— Нет, спасибо, теть Ир. Там ерунда.
— Ну смотри, — женщина поднимается на ноги, я думала, она вернется к работе, но она обнимает меня, прижав голову в груди, целует в макушку и шепчет: — Скоро твое сердечко перестанет вспоминать о нем.
Я не знаю, как реагировать на слова Ирины, на то, что мои чувства не оказались для нее тайной. Неужели все так очевидно?
— Надеюсь, — шепчу я, смаргивая слезы.
— Тише, — она проводит ладонью по плечам, когда по моему телу пробегает дрожь. — Твой брат ничего не видит. Слеп, как все мужчины.
— Я очень на это надеюсь.
— Если бы он что-то знал, то не позволил бы Вячеславу Львовичу появляться в этом доме. Ты уж поверь.
— Вы же не скажете?.. — спрашиваю я, взволнованно всматриваясь в женское лицо.
— Ну если не сказала раньше, зачем я буду говорить теперь? — отвечает она, ласково улыбаясь. — Да и у Вячеслава Львовича вчера родился сын. А это еще одна причина, чтобы поскорее забыть о нем. Ты же не из тех девочек, что будут разрушать семью.
— Родился сын? — переспрашиваю я, отпрянув и ожидая ответа.
Я ведь знала, что Слава скоро станет отцом, но почему сейчас услышанное так удивляет меня? Почему мысль о ни в чем неповинном малыше заставляет злиться и приносит столько боли?
Глава 12. Вячеслав Сизов
— Вы можете войти в палату и увидеться с сыном и женой, — сообщает медсестра.
— Она мне не жена, — отвечаю я, поднимаясь с диванчика.
Отвечаю довольно грубо, лучезарная улыбка сестрички меркнет. Но лишь на мгновение. За ту сумму, что я отдал в клинике, персонал не мог не радоваться моему присутствию.
— Проходите, пожалуйста, — девушка придерживает дверь.
— Спасибо.
Марина родила несколько часов назад. Естественно, она предупредила о том, что едет в клинику, как только начались схватки. Попросила поторопиться, поддержать. Только я не понимал зачем. Она же знала, что я не испытываю к ней никаких чувств. Мне было откровенно все равно, как в дальнейшем сложится ее судьба. Если бы не неожиданная беременность, то наши дорожки вряд ли пересеклись вновь. Да и о самом процессе появления детей на свет я не горел знать. Как по мне, это должно проходить без лишних глаз. Женщина и врачи. Все. Без мужей, мам, бабушек и прочих родственников. Четко, по делу, без подсказок, вмешательств и ненужных эмоций.
— Даже не подойдешь? — интересуется молодая мать.
Я делаю несколько шагов вглубь просторной палаты. Осматриваюсь. Комфортное помещение. Светлые стены, кровати для матери и ребенка, диван для гостей, пеленальный стол.
— Ты серьезно сейчас оцениваешь, за что отдал деньги?
— Угу. Прикидываю, сколько ты мне будешь их возвращать.
— Циник ты, Сизов.
— Если бы не твое шаткое положение, то назвала бы меня сукой. Не сдерживайся.
Марина хмыкает. Уставшая, с аккуратно собранными волосами, блеском на губах, без прежней яркости.
— Ты всегда остаешься собой, Слава. Никаких сантиментов, проявления чувств, нежности.
— А почему я должен меняться?
— Не знаю. Наверное, потому, что у тебя теперь есть сын, — она поворачивает голову на крохотную детскую кроватку. — Хоть взгляни. Я уже молчу о цветах, шарах и простом «поздравляю».
Я делаю несколько шагов.
— Поздравляю, — отвечаю, рассматривая младенца, завернутого в голубую пеленку. — Но ты же большая девочка и знаешь, что мужчина любит ребенка в том случае, если любит его мать.
— А ты вообще способен любить женщин? Да хоть кого-нибудь?.. — спрашивает она, склонив набок голову.
— Не знаю, — я пожимаю плечами, почему-то именно в этот момент представляя сестру Зверева. — Как ты его назвала?
Смотрю на маленького человечка и ловлю себя на мысли, что ничего не чувствую. Да, беспомощное существо, довольно милое, как и все дети, пока молчат, и все… Никаких давящих ощущений в районе сердца и других признаков раннего инфаркта.
— Никита. Никита Вячеславович.
— Марин, — говорю я недовольно, — свое отчество я дам после теста.
— А у тебя есть сомнения? — спрашивает женщина. — Ты глянь, — она медленно садится на кровати, развернув младенца так, чтобы я видел его лицо. — Твои губы и твой крупный нос.
— Я верю в науку, а не в визуальное сравнение. Да и как тут можно что-то понять?.. Отекший, красноватый…
— Ты хоть на руки его возьмешь?!
— Он спит.
— Младенцы вообще много спят.
— Это прекрасно, — отвечаю я. — Теперь буду им завидовать.
Марина нащупывает ногами тапки, встает.
— Хватит, — раздраженно шипит на меня. — Ничего с тобой не случится, если ты возьмешь ребенка на руки. Или ты так и дальше собираешься участвовать в жизни сына? Приносить деньги, наблюдать за ним со стороны пару минут и исчезать до следующих выходных?
— А разве ты сейчас не описала свою идеальную жизнь? Кто-то раз в неделю подкидывает крупную сумму денег и не имеет мозги?
