– Значитца так, – вахмистр гулко откашлялся. – Помимо официальных представителей «двуйки»[25] при посольстве, поляки имеют в Константинополе хорошо разветвленную нелегальную сеть. Руководит ею Кшиштоф Опольский, владелец антикварного магазина на улице Алтым-Бакал. На данный момент они работают в основном по красным…
За обсуждением планов мы дотянули едва ли не до сумерек. Ребята из группы уже засиделись без дела и просто фонтанировали предложениями. Все, за исключением вахмистра Пуговкина. Этот ограничивался правкой и критикой чужих идей, но сам ничего не предлагал, видимо в совершенстве познав за годы службы мудрую истину, что инициатива порой дрючит самого инициатора. Впрочем, все его советы были очень толковыми и дельными. А вообще, я остался доволен встречей. Личный состав бодр, дерзок, инициативен, открыт к новым идеям, словом, бравые ребятки. Прямо то, что доктор прописал. Правда, все они со своими тараканами в голове, так кто ж без греха. К тому же мне с ними не всю жизнь валандаться. Пара дел и разбежались.
А еще, скорее всего, мне все-таки удалось сойти за настоящего фон Нотбека. То есть подмены никто не обнаружил. Вроде как не обнаружил. Но особо радоваться пока рано. Думаю, уже завтра о нашей беседе станет известно Врангелю. Или еще кому-то, мне пока неизвестному. Вот тогда и посмотрим.
Ну а напоследок меня слегка ошеломил Игнашевич. Хотя «слегка» это еще мягко сказано.
– Оружие какое надо, Георгий Владимирович? – таинственно понизив голос, поинтересовался эсер. – Могу достать.
Расслышав его, Суровцева тут же прыснула смехом, на мгновение превратившись из серенькой мышки во вполне привлекательную девушку. Тетюха с Пуговкиным тоже не стали скрывать улыбки на лице. А Синицын раздраженно крякнул и погрозил Игнашевичу пальцем. Видимо, увлечение эсера стало уже среди группы притчей во языцех.
– Смейтесь, смейтесь… – беззлобно огрызнулся Игнашевич. – Оружие кушать не просит. Опять же, на свое жалованье я только ноги могу протянуть, а эти «пукалки», как вы выражаетесь, меня кормят. И не только кормят, но и позволяют хоть как-то обеспечивать работу по основному профилю. Так как, Георгий Владимирович? Намедни я разжился десятком отличных итальянских «беретт» последней модели. Могу одну презентовать с сотней патронов. Отличный пистолет, между прочим. У меня вариант с усиленной боевой пружиной, так что люгеровский патрон они переваривают без проблем.
Разочаровывать парня не хотелось, поэтому я вполне серьезно поинтересовался у него:
– А что еще есть у вас?
– Ну всё, теперь Пуля с уха не слезет, – махнул рукой Пуговкин. – Вы как хотите, я пошел. Мне еще всю ночь музицировать. Аглая Викторовна, вас проводить?
– Не откажусь, Степан Ильич…
К ним присоединился Тетюха, а Игнашевич напросился прокатиться на авто. А пока мы к нему шли, как всегда флегматично, но с огоньком в глазах начал перечислять:
– Начнем с пулеметов. На данный момент есть шесть штук. Три «льюиса»[26] и три «браунинга»[27]. Новенькие, почитай еще в масле. Жаль, что системы под разный патрон, но с боеприпасом никаких проблем нет. По ящику на ствол присутствует. Надо будет, еще достану.
– Подождите, Антон Васильевич, – я вдруг почувствовал необходимость несколько осадить оружейника. Все это хорошо, но я как-никак командир группы, следовательно, вся «движуха», в том числе оружейная, должна быть под моим контролем. – А теперь по порядку. Что это за оружие? Ваше личное или арсенал группы? Либо из фонда ваших, гм, коммерческих дел.
– Ну… – эсер слегка опешил. А Синицын довольно кивнул, выражая всем своим видом полное мое одобрение. Мол, так его, так. Давно пора к порядку призвать извращенца оружейного.
– Смелее, Антон Васильевич, – пришлось подбодрить эсера, потому что он совсем стушевался. – Я не собираюсь ничего запрещать, мало того, в некоторой степени даже одобряю ваше увлечение, но порядок есть порядок.
– Мое личное… – явно волнуясь, выдавил из себя Игнашевич. – И одновременно арсенал группы. То есть, при необходимости, я все предоставлю к общему пользованию. Ну а как? Пришлось озаботиться на всякий случай, хотя и команды не было… – он метнул в Синицына мстительный взгляд.
– Хорошо, – я одобрительно ему кивнул. – Продолжайте, а позже предоставите мне полный список своей коллекции. И покажете при случае. Признаюсь, сам неравнодушен. Ну, что там дальше?
– Непременно покажу! – Игнашевич сразу воодушевился. – Есть что посмотреть, право слово. Не пожалеете. Значитца, продолжим. Три ящика французских ручных бомб F-1[28] с новыми запалами, столько же британских системы Миллса[29] и ящик наших гранат, системы Рдултовского[30] образца четырнадцатого года. Динамит с разными взрывателями, тоже присутствует в товарном количестве. При желании, могу бомбомет достать за недорого. Если у меня контактик у британцев. Только за пару недель предупредите.
