— С ума ты сошёл! — выдернув чашку из крепких рук принца, Ева жадно вдохнула пронзительный аромат. — Это же целая кружка-самобранка! Моя голубая мечта!
— Здесь только кружки такие, к величайшему моему сожалению. Дорогая вещица, их делает единственный старый мастер, личный артефактор нашего обожаемого короля.
— Сволочь — твой папенька, я должна тебе честно сказать! — девушка огрызнулась устало. — Причём, сразу в обоих мирах. Кстати, а за что он тебя в прошлый раз проклял и наследства лишил?
Илья тут же нахмурился, потом взглядом наткнулся на сердоликовое кольцо, полыхающее на тонком пальчике ведьмы, и совсем помрачнел. Внезапное появление украшения они уже обстоятельно обсудили. И кажется, он не поверил рассказу русалки. Она и сама в него уже как-то не верила. За достаточно краткий период их бурного вынужденного знакомства можно было серьёзно увлечься друг другом, даже безумно влюбиться. Но решиться связать свои жизни брачным магическим ритуалом? Как-то не очень похоже на младшего Змеева, наследника и единственного законного сына мэра огромного города, ставшего неожиданно василиском. А теперь ещё и наследника трона Северного королевства.
— Кстати, а почему, — он перевёл взгляд на лицо Евы и прищурился, — тебя совсем не смутил тот странный факт, что тебя здесь называют постельной ведьмой?
— На фоне всего остального? — она усмехнулась, прихлёбывая свой кофе. — Я тебя умоляю, Змеёныш. Кстати: по счёту — второй. Меня, кажется, уже вовсю ущемляют в постельных правах Северного королевства.
Илья вдруг стремительно отвернулся. Что с ним?
— Хорошо, килька, что тебе не изменяет врождённое чувство юмора. Моё уже явно пробуксовывает, — он рвано вздохнул, взъерошив отросшие светлые волосы. Кстати, в этом мире король наш женат. И сдаётся мне, на моей родной матери.
— Какая прекрасная, дружная и сплочённая семья! — Ева не смогла удержаться и театрально всплеснула руками. — Куча безмозглых и диких бастардов, единственный законный сын, с ним любимая и дорогая жена. Ещё две постельные ведьмы, но это лишь дань древним традициям. — Она усмехнулась, но, заметив предупреждающий взгляд Ильи, снова вовремя прикусила язык. — Прости. Видимо, я не успела достаточно пропитаться духом этого мира.
— Оставим пока эту неприятную тему, — холодно произнёс вдруг Илья и потёр переносицу ладонью. — Иначе я просто свихнусь. Как серьёзно подумаю, что ты действительно можешь вдруг оказаться в постели Василиуса… тут же прёт василиск.
— Как считаешь, мы сможем благополучно вернуться? — неожиданно тихо спросила русалка.
— Нет.
37. Ещё несколько важных вопросов
“Любовь не пожар, а загорится — не потушишь.” В. И. Даль Пословицы русского народа.
— Объяснись! — мягкий голос русалки прозвучал неожиданно требовательно и уверенно.
Действительно неожиданно. Даже малой толики этой уверенности сама она не почувствовала. Или не она? Кто сейчас говорил с ним: возлюбленная русалка или постельная королевская ведьма?
И кому она в эти минуты смотрела в глаза: разумному и насмешливому Илье, новорождённому василиску, или несчастному принцу? Как много у них накопилось важнейших вопросов.
— Нить пути, я её больше не вижу… — задумчиво ей отозвался Змеёныш, снова пристально вглядываясь в лицо.
Как будто бы что-то напрасно искал в знакомых чертах и не находил, отчего снова хмурился, быстро и нервно облизываясь.
— Загадочно. Но непонятно. А теперь, будь любезен, объясни мне на пальцах со сносками для особо тупых.
Вот теперь Ева почувствовала себя настоящей ведьмой. Взрослой женщиной, протянувшей когда-то руку помощи погибавшему принцу. Почему и зачем? Она точно не помнила. Странные мысли и чувства проступали в потёртом сознании Евы словно пятна от капель дождя на зыбучих песках.
Жалость. Естественное стремление опекать, защитить, едва ли не материнские порывы. Жалость быстро сменилась заслуженным уважением, крепко приправленным нотками искреннего восхищения. Принц удивлял, изумлял, завораживал ведьму. Своим живым и глубоким умом, чувством собственного достоинства, даже своей глупой честностью. В ней росло чувство глубокой сердечной привязанности ставшее вскоре любовью. Горькой, запретной и выстраданной.
Королевская ведьма любила мятежного принца. И погибла она, защищая наследника короля. Глупо и самоотверженно. Острое понимание этого Еву вдруг словно ударило. Наотмашь и больно.
“Не оставляй его!” — ей словно кричала постельная ведьма. Знала ли эта несчастная женщина о существовании Евы? Могла ли сама она как-то участвовать в сложном сплетении межмировых ритуалов?
Ева не знала. И узнать ей было негде.
— Ты меня слышишь? — Илья осторожно спросил, прикасаясь к её плечу необычно холодными пальцами.
— Прости! — встряхнув головой, девушка быстро растёрла ладонями щёки. — Всё ещё туго соображаю. Так что там за нить?
