, ты можешь вполне отказаться, — словно прочтя её мысли, Илья осторожно тронул горячей ладонью неожиданно похолодевшие щёки. — Честное слово, я не обижусь.