— Ты же и родителям ничего не сказал про внука, верно? — спрашивает она, доставая младенца из кроватки.
— Зачем? Чтобы после результата теста они лишились этого самого внука?
Марина не реагирует на мои слова.
— Возьми его. Ничего с тобой не случится за пару минут.
Легкий, теплый, маленький.
— Все? — спрашиваю я, возвращая ребенка матери.
— Все… — она хочет добавить явно что-то грубое. Тактичный стук отвлекает.
— Добрый день, Вячеслав Львович. Я пришла взять пробы на установление отцовства, — сообщает блондинка.
— Серьезно? Прямо сегодня?! — Марина готова убить меня взглядом. — Ну ты и сука, Сизов. В тебе вообще нет ничего человечного…
Вот мы и пришли к привычному формату общения.
— Хватит, — обрываю я.
— А если я не позволю взять пробу?!
— Тогда ты потратила несколько часов моего времени и довольно крупную сумму за время беременности и родов, — припечатываю я, отходя в сторону.
— Как мы поступим? — уточняет блондинка, не выпуская из рук серебристый чемоданчик.
— Хорошо, — выдыхает Марина. — Делайте, — я слышу в ее словах отчаяние. Решила играть до конца.
Процедура не занимает и пяти минут. Вначале берут мазок у ребенка, потом приходит моя очередь.
— Как только будет готов результат, я вам сообщу, Вячеслав Львович. До свидания.
— Спасибо, — я сплевываю в раковину несколько тонких волокон от ватной палочки.
— Результаты сообщат только тебе?! — Марина нервно раскачивает ребенка.
— Это логично. Это ведь я сомневаюсь.
— А если ты договорился заранее, м? Как мне узнать, что не было фальсификации?
— Ты можешь в любой момент сделать еще один анализ, только уже за свой счет. Я не буду против.
Глава 13. Вячеслав Сизов
— Не знаю, уместно это или нет, но я тебя поздравляю, — Марк протягивает бокал, предварительно плеснув в него виски.
— Спасибо, — я выпиваю содержимое одни крупным глотком.
— Отпустило?
Бросаю взгляд на заключение о биологическом отцовстве, всматриваюсь в строчку, выделенную более жирным шрифтом. Словно ноль за время, пока мы со Зверем обмываем мое неотцовство, мог измениться на другие цифры.
— Уж поверь, — сдвигаюсь вглубь кресла, сползаю, откидываю голову на мягкую спинку. — Представь, что из-за глупости ты невольно связываешь свою жизнь с женщиной, которую не особо хочешь лицезреть рядом. А тебе придется встречаться с ней через выходные или даже чаще и изображать, что она тебя не бесит. Ведь на вас смотрит ребенок. Ваш нежеланный ребенок. А потом у тебя появляется та, что ты знакомишь с родителями, планируешь сделать предложение, возможно, захочешь сделать маленького Зверя. Она ревнует, не понимает, что ты куда-то уходишь на день или берешь мелкого твоей бывшей на выходные к себе… Нахер надо такое удовольствие.
— А я смотрю, ты не раз обдумывал свое будущее, — Марк подливает вискаря.
— О, да.
— Только ты упустил одну вещь, такие, как ты, не заводят просто семью, — он смеется. — Максимум баба для красоты. Без права слова. Возможно, ты введешь ее в статус жены, если позволит ее прошлое. А потом будешь выгуливать на мероприятиях, показывать друзьям и отвозить домой. Это твой максимум.
— А твой, значит, другой?.. — я приоткрываю глаза и наблюдаю за другом.
— Да. Я могу позволить себе просто понравившуюся девушку. Мне не нужно смотреть, кто ее родители, на ее образование…
Мне становится смешно. Неужели и Зверь задумывался над тем, чтобы остепениться? Верится с трудом.
— И ты уже встретил такую?
— Нет.
— Ну вот и умничай, — я вновь закрываю глаза.
Но отчасти Зверь прав. В моем случае на первом месте статус. Я не смогу привести с улицы Машу, Аню, Наташу, да плевать, какое будет имя, и ввести ее в свой круг общения. Да и родители лет как шесть назад приготовили для меня Арину. «Идеальная кандидатка по всем параметрам», — говорил отец. Но идеальная она, только стоя на коленях со ртом, заткнутым моим членом. Я не вижу ее рядом с собой в одной постели. Трахнуться — пожалуйста. Просыпаться рядом каждое утро — только через мой труп. Определенно я хочу, чтобы женщина, которая станет моей женой, была искренне рада меня видеть дома, а не потому, что ей нужно изображать счастье. Лицемерия хватает и без того. Я буквально дышу им. Только у Зверева дома я могу вздохнуть свободно. Он прямой, без заморочек. Вот поэтому я и могу назвать его другом. Он один из немногих, кто скажет мне правду в лицо. Без прикрас и вежливой улыбки.
— Плесни еще.
— Без проблем. Такой-то праздник.
— Заткнись, — я огрызаюсь беззлобно.
Только сейчас меня начинает потихоньку отпускать. Одна из самых сложных недель в жизни. Результаты я получил еще утром, не стал вскрывать, была запланирована важная встреча. Конверт я открыл, лишь подъехав к дому Марка. Прочел. А потом еще секунд тридцать таращился в бумажку.
— Есть не хочешь?
— Да можно.
— Ляль, — кричит Зверь. — Принеси нам что-нибудь.
Присутствие Лизы становится для меня сюрпризом.