– А я машину приобрел! – гордо сообщил Синицын. – Это я вам скажу, не авто, а…
– Очень хорошо, Алексей Юрьевич. Не сомневаюсь, вы выбрали очень хороший автомобиль, – я его тактично прервал. – Но к этому мы вернемся чуть позже, а пока обсудим предстоящую акцию. Егор Наумович…
Сотник небрежно отложил жалобно зазвеневшую струнами гитару и сел на диване.
– Серж Полански возвращается к себе домой только после того, как проконтролирует сдачу выручки у кассиров в казино. Это обычно случается к четырем часам утра. В половину пятого – в пять он выезжает домой на своем автомобиле. Сам, без охраны. Иногда с ним бывает какая-нибудь девушка из кордебалета. Спиртным не увлекается, предпочитает гашиш и кокаин. Поговаривают, что он прилично работает ножом. Бывший офицер французского Иностранного Легиона. А вообще, серьезный тип. Гортензия говорила, что его побаивается сам хозяин заведения.
– Квартира у него на последнем этаже трехэтажного дома, – продолжил эсер. – Здесь, совсем рядом. Пару минут ходьбы проулками. Ночью парадное там закрыто. Его запирает портье, а сам уходит к себе в каморку. У всех жильцов есть ключи…
– Очень хорошо. Нам желательно попасть к нему в квартиру, но в случае невозможности Полански надо просто убить. Без особого шума. Если что, будем импровизировать. Уже на месте сориентируемся. Ну что, по капельке коньяка к чайку, господа офицеры? Во что играем? В подкидного? Н-да…
Глава 19
Бывшая Османская империя.
Константинополь. Район Пера
1 февраля по старому стилю. 1920 год. 10:00
Операция сорвалась.
Полански прикатил домой в сопровождении четырех вооруженных охранников, в буквальном смысле прикрывавших француза своими телами до того самого момента, как он дошел до парадного входа особняка.
Признаюсь, шансы у нас все-таки были, даже весьма немаленькие, потому что Игнашевич находился на позиции со своей трещоткой очень близко и мог, при должном везении, положить их всех одной очередью, но я все-таки отменил операцию. Дело в том, что француз появился уже к восьми часам утра, когда улица была полна народу и любая стрельба могла повлечь за собой кучу ненужных жертв. Да и патрули союзников никуда не делись. А устраивать бойню в самом центре Константинополя в мои планы не входило.
В общем, не сложилось.
Скорей всего, Полански уже связал гибель поляков с моей персоной и ждал возмездия. Так сказать, справедливой ответки за подлянку. Ну что же, этого и следовало ожидать, так как француз не показался мне глупым человеком.
Стало ясно, что в ближайшем обозримом будущем таким способом мы его не достанем, поэтому я не стал переносить акцию на последующие дни и скомандовал отбой.
«Что дальше делать будешь, твое высокоблагородие? – думал я, неспешным шагом возвращаясь в пансионат. – Хотя для начала не помешало бы хорошенько проанализировать ситуацию. Итак, что мы имеем… В первом варианте, прекрасно понимая, что отсидеться ему не получится и рано или поздно его достанут, Полански поднимает на уши свои связи в спецслужбах и сливает им информацию, что поляков пришил я. Господина Корфа начинают искать и первым делом выходят на баронессу Теодаракис, потому что именно она рекомендовала его в казино. А вот тут может выйти совсем неоднозначно. Гортензии, в свою очередь, меня рекомендовал ее ненаглядный Егорий, которого, скорей всего, она ни за что не захочет подставлять. И все – на этом месте ниточка рвется, потому что баронесса, с ее гигантскими связями в руководстве оккупационного контингента и в высшем свете Британии с Францией, мало кому по зубам.
Ладно, допустим, каким-то способом на меня все-таки вышли. И что? И опять ничего. Во-первых, Полански подставится сам, потому что история с похищением выплывет наружу, а во-вторых, можно будет самому перейти в наступление, списав все на немотивированные действия польской разведки. По факту, дружественной Югу России. Скандал выйдет грандиознейший. Особенно если я намекну, что пшек держал на крючке одного высокопоставленного офицера из союзнической миссии и получал от него важнейшую развединформацию. Хм… а получается не все так плохо, как казалось с самого начала. Но посмотрим, ближайшие пару дней все покажут. В любом случае с Сержем надо что-то решать…»
Приободрившись, я наконец вернул себе желание воспринимать окружающую действительность и сразу же наткнулся взглядом на витрину с манекенами в шикарнейших женских нарядах. Оформленная затейливыми виньетками вывеска гласила, что сие заведение есмь не что иное, как «Салон парижской моды» мадам Жизель Дюшамп. Именно той мадам, у которой одевались практически все дамы из европейского высшего общества Константинополя.
«Н-да… а почему бы и нет?»
Немного поколебавшись, я толкнул входную дверь в салон.
Мелодично звякнули колокольчики.
В салоне, обставленном элегантной вычурной мебелью, было пусто. В воздухе стоял легкий аромат слегка приторных женских духов, разбавленный запахом свежезаваренного кофе и… и пахло собакой. А точней, смердело.