– Ты, Антон Васильевич, прям бомбист какой… – не удержался Синицын.
– А вот прикажет Георгий Владимирович взорвать к чертям собачьим красного резидента, – с достоинством отпарировал Игнашевич, – так пожалуйте, уже все готово. Что там еще у нас есть? Ага… Четыре штуки немецких МП-18[31], тоже новенькие. И не спрашивайте, как я их достал. Та еще история. Патроны к ним я не считал, где-то ящиков десять – пятнадцать лежат.
– МП-18? – переспросил машинально я, не сразу сообразив, что это за оружие.
– Так германские, с автоматическим огнем, – снисходительно пояснил Игнашевич. – Maschinenpistole, то есть, если перевести дословно – пулемет-пистолет. Очень неплохая штука, если работать на короткой дистанции. Эдакий маленький пулемет, но под люгеровский патрон. Стрелять на приличную дистанцию из него бесполезно, а до сотни метров одно загляденье. Их мало у немцев было, так что, может быть, вы просто не сталкивались на фронте.
– Сталкивался, – в целях соблюдения авторитета отца-командира пришлось опять осадить эсера. – Какие магазины у этих ваших трещоток? Уже коробчатые, на тридцать два патрона или «улитки» от «артиллерийского» Люгера?
– Улитки, – ответил Игнашевич, с уважением глядя на меня. – Ага, «троммельмагазины», они самые. Коробчатых я еще и в глаза не видел.
– Понятно. Продолжайте. Как там у вас с винтовками?
– Винтовок мало, – всерьез огорчился парень. – Всего одна, «манлихер» с пятикратной оптической трубкой Фукса. Да и эту я нашел по заказу Аглаи Викторовны. Вот как-то я не подумал. А что, надо? Могу достать сколько угодно. Но не точно таких «манлихеров», их здесь и в помине нет. Простых хватает, и карабинов, и винтовок.
– Подумаю. – М-да, классический случай оружейного маньячества. Куда, на хрен, столько стреляющего железа? Вообще, я считаю, что если в деле дошло до пальбы, значит, оно провалилось. Но в данном случае уже ничего не поделаешь. Пусть его.
– Зато с пистолетами и револьверами полный порядок! – гордо продолжил Игнашевич. – Все, что сейчас в мире используют, все у меня есть! Даже два Штейра P16[32] с автоогнем и пара «артиллерийских» «люгеров»[33] с барабанными магазинами. Хотите Штайр? Или Люгер?
– Я поклонник систем Браунинга, – не подумав, ляпнул я – и сразу же понял свою ошибку. Но было уже поздно. Закрыть рот Игнашевичу не удалось до самого пансиона. К счастью, мы туда быстро приехали.
Едва переступил порог своей комнаты, как сразу навалилась дикая усталость. Нет, не физическая, а моральная. Но ничего удивительного в этом нет, чай, не туристом шляюсь по Стамбулу, а считай – разведчиком-нелегалом подрабатываю. Как в буквальном смысле, так и в переносном. Одно неверное слово и хана, провал со всеми веселенькими последствиями. Только вот разведчиков перед внедрением не один год готовят, учат всякому полезному, а мне приходится выползать только на своем опыте и интуиции.
– Штирлиц, мля… – буркнул я без особой злости своему отражению в зеркале и поплелся переодеваться в домашнюю одежду. Больше всего хотелось принять сотку другую чего-нибудь горячительного и завалиться в кровать с книжкой. Про попаданцев. Подсказки поискать. Как дальше быть; письма Сталину писать, либо забить на это дело.
После ужина пришла хозяйка пансиона выполнять свое обещание: гадать на кофе. А почему бы и нет?
– Не трогай, я сама сделаю, – гречанка ловко покачала потемневшей от времени фарфоровой чашечкой и пристроила ее кверху донышком на блюдце. – Вот так надо. Не боишься? Всю правду про тебя увижу.
– Слегка опасаюсь, тетя Афина, – после слопанного подноса пирогов с начинкой из сыра с зеленью я пребывал в весьма расслабленном состоянии и не придал никакого значения словам хозяйки. Пусть гадает, правда обо мне из прошлой жизни уже неактуальна, а о нынешней я и сам бы рад узнать. – Кстати, а где Ясмина?
– Понравилась тебе она? – гречанка внимательно на меня посмотрела.
В мягком полумраке комнаты, освещенной только керосиновой лампой, хозяйка вдруг показалась мне настоящей цыганской гадалкой. Впечатление подчеркивало ее суровое лицо с рубленым профилем, старинные серьги в чуть оттянутых мочках ушей и особым образом повязанный платок на голове. Хотя, скорее всего, все это тут ни при чем, а вот кувшинчик с медовухой, просто ошеломляющей крепости, употреблённой мной за ужином, очень даже при чем.
– Хорошая девочка.
– Да, хорошая, – сказала тетя Афина. – Красивая, здоровая, сильная и умная. Ясмина уже три года как вдова. Муж был рыбак, утонул в море, но детей они не успели нажить. Видишь, она до сих пор траур носит. И будет носить всю жизнь. Так у нас положено. До того времени, как второй раз замуж выйдет. Но с женихами сейчас совсем беда. А за кого попало она не хочет. Кстати, ты ей тоже понравился.