— Нить василиска. Та самая, на которую он нанизывает бусы миров, помнишь, я уже говори? Я всё время её ощущаю. Как натянутую струну, как стрелочку навигатора. Путь туда и обратно. Стоит к ней мысленно прикоснуться, и раздастся нужный мне звук. А сейчас — тишина. Я как будто ослеп и оглох. — Илья виновато вздохнул. — Есть ещё кое-что. Первый наш вход я помню смутно. Зато второй — очень даже отчётливо. И принц там присутствовал, я его чётко помню. Просто я ешё толком не понимал, что это было. Мы с ним потом ещё спорили, разговаривали. А теперь он молчит. Стоит, как неживой обелиск, и молчит. Осталась лишь только бездушная память. Неисправный хард диск, отвечающий на запросы короткими сеансами подключения. Я себя ощущаю, как слепо-глухо-немой разведчик на топком болоте. Прыгаю с кочки на кочку, наощупь, по запахам. И лишь тело помнит, что мне нужно делать. Я колдую, особенно не задумываясь, без мыслей, на голых рефлексах. Похоже, принц умер. Прости, если расстроил.
Ева молча кивнула. Она точно знала: наследника больше здесь нет. Ведьма видела даже, как то случилось. Она слышала последний удар его гордого сердца и предсмертный вздох принца. Своей ладонью она ему закрывала глаза. На Еву вдруг нахлынули воспоминания об этих страшных мгновениях.
Она вздрогнула снова, поднимая глаза на Илью. Говорить ли ему? Судя по задумчивом-горькому взгляду Змеёныша, он терзался сейчас ровно тем же вопросом. Их молчание стало бы ложью. Спасительной и оправданной для обоих. Они всё ещё тщательно оберегали друг друга. Старательно и упорно, всегда и во всех им доступных мирах. Забавно. Очень многое так значительно изменилось, но это опять оставалось незыблемо.
— Мы оба уверены в этом, — задумчиво произнесла Ева, допивая свой кофе. — И боимся открыто признаться друг другу. Опять. Нам пора уже что-то менять.
— Пора… — за ней повторил он, словно эхо. — Пора нам изменить отношение к происходящему. Мы… — он осёкся и стремительно отвернулся, словно само это слово вырвалось совершенно случайно и оказалось ему непривычно. — Я. Я должен выяснить, что мне здесь нужно. В этом мире и в принципе. Как в этом диком хаосе ритуалов нам выжить. В топком болоте бессовестной лжи, густо замешенной на жгучей злости и мести. Все мне лгут. Все в этом мире давно позабыли, с чего началась эта чудовищная история с постельными ведьмами и возлюбленной женой короля. “Так повелось”, — они мне отвечают. Кем повелось и когда?
С каждым сказанным словом Илья становился как будто чуть выше. Упрямый разворот твёрдых плеч, прямая спина, даже длинные светлые волосы на затылке топорщились протестующе. Ева снова его узнавала. Того, кто никогда не отчаивался. Того, кто не побоялся остаться с ней рядом, не разорвал ритуал верного служения, презрел даже магический приворот.
— А что тебе было нужно там, в нашем мире? Неужели ты знал? И, конечно, по этой причине оказался в избушке у Ге… — русалка ответила тихо, уже откровенно любуясь им.
— Хороший вопрос… — Илья медленно обернулся, снова ловя её взглядом. — А сама на него как ответишь?
Голосом выделенное “Сама” прозвучало неправильно. И Ева решительно воспротивилась.
— Ты уже всё сказал: здесь нам обоим достаточно как-то выжить. Неожиданно, правда? И ново… Никогда такого не было, и вот опять.
Попыталась ему улыбнуться, но неожиданно встретила строгий серебряный взгляд.
— Мне этого мало, — произнёс он вставая. — Только выжить? Нет, так не пойдёт. Те, кто решил, что имеют право вершить мою… наши с тобой судьбы… Они заигрались, селёдка. Мы уже не безвольные пешки, — окончательно распрямившись, он взглянул на неё сверху-вниз. — И ещё, знаешь что? Я тут понял внезапно, что не хочу знать всей правды. Зачем она мне? Слушать исповеди от достаточно многочисленных, как неожиданно выясняется, родственников? Я им не священник и даже их любящим сыном себя не считаю.
— Значит, придётся нам завоёвывать этот мир, — усмехнулась русалка. — Иначе никак, понимаешь?
— Ты за это меня осуждаешь? — жадно вглядываясь ей в лицо, он спросил.
Ева снова ему улыбнулась.
— А вот это был лишний вопрос. Сам же знаешь, что — нет. Ты уходишь?
Секунду серьёзно подумав, Илья ей ответил улыбкой. Той самой, что Ева не раз уже видела. Вежливым лёгким изгибом самых кончиков бледных губ. Ну… хоть что-то. Для принца неплохо.
— Да, мне пора. Наследника могут хватиться, а я у тебя тут… инкогнито.
— В башню меня запихнули навечно?
— Не думаю… — он снова поморщился. — После того, как я волшебным образом “ожил”, разом опровергая все теории заговора, тебя на радостях тоже помиловали… — Илья забрал котелок со стола и снова разглядывал Еву. — Я тут же приплёл злобных внешних врагов, благо, трупов вокруг домика сторожа оказалось действительно много. — Прозвучало самодовольно. Подобные нотки в голосе младшего Змеева для Евы звучали совсем непривычно. Чутко этот момент ощутив, Илья тут же смутился и быстро добавил: — Соседние королевства регулярно пытаются вмешиваться в наши дела. Я потом ещё расскажу тебе все детали мироустройства. Довольно затейливого. Да. кстати! Странный сторож скалы тогда тоже пропал, словно сквозь снег провалился. Больше свидетелей нет. Единственный и законный наследник жив-здоров и нервирует короля. К тому же обрёл, наконец, долгожданную ипостась василиска. Королевство в благоговейном восторге, все мне аплодируют.