— Ну вот мы и выбрали, — заявил брат.
— С чего это? — возмутилась я.
— На Франклина тебя перекосило, а на Рейнарда ты лишь поморщилась.
— Это все не то, — вздохнула я.
— Ага, — усмехнулся Кирион. — «То» подпирает твои двери каждый день, а ты как будто в упор его не видишь.
Я промолчала, недовольно поджав губы.
— Расскажешь, что у вас случилось?
— Да нечего там рассказывать, — вздохнула в ответ. — Просто я знала, при каких условиях он подался на отбор и освободила его от этой… повинности.
Кирион хмыкнул:
— И именно поэтому именно он стал твоей тенью, хотя бойцы в охране дежурят в режиме день-ночь-отсыпной?
Я нахмурилась и посмотрела на брата:
— Что ты хочешь этим сказать?
— Только то, что уже сказал, — пожал плечами брат. — Если бы он хотел, он бы не проводил все свое свободное время под твоими дверями. Если бы он хотел, его бы вообще здесь не было — валялся бы на реабилитации в королевском лазарете.
Внезапно мне захотелось налить себе кофе. Не было ничего важнее в этом мире, чем кофейник и чашка. И мои предательски дрожавшие руки.
— Демира, не порть себе жизнь… — начал Кирион, и я его оборвала:
— Ты не понимаешь. Ты не понимаешь… — голос оборвался, и мне потребовалась вся сила воли и глоток омерзительно-горького кофе без сливок и сахара, чтобы закончить предложение: — Королевское слово железно. И по королевскому указы я выбираю принца-консорта в рамках отбора. Руду нельзя расковать обратно.
В дверь постучали, и после того, как Кирион разрешил, к нам вошел слуга, с поклоном передал брату какую-то записку и исчез, не дожидаясь указаний. Кирион как-то жестко, хищно оскалился и сжал бумажку в кулак.
— Мне нужно отъехать по важным делам, — проговорил брат, поднимаясь на ноги, — если время подойдет, начинайте без меня. Я предупредил Клэр, что ты в любом случае полезешь в самое пекло.
Мне осталось лишь вяло улыбнуться на эти слова.
— И пока меня не будет, подумай вот о чем. Ты всегда делала хороший, правильный выбор, когда вопрос касался страны или нас с Даяном. Всегда находила лазейки в самых жестких тисках бюрократии. Всегда готова идти на риск ради долга и благополучия близких. Попробуй хотя бы разок сделать все то же самое, но ради себя. Ты заслужила быть счастливой, сестренка.
Кирион чмокнул меня в макушку и вышел стремительным шагом, оставив одну и совершенно растерянную. Матушка-руда, и когда отсутствие моей личной жизни превратилось в этот сложный и запутанный ребус?…
Глава 39
Я сидела и изучала приказ о моем отборе. Он не был ни сложным, ни замысловатым, но гребанная куча приложений к нему превратили тонюсенький листик волеизлияния матриарха в пачку бумаги толщиной в три моих пальца. Настроение у меня было скверное по двум причинам: во-первых, Вальтера под моей дверью не оказалось. Буквально за четверть часа до того как я набралась смелости и выколупала себя из покоев, маг ушел отсыпаться после ночной смены.
Во-вторых, я откровенно говоря уже и забыла, что приказ настолько объемный. И скучный. И жестко регламентирующий любой чих по процедуре отбора.
Так что я сидела, закинув ноги на угол стола, и мрачно листала бумаги, строго-настрого наказав Теодору никого из местных бюрократов ко мне не пускать. Тем неожиданнее оказался ровный, уверенный стук в двери. Я почувствовала, как сердце заколотилось, будто я только что сделала рывок по пересеченной местности.
— Войдите, — недовольным тоном разрешила я, не меняя позы.
Двери распахнулись и в кабинет вошел… не Вальтер.
— Рейнард? — приподняла я бровь.
— Привет, — поздоровался парень.
— Что тебя привело в мой рабочий день сюда? — спросила я, рассматривая врага своих студенческих времен.
Все-таки он был по-своему хорош. Молод, статен, уверен в себе. Для человека, оставшегося без поддержки семьи, Рейнард выглядел весьма неплохо. Выглядел и, что немаловажно, ощущался эмоционально. А обладать способностью сохранять душевное равновесие в особенно критических ситуациях — это первый важный навык для любого члена королевской семьи.
— В основном — ты, — ответил Рейнард, без приглашения усаживаясь в гостевое кресло. — И еще немного отбор.
Я захлопнула папку, которую держала на коленях, опустила ноги на пол и уселась вертикально за столом.
— Слушаю, — произнесла я, откинувшись в кресле.
— Остались я и Франклин, — проговорил Рейнард. — И я понимаю, что на самом деле, выбора у тебя не осталось.
— Вот как? — я склонила голову на бок.
— Да. Простым методом исключения я остаюсь, а он — вылетает. И мы оба с тобой понимаем, что среди тех, кто попал на отбор, я — твой лучший вариант.
Я молчала, не желая комментировать очевидную ситуацию выбора без выбора. И уж тем более не желая вдаваться в дискуссию о лучшем варианте. А Рейнард меж тем продолжил:
— Я пришел сказать, что… мне жаль, что все вышло вот так. Что тебе пришлось проводить этот отбор. Но, знаешь, я бы ни за что не променял наше веселое студенческое время на что-то другое. Именно оно помогло мне понять, что ты для меня стала не просто наследницей трона. И знаешь, мне по-настоящему жаль, что ты выберешь меня от безысходности, а не по доброй воле. Но я приложу все усилия, чтобы ты не пожалела об этом выборе.
