Беру полотенце, телефон, общение с подругами сейчас свелось к трепу в чате в вайбере. Встречались редко, мне некогда было в будни, а выходные предпочитала выспаться, не тусить в клубах до утра. Знаю, что многим такие изменения в поведении пришлись не по душе, я вдруг нашла время для книжек, фильмов, до которых ранее у меня не доходили руки.
Так, Лиза в Монако, ищет себе «жирную рыбку», другие девочки кто где, но в Москве остались единицы. Пишу какую-то глупость в чат, в ответ приходят смайлики, некоторые оставляют голосовые сообщения, которые заставляют улыбаться от дурости. У всех сегодня похоже хорошее настроение.
Внезапно налетаю на что-то влажное, прохладное. Вскидываю глаза и цепенею. Передо мною стоит мокрый, голый Эмин. Ну как голый, плавки это такое легкое недоразумение, которое нетрудно исправить.
Слежу за капельками воды, скользящие с его лица вниз, замирают на подбородке, потом падают на грудь. У него хорошо развита грудная клетка, человек тратит время и на тренажерный зал. Нет у него сумасшедшей растительности на груди, всего лишь заманчивая темная дорожка от пупка, прятавшая за эластичной тканью плавок, дальше природная скромность не позволила опустит глаза.
— Я купаться… — голос сипит, во рту невообразимая сухость и полное отсутствие каких-либо слюней. Эмин не кивает, даже не моргает, в упор смотрит мне в глаза темнеющим взглядом, от которого у меня все тело покрывается мурашками, а низ живота ноет от волнения.
Стоит истуканом, даже не делает попытки прикоснуться ко мне, не сокращает между нами минимальное расстояние, когда еще чуть-чуть и моя кожа будет соприкасаться с его кожей.
Я делаю шаг сама, обнимаю его за шею, прильнув к губам. Сама целую. Иногда инициативу надо брать в свои руки, иначе до скончания века будешь ждать первый шаг от принца.
Принц еще держится, не отвечает на мой поцелуй, словно мраморная статуя, только учащенное дыхание выдает в нем живого человека. Прижимаюсь к его влажному телу, путаясь пальцами в волосах, раздражая кожу подбородка щетиной. Что у него в голове, только ему самому известно, но где-то программу «выдержка» клинит, и Эмин прижимает меня к стене, отбирает главную роль. О нежности можно забыть. У меня через минуту начал дико болеть рот, но в мыслях не было его оттолкнуть. Я упивалась его дикостью, упивалась его напором, отвечала на поцелуи в его же зверской манере, голодного животного. Мы, как два первобытных человека, осознавшие влечение друг к другу. Движения языка хаотичны, дерзкие, укусы на грани боли с толикой ласки.
Его ладони обхватывают мои груди, сжимает через бюстгальтер. Стону от пронзившего меня удовольствия этой грубой ласки. Соски напрягаются, прося внимания, и пальцы сразу же их находят через тонкую ткань. Виляю бедрами, трусь об его пах, чувствуя возбужденный член. Запах секса витает вокруг нас, будоражит кровь, остается преодолеть небольшие формальности в виде нашей одежды, и я отдамся этому человеку, не жалея ни о чем.
— Шшш… — шипит Эмин, расставляя руки по обе стороны от моей головы, и отстраняется, уткнувшись своим лбом в мой лоб. Грудь его часто подымается, я тоже дышу тяжело.
— Эмин… — руки скользят с шеи, груди, позволяю себе шалость, как обвести пальцем его пупок, дальше меня удерживают его руки.
— Нет! — твердо, резко чеканит Эмин, смотря мне в глаза своими черными глазами.
— Нет?
— Нет.
— Я хоть и девственница, но понимаю, когда слова расходятся с делом, — очаровательно улыбаюсь, игриво стреляя на мужчину глазками. Лицо Эмина стало еще жестче, губы сжимаются в тонкую линию.
— Тем более нет.
— Эмин, это глупо! — откидываю его руки от себя, скрещивая свои на груди. Я злюсь, неудовлетворенная готова сейчас рвать и метать молнии, не понимая причины его отказа.
— Назови мне пять причин, почему мы не можем доставить друг другу удовольствие. Я замуж потом не попрошусь.
— Я тебе могу сто причин назвать, почему этого не произойдет, но не стану заморачиваться, — он отходит от меня, берет полотенце с вешалки. — Давай просто сделаем вид, что ничего не произошло! Это будет самым верным решением!
— Я не согласна!
— Тебе придется с этим согласится, Стелла, если хочешь, чтобы я по-прежнему оставался рядом с тобою. И знаешь, мне стоит все же съехать.
— Как-то запоздало ты об этом подумал.
— Это моя большая ошибка, — он действительно сожалеет, что не поступил так с самого начала. — Спокойной ночи! — не смотрит на меня, проходит мимо. Я осознаю, что не хочу его отъезда, не хочу находится в этом доме одна. Галина Ивановна и Гена не считались, они персонал.
Вода не успокаивает, возбуждение взбодрило, я могла сейчас сесть и поработать, но только мысли были не о работе. К себе возвращаюсь поспешно, кутаясь в полотенце. Приняв душ, обнаженной ныряю под одеяло, но сна ни в одном глазу, тело чего-то ждет. Руки сами по себе прикасаются к грудям, прикрываю глаза, представляя, что это Эмин трепетно меня изучает. На отсутствие воображения никогда не жаловалась, а еще на днях с девочками обсуждали порнофильмы, так что я уже во всю себя ласкала, трогая в самых сокровенных местах.
