— А почему я тогда здесь? — осторожно спросила русалка.
Уже сделав шаг к выходу, Илья вдруг остановился и крепко задумался. Даже нахмурился снова. А потом всё же ответил, медленно, словно нехотя растягивая слова.
— Точно не знаю. Но мне кажется, что тебя здесь припрятали. Скорее всего, сам король, их драконье величество.
— Почему?
Ева поймала себя вдруг на странной мысли о том, что не хочет его отпускать. Боится навечно остаться одна и задаёт Илье глупые и незначительные вопросы.
— Я не помню, — он снова нахмурился. Непривычная тонкая вертикальная складка на лбу ему совершенно не шла. — Слышал от слуг, что открыть ипостась василиска может только немыслимо сильная ведьма. Ты даже не представляешь, сколько сразу возникло желающих…
— Я успела заметить, представь себе.
— Начиная с самого короля.
Илья тоже не торопился её покидать. Мялся, медленно переступая в сторону выхода, постоянно оглядывался, снова нервно облизываясь.
— Мне сказали, что я теперь только вторая.
— Боюсь, что о твоём пробуждении очень скоро станет известно и самому королю, — он снова поморщился, словно произнося что-то весьма неприятное. — Ведьма в руках любого мужчины даёт ему силу. В постели дракона забирает ту самую тьму. Зайти в спальню возлюбленной король сможет лишь после соития с ведьмой. Так я слышал. Уж не знаю, насколько всё правда.
— А жениться на ведьме ему что, религия не позволяет? — Ева снова не удержалась, спросила. — И зачем ему две, такой огненный темперамент у короля?
— Дракон очень силён. И тьмы в нём, как говорят, бесконечное море. Я сам не видел, не знаю.
— И что же мне делать?
Взгляд Ильи снова скользнул по её тонкой руке, остановился на всполохе обнимающего палец сердолика.
— Для начала пока только выжить. Мир завоёвывать будем чуть позже. И мой тебе личный совет: если всё пойдёт именно так, как задумал король, не сопротивляйся ему. Через спальню дракона прошло уже ровно одиннадцать ведьм. На замковом кладбище похоронено восемь. Помни, сардинка: всё мы сможем исправить, кроме смерти. Ты мне обещаешь?
Они встретились взглядами, и Ева весьма выразительно промолчала. Илья помрачнел ещё больше, но настаивать не решился. Или же не захотел.
— Кто может войти сюда? — она тихо спросила, тут же дав себе честное слово не задерживать больше.
— Вход в башню закрыт заклинанием на крови самого короля, и с этим мне ничего не поделать, — Илья наконец-то окончательно решился и твёрдым шагом двинулся к едва заметной нише в стене, переходящей в провал прямо в каменном полу. Узкие ступени ведущей вниз лестницы скрывались в башенной темноте. Приложив ладонь к серой стене, новоявленный принц прошептал какую-то длинную фразу на неизвестном девушке языке и прислушался. — Дверь отдельного входа, ведущего сюда со стены, я намертво запечатал. Очень надеюсь, что без высочайшего разрешения через башню войти сможем только я и король. Но, прости, клятвенно обещать ничего не могу. Я совсем не всесилен. И… женщина, пожелай мне удачи.
— Люблю тебя, мой хвостатый герой.
38. Прелести магии
“И мышь в свою норку тащит всякую корку.” В. И. Даль Пословицы русского народа.
Он ушёл. Каменная дверь с тихим стуком задвинулась. И сразу же ощутимо похолодало. Или Еве так показалось?
В пальцах сжимая свою (она очень на это надеялась!) драгоценную кружку, она совершенно бессмысленно пялилась на грубо обтёсанный камень стены.
Во что она снова влезла?
Хороший вопрос.
Ответ только неутешительный:
В чужую ослиную шкуру¹, полную пренеприятнейших неожиданностей.
Вопрос выживания тоже стоял неожиданно-остро. Открывая глаза ранним утром последнего дня на Земле, она ничего подобного и представить себе не могла.
События последних месяцев вспоминались с трудом и размыто. Словно сквозь толстую призму воды или множество прожитых лет. Даже своё невесёлое детство Ева помнила чётче.
Чужая судьба. Незнакомая и совершенно пустая дорога, на которую случайно закинуло Еву. Всю сознательную жизнь её неотступно преследовало ощущение чужеродности. Словно навязанная кем-то роль, бездарно написанная сценаристом. Второплановая, совершенно безликая. Из тех, что существуют в сюжете лишь с одной только целью: вынести полный стакан с нужным ядом или пронзительным криком позвать героиню навстречу судьбе.
В прошлом, чужом Еве мире, остались дешёвые, тусклые декорации, пустой зрительный зал, ненавистные ей подмостки, обшарпанные ногами актёров и пыльный давно побледневший на солнце, плюшевый занавес.
Она потому и жила так безвкусно. Та, фальшивая жизнь ей совершенно не подходила. Не её интересы, чужие друзья и коллеги, чужая квартира. Серёжа и тот совершенно чужой, в компании Светы им вместе с Кириллом теперь много лучше.
А сейчас? Ева вернулась домой. С самых первых шагов в этом мире русалку не отпускало это невероятное, странное ощущение. Память ведьмы? Кто ж её знает…
Ева вернулась туда, где до боли знакомо решительно всё.
Туда, где она совершенно не сомневалась в себе. Вдруг полезла вылавливать чьё-то чужое кольцо из вод неизвестного моря. Потом смело схлестнулась с пернатым чудовищем. А как они съехали с горки к сторожке? А битва с разбойниками?