Сказав это, Рейнард встал, кивнул мне на прощанье и вышел. Широко расправлены плечи, высоко поднята голова. Самоуверенный паршивец! Явился ко мне в кабинет!! Говорить о своей наглой роже!!!
Я была так зла, что в сердцах схватила со стола пресс-папье, в неудержимом желании проломить Рейнарду голову. Но счастье последнего, он уже ушел, а потому тяжелый элемент канцелярского набора по нисходящей дуге полетел в закрытые двери.
Которые, естественно, решили открыться именно в этот момент.
— В кого это ты целилась? — спросила Микаэлла, ловко увернувшись от снаряда.
— В Рейнарда, — мрачно ответила я, бухнувшись обратно в кресло.
— А, видела его романтично-задумчивую рожу в коридоре, — кивнула подруга, проходя через весь кабинет и опускаясь на диван. — Кажется влюбленным.
— Пусть кажется каким хочет. Знаешь, что он мне заявил?
— Что? — чуть улыбнувшись, спросила Мика.
— Что у меня есть только один вариант — выйти замуж за него! — воскликнула я. даже не воскликнула, а почти проорала.
— Ну так он прав, — с серьезным видом проговорила хозяйка моей столицы.
— Ты издеваешься?! — ахнула я.
— Нет, совершенно серьезно. Не за Франклина же тебе выходить, в самом деле.
— Он, видишь ли, сожалеет, что допекал меня в академии, вместо того, чтобы ухаживать!
— Ну так и это правда, — пожала плечами Мика. — Иначе бы зачем он сейчас тут был? Деньги ему не нужны, титул тоже. Получается, личный интерес. Воооот этот… — подруга ткнула в меня коротко обстриженным пальцем.
— Ты серьезно думаешь, что он — лучший вариант?
— Вообще-то да. он хорошо тебя знает. Изучил, пока дергал за косички. Он самоуверен, но без этого к тебе не подойти и на полет стрелы. Он дерзок, но для принца-консорта это плюс, иначе сожрут твои придворные падальщики. И, думаю, он любит тебя. Не так. как бедняга Фанклин, а вполне осознанной любовью. Обдуманной и взвешанной, но тем неменее.
— Ты вот сейчас вообще не помогаешь, — буркнула я.
— В делах сердешных тебе никто не помощник, — вздохнула Мика. — Поэтому я помогаю тебе на улицах города. Все готово для твоего феерического марша.
— Марша? — приподняла я бровь.
— Да. Пешего марша.
— Ты хочешь, чтобы я ножками прошагала по полному волнений городу? — уточнила я. — Мне не так чтобы страшно, но Кирион за такое открутит голову.
— Во-первых, ты получишь народную любовь, если будешь идти, общаться с людьми, успокаивать их. Мои люди подстрахуют, гвардейцы будут с тобой и те суровые ребята, что стоят на входе в твой кабинет тоже. Во-вторых, проехать все равно не получится, карету однозначно раскачают и перевернут, лошадей сопрут прям из-под носа, и придется еще отбиваться в стратегически проигрышных условиях.
— Марша… — обреченно вздохнула я. — Тогда пошли что ли? Закончим это дело… и все остальные дела следом тоже закончим.
Я выразительно посмотрела на подругу, но она сделала вид, словно не замечает моего немого вопроса. Впрочем, это успеется. А вот подавление бунта и разоблачение подобравшегося слишком близко к власти оппозиционера — нет. Упустим момент сейчас, потом будет неуправляемая катастрофа как физическая, так и экономическая.
Жаль только Кирион не успел вернуться.
Глава 40
Когда Кирион дарил Констанции домик, он думал, что со временем, это станет ей хорошим приданым, вне зависимости от развития их отношений. Но годы шли, девушка оказалась не только удивительно хороша собой во всех отношениях, но и весьма умна. Она очень быстро освоилась при дворе, ей легко давались и этикет, и танцы, и хитросплетения интриг. Она поистине магическим образом находила общий язык со всеми, даже самым ядовитыми придворными шлюхами. И Кирион гордился своей избранницей, в глубине души надеясь, что ему удастся вывернуться из железного захвата матриарха и построить свою личную жизнь так, как он посчитает нужным.
Но поездка в мир Воздуха изменила все. Кирион, наконец-то встретился с той, кого пророчили в его жены. Точнее, его в ее мужья. И вопреки сплетням, слухам и всем достоверным фактам, девушка его поразила. О, Сольвейг эльд-Лааксо была хороша. Яркая огненная красота девушки сочеталась с поистине пламенным характером. Несгибаемая воля, невероятная сила, полное презрение к трудностям и препятствиям. Все это восхищало Кириона, ведь раньше единственным человеком с хоть сколько-то сопоставимыми моральными качествами, была его сестра.
Но Демира, несмотря на все ее таланты, была больше искусным политиком, талантливым управленцев. Сольвейг же была сначала боевым магом, и уже потом всем остальным. И титул ее плелся где-то в хвосте положительных сторон девушки. Его сестра росла в достатке, в гротескной заботе нянюшек, в то время как Сольвейг прикоснулась к самому страшному событию Орихалковых миров, и несла в себе эту печаль, старательно пряча ее под пламенем сердца. Закрыв глаза, Кирион мог легко представить себе золотые глаза принцессы огня. Такие, с веселой хитринкой, со скрытой печалью.