Напряжение с кончиков ног поднимается вверх, волнообразно подступает к низу живота, и вот меня накрывает, выгибаю спину, активно массируя клитор, но эффект быстротечный, как только секундный оргазм проходит, наступает полное разочарование от того, что мало и не то. Злясь на твердолобость Эмина, я засыпаю.
9 глава
— Хорошо.
— Как я рада, что ты быстро все понимаешь, не надо тратить время на глупые объяснения! — прячу глаза за очками, иду к пассажирской стороне. Сразу же достаю беспроводные наушники, закидываю ноги на приборную панель, отодвинув сиденье максимально назад.
В ушах раздает приятная музыка, слежу за Эмином, который с Геной проверяет машину. По нему хрен поймешь, как провел ночь. Спокойный взгляд, не побрился, волосы зачесаны назад. Рубашка, застегнутая на все пуговицы до горла, и о боже, она не черного цвета, а коричневого. Точно сегодня снег пойдет в конце июля. И черные джинсы.
Открываю гугл карту, вбиваю название деревни, куда сейчас отправляемся, вздыхаю. На границе с калужской областью, пипец. Примерно два часа ехать, если в пробку не попадем.
Эмин садится за руль, я отворачиваюсь к окну.
— Ноги опусти.
— А мне так нравится.
— А мне нет.
— А меня это не волнует, — демонстративно делаю громче музыку, закрываю глаза.
Конечно, мы попадаем на выезде из города в пробку, народ уже с утра бежит из столицы в свои загородные дома, дачи. Эмин барабанит по рулю, потирает глаза, кажется не выспался. Злорадно улыбаюсь.
— Плохо спалось? Ночь была душной, — убираю наушники, нарушаю сама же свои условия. Эмин косится на меня, молчит.
— Нет, ты все же мне объясни, почему здоровый мужик отказывается от симпатичной девушки, которая сама не против? Ты ж меня не насиловать собираешься, сама по доброй воле отдамся. Я не буду настаивать, чтобы ты на мне женился, мне этого не надо!
— Ты хочешь об этом поговорить?
— Да, я хочу об этом поговорить, хочу переубедить тебя, и заняться со мною сексом. Да хоть в этой машине на заднем сиденье где-нибудь в лесочке.
— Ты себя совсем не ценишь что ли? — хмурится, сердито на меня смотрит. Машина немного сдвигается с места.
— Я себя как раз ценю, поэтому абы кому не дала, ноги не раздвинула.
— Позволь своему мужу стать первым, поверь, он это оценит.
— А если я выйду замуж через десять лет, ты предлагаешь все это время блюсти свое целомудрие? Эмин, я ребенок свободных нравов, я могла в пятнадцать лет отдать свою девственность однокласснику и не парится по этому вопросу.
— Так чего не отдала? — резко спрашивает, крепко сжимая руль. — Булату, это бы не зашло!
— А при чем тут Булат, мы говорим о тебе! Почему ты вечно съезжаешь с темы, как только речь заходит о тебе?
— Потому что мне нечего о себе рассказать.
— Ну не скажи, ты как раз самая загадочная персона в моем окружении. Будь бы Булат на твоем месте, он бы уже трахал меня вчера возле стены и не мучился угрызением совести — вижу, как Эмин кривится от моих грубых слов, ему неприятно слышать от меня такую правду или неприятна сама мысль, что сравниваю его поведение с поведение брата, вопрос века.
— О да, Булат бы оценил такой подарок, — цедит сквозь зубы, сжимая челюсть так сильно, что я стала беспокоиться о сохранности его зубов.
— Ты с братом в контрах что ли?
— Нет, чего мне с мальчиком тягаться, ему до меня не допрыгнуть, а я опускаться до его уровня не собираюсь.
— Как ты его культурно принизил.
— Не принизил, а говорю, как есть. Булат мальчишка, не желающий отвечать перед семьей и нести ответственность за свои поступки. Он в Москве напрочь забыл, что ему вкладывали в голову с детских лет.
— А ты не забыл?
— Нет. Я всегда помнил, чем обязан семье, что должен вернуться в родной город и занять свое место.
— Скучно. Мне кажется дядя Шахид так не заморачивался.
— Дядя Шахид, как и Булат, второй в семье, с них строго не спрашивают. Дед очень требовательно относился к моему отцу, ко мне, тоже самое будет и с моим сыном.
— Твой дед до сих пор жив?
— К сожалению, нет.
— Значит ты не обязан ломать жизнь своему ребенку, пусть он сам выбирает, как ему жить. Вдруг он поймет, что ему нравятся вовсе не девочки, а мальчики!
— Что? — Эмин резко дает по тормозам, меня швыряет вперед, чуть не въезжаем в зад впереди стоящей машины. — Ты рехнулась? — рявкает он, зло сверкнув глазами.
— В Европе это сплошь и рядом!
— Мы не в Европе!
— Я искренне сочувствую твоей будущей жене и будущим детям, ибо с таким деспотом, который на корню пресекает любое право выбора, тяжело жить!
— Сочувствуй себе, нечего докапываться до моей жены и детей!
— Когда ты злишься, ты очень мил! — смеюсь над сердитым выражением лица Эмина. — И ты знаешь, это меня заводит! — ерзаю на сиденье, расстегиваю рубашку до ложбинки между грудями, поглаживаю себя пальцами по коже. Эмин прикрывает глаза, сжимает губы, хмурится, шумно выдыхает и смотрит вперед.