Приходилось признать, что подобное поведение для неё ненормально. Противоестественно даже.
Кому рассказать… Хорошо, что давно уже некому.
Только здесь Ева впервые почувствовала себя настоящей. Ей вдруг неожиданно ярко и остро захотелось не просто ответственно выжить, а жить долго и счастливо. Дышать полной грудью, разобраться со всеми проклятиями, победить толпу всяких врагов, обуздать свою тёмную магию.
И ещё одно, очень важное дело: русалка хотела любить. Быть любимой? Возможно. Но, как это ни странно, вовсе не обязательно.
Усталое лицо василиска снова встало перед глазами, девушка твёрдо решила: она никому его не отдаст. Пусть только попробует кто покуситься на Змеева-младшего. Женская жадность? И пусть. Ведьма она или кто?
Легко поднявшись на ноги, Ева нервно прошлась по своей круглой темнице. Стараясь внимательнее рассмотреть нишу закрытой двери, ни о чём не задумываясь, она щёлкнула пальцами, прошептав простейшее заклинание, вызов магического светлячка. Волшебную палочку ей отчего-то не выдали, а потому “Люмос” послушно зажёгся на ногте, освещая всё нутро каменного мешка, оказавшееся небольшим. Интересно, какая там башня? И какая ей, собственно, разница?
Кроме жуткого топчана с жёстким вонючим матрасом, низкого столика и табурета, здесь нашёлся ещё совершенно пустой, большой, чёрный шкаф, полки которого были обильно украшены паутиной, здоровенная грифельная доска…
Ища кусок мела на полочке к ней, Ева вдруг поняла, что колдует.
Как-то само по себе получилось, играючи и не прилагая усилий. Чтобы призвать силу магии там, в прошлом мире, ей всегда приходилось, как минимум, концентрироваться. Это даже физически было непросто.
Как... рвоту принудительно вызвать. Можно пальцами на язык, можно долго давиться, выворачиваясь наизнанку. Магия никогда не была её частью. Они с ней не любили друг друга. Её сила русалки печально болталась извне, как пришитый хирургами нос или хвост, которым при особенной необходимости приходилось вилять, но с огромным трудом.
Очнувшись сегодня, Ева силу свою не почувствовала. Теперь точно стало понятно, что девушка лишь перестала чувствовать её чужеродность. Её эта сила, её. Как родная рука, как сердце, душа её, разум. О наличии внутренних органов Ева тоже совсем не задумываясь. Где там оно, её сердце? А печень? Ева её совершенно не чувствует. Пока не болеет, конечно.
— Делео! — ведьма уверенно щёлкнула пальцами, и все ногти на правой руке загорелись голубенькими светлячками, разгоралась всё ярче.
— Делео, Делео, делеа-а-а-а…. — гулко ответило эхо от каменных стен.
В круглой комнате посветлело. Слои пыли и копоти растворялись простым очищающим заклинанием. Таяли, словно снег под лучами весеннего солнца. Ярко поблёскивая искрами бликов, паутина сворачивала свои тонкие нити.
Высоту потолка было трудно определить, но именно там, в его сумрачной темноте, зарождалось гулкое эхо. На стене обнаружились массивные кованые подсвечники.
— Инис²!
На свой страх и риск Ева тихо произнесла бытовое заклинание, пришедшее ей на память, и секунду спустя она уже наблюдала за медленно разгоравшимся на ладони греющим пламенем. Никогда оно ей не давалось. Не её это уровень… был. Подхватив пальцами огонёк, она усадила его на подсвечник и медленно дунула. Пламя вытянулось, освещая всю комнату. Безопасное и согревающее, оно будет гореть, пока Ева здесь. Не понадобятся керосиновые лампы и толстые свечи. Как же это здорово быть волшебником! Чистый восторг.
Настроение стремительно улучшалось. Даже в чужом мире быть сильной ведьмой приятно. Дурным сном, жутким кошмаром Еве казалось теперь произошедшее менее часа назад. Словно и не было беловолосого лиходея, стремительно ставшего трупом. Погасив свет на кончиках пальцев, Ева, ещё раз всё внимательно осмотрев, пробежалась по комнате. Заглянула в то крохотное помещение, что здесь принято было считать туалетом, и его тоже очистила до первозданного состояния.
За шкафом нашлась большая куча старых, но вполне ещё целых шкур каких-то смутно знакомых ей зверей. Судя по внушительным размерам и жёсткости длинного, тёмного меха, медведей. После короткой очистки они распрекрасно легли на топчан и на пол возле него.
А жизнь-то налаживалась.
Кофе в кружке всё также был крепок, горяч и прекрасен на вкус. Разобрав остатки принесённой Ильёй одежды, Ева очистила полки в шкафу и туда её аккуратненько разложила. Умылась согретой при помощи заклинания водой, пальцем почистила зубы, на ощупь переплелась и мучительно пожалела о том, что все годы обучения в Академии нагло прогуливала высшую магию.
Оставалось надеяться, что, кроме боевых заклинаний, Илья успел изучить ещё хоть что-то, хотя даже эти малые крохи ей бы сейчас очень не помешали. Закутавшись в собственноручно очищенное одеяло, остро пахнущее козьей шерстью, Ева легла на пушистую шкуру и наконец-то прикрыла глаза. Усталость вдруг накатила тяжёлой волной, утягивая в бездну сна без каких-либо сновидений.