Сама собачка, пушистая, как мне показалась, даже завитая, миниатюрная болонка с повязанным на шее розовым бантиком, обнаружилась возле большущего раскидистого фикуса, стоявшего в углу. Псина как раз задирала свою заднюю лапку и старательно мочилась на кадку.
Увидев меня, она залилась визгливым лаем, впрочем, не прекращая отправлять свои потребности.
– Бабетта, на кого ты лаешь, моя сладкая? – в салоне появилась полноватая дама в домашнем халате, с портняжным метром, висевшим на шее, и с чашечкой кофе в руках. Ой… – увидев меня, она слегка смутилась. – Ой, простите меня. Я как всегда забыла запереть дверь. Вы, очевидно, ошиблись? Магазин мужской одежды господина Брамса на другой стороне улицы…
– Нет, не ошибся, мадам Дюшамп, – я улыбнулся даме в ответ. Несмотря на то что даме было далеко за сорок, выглядела она просто обворожительно, олицетворяя собой хорошо выдержанную временем красоту.
– Даже так? – хозяйка очаровательно и лукаво улыбнулась. – Ну что же, мой бутик в вашем распоряжении, господин…
– Берг. Алекс Берг.
– Чашечку кофе?
– Пожалуй не откажусь…
Салон я покинул где-то через час, полиняв на двести пятьдесят франков задатка. Но зато мадам Жизель к завтрашнему полдню пообещала мне доставить в указанное место все, что может потребоваться молодой даме для того, чтобы, собственно, выглядеть как «дама». Что за дама? Ясмина, конечно. За каким чертом оно мне надо? Сам не знаю. Надо – и все. И вообще, стал замечать, что очень сильно поменялся после момента попадания в барона. Не то чтобы я был в восторге от этого, но все еще остаюсь самим собой.
Следующую остановку сделал уже в мужском салоне, где заказал себе новый смокинг, взамен безнадежно офоршмаченного кровью гордых, но уже покойных шляхтичей.
Ну а затем нанес визит вежливости господину Шмуклеровичу с супругой. Надо же проверить, сорвали мы планы франкам или нет.
Как очень скоро выяснилось, что все-таки сорвали. Рейс в Батум откладывался на неопределенное время, что повергло Израиля Львовича в нешуточное уныние.
– Нет, это возмутительно! – сварливо бурчал он. – Я уже набрал команду и пополнил запасы. И что теперь? Никому нельзя верить, никому.
– Думаю, вы что-то придумаете. Опять же, надо понимать, что неустойка…
– Пустое… – еврей быстро сменил тему разговора. – И таки да, Георгий Владимирович, просто замечательно, что вы зашли к нам.
– Что так?
– Ну, во-первых, – Шмуклерович состроил умильную рожу, – мы вам всегда рады!
– А во-вторых?
– Ну… – судовладелец явно смутился. – Тут такое дело… Мне поручили…
– …передать вам письмо… – закончила за него Циля Абрамовна, попутно окинув мужа строгим взглядом. – Вот… – она вышла из комнаты, через мгновение вернулась и передала мне маленький розовый конвертик.
«Кетеван? – слегка удивился я, уловив легкий жасминовый аромат, исходящий от запечатанного сургучом письма. – Ну и дела…»
– Увы, мы не знаем, от кого оно, – поспешил высказаться Израиль Львович. – Но поручение исходило от таких людей… – лицо еврея стало торжественно скорбным. – Что мы просто не могли отказаться…
– Ну что же, гляну на досуге, – я спрятал письмо во внутренний карман пиджака. – Кстати, Израиль Львович, тут сорока принесла на хвосте, что вы можете устроить выгодный обмен валюты? Так ли это?
– О каких суммах и о какой валюте речь? – еврей сразу подобрался и стал напоминать пойнтера в стойке.
– Суммы значительные. Весьма. А валюта… гм… любая. Доллары, франки, фунты стерлингов, золото. Туда, обратно и так далее.
– Я могу поспособствовать, – Шмуклерович солидно кивнул. – Причем выступить гарантом сделки. За совершенно незначительные проценты.
– Отлично. Думаю, в очень скором времени я обращусь к вам… – обменявшись с хозяевами парой ничего не значащих фраз, я поспешил откланяться. И уже в шлюпке, переправляясь на берег, вскрыл послание.
«Милый Жорж, – округлым убористым почерком писала Кетеван. – Браво, браво, я знала, что ты без особых проблем уладишь ту неожиданную неприятность с представителями известной нам страны. Увы, это отголоски дела, о котором я упоминала, и ничего с этим пока не поделаешь. Очень хочу тебя увидеть, но стеснена во времени и в обстоятельствах. Но, думаю, наша встреча очень скоро состоится. Не забывай заходить к нашим гостеприимным знакомым, связь через них на данный момент самая надежная. Твоя Кети.
Р.S. Целую!
P.P.S. Еще раз целую! С известным тебе инициатором наших неприятностей поступай как знаешь. Но учти, он уже пожалел о своей глупости и ищет примирения.
Р.Р.Р.S. Целую, целую, целую! Не вздумай никуда деваться из города…»
– М-да… – я разорвал листик бумаги на мелкие клочки и выбросил их за борт. – Ну что же, поглядим, посмотрим. В любом случае уезжать я пока не планирую.
Ясмины дома не было, и после обеда я опять засел за документы. Но как следует поработать не смог, потому что примчался